Караульная служба – важная часть службы воинской. Настолько, что для нее есть отдельный устав.
В школе мне нравились уроки начальной военной подготовки (НВП). Отставной полковник преподавал нам военную дисциплину на совесть, умел заинтересовать учеников. АК мы разбирали-собирали на скорость так, что укладывались в 15 секунд, втрое быстрее норматива. Конечно, автомат был разболтанный, управляться с ним проще, чем с боевым оружием, но, тем не менее, действия отработаны. Надевали противогазы, ОЗК. Уставы знали в нужном объеме хорошо, так что, попав в учебку, перед заступлением нашего первого взвода в караул, зубрить заново мне ничего не пришлось, оконфузился я совсем по другому поводу.
Проверяя знания курсантов, наш командир взвода, капитан с забавной фамилией Бляскин, рассказывал структуру постов караула: три поста вне и один – внутри караулки, на калитке. Там стояли выводные. Караулка совмещена с гауптвахтой. Капитан задал нам вопрос: как быть, если на губе есть арестанты. Кто будет стоять на калитке? Я, как мне казалось, сострил, что арестантов выводной пускает в расход и идет на калитку. Бляскин посмотрел на меня, заму своему сказал: «Этого в караул не брать!»
Так что первый наряд взвода прошел мимо меня. В караул я попал только на второй раз. В учебке этот наряд не простой: помимо уставов, который на разводе проверяет дежурный по части (а часто это командир конкурирующей в соревновании роты) надо знать хороший объем информации: боевой расчет караула, и главное – табель вверенного поста. В табель входит перечень всех охраняемых объектов – зданий, сооружений, единиц техники, количество дверей, замков, печатей, номера печатей – все это надо помнить и докладывать новому караульному при сдаче поста. После доклада два часовых, новый и сменяемый идут проверять соответствие доклада действительности. Если все совпало, часового меняют.
Хорошо помню свою первую смену на посту. Зима, темень и груз ответственности за целостность имущества. А ну кому в голову взбредет подкрасться, даже чисто для прикола и сорвать пластилиновую печать с двери?
Вернулся в караулку. Бодрствующая смена. Просто так сидеть нельзя. Уборка помещения, потом изучение устава, табеля. Наконец закончились и эти два часа, можно прилечь, поспать. Убедил себя внутренне спать качественно, глубоко, чтобы использовать время отдыха с максимальной пользой. Сквозь сон слышу громкие крики. Внутренний голос говорит, что шум не помешает мне выспаться. Продолжаю спать.
Крики громче. Но не на того напали. Упорно сплю. Вот уже орут практически над ухом. «Да что они, совсем рехнулись?? Человек же отдыхает! Что устроили??» - возмущается мое внутреннее я.
Проснулся в строю. Личный состав караула, перед ним начкар, наш зам.ком.взвода.
- где твой автомат???
Осмотрелся по сторонам – действительно, все с автоматами, один я без оружия, если не считать штык-ножа. Сбегал к пирамиде, вернулся в строй с автоматом.
Следует команда: «Занять места согласно боевому расчету!».
Спросонья соображается туго, но вспомнил, что мое место у окна, в помещении для отдыха. Выполнили боевой расчет, старший сержант проверил, после чего команда «Отбой!».
Как оказалось, бодрствующая смена, закончив уборку, стала канючить у начкара разрешение выйти, перекурить. Заверили, что все положенные нормы ими выучены назубок. Вот он и решил проверить знания на практике. А тут я сплю – качественно и со знанием дела…
В боевой части все оказалось проще по части теории, но появились другие нюансы. Касались они, например, оружия. Карабин – штука коварная. По окончании развода нужен глаз да глаз, чтобы их не лишиться. Частенько, при закидывании оружейного ремня на плечо, верхний карабинчик ремня так поворачивался на антабке, что отщелкивался, и ничем не удерживаемый в верхней части карабин с примкнутым штыком летел по широкой дуге в сторону сзади стоящего. Даже если никого не задел, от удара о землю могла запросто треснуть шейка приклада. Это только в кино им можно сбивать замки с дверей, а в реальности – ну разве что противнику в лицо ткнуть, и то – бережно, имущество казенное.
Охраняли мы всего два поста: склады ГСМ и АТИ, без всяких гауптвахт. Первый мой пост – ГСМ. Какой табель поста? Подошли с разводящим к часовому, тот махнул мне прощально рукой и уже повернулся уходить.
- стой, а пост-то где??
- ходи тут. По дорожке, где свет. Туда, где темень – не иди, не надо
Это все напутствие. Пост освещен частично. Ни связи, ни сигнализации – тревожных кнопок нет. Потом, по своей инициативе наладил и то, и другое. Скоммутировал в кроссах линии, собрал простенькие схемки из подручных деталей. Тумблер, лампочка, зуммер. Нужны были корпуса – обратился к начсклада АТИ. Прапорщик подвел к стеллажу с самолетными блоками: выбирай. Взял, что нужно, выбросил содержимое, оформил внешний вид прибора.
Территория поста большая. На ней и ряды складских зданий, и бокс с техникой, и емкости с ГСМ. И через весь склад проходит железнодорожная ветка, по которой и поезд иногда товарный проходит, и слив может прибыть, и люди нет-нет, да шастают, чтобы по грязюке не обходить .
А еще полезно знать привычки заступившего дежурного по части. Начштаба, например, всегда приходит с разводящим. Ждать его надо около трех ночи. Любит, когда часовой четко соблюдает процедуру проверки караула. Командиры взводов к проверке подходят формально, но заявиться могут в широком диапазоне времени. Командир части в наряде – тут держи ухо востро. Запросто может прокрасться на пост с любой стороны, и беда, если часовой в это время спит. А такое при напряженном графике службы случалось. Однажды подошел к спящему сидя солдату, стал тихонько вытаскивать из обхвата рук карабин. В последний момент боец успел ухватить оружие за штык.
- товарищ солдат, почему курите на посту?
- я не курил, тщь майор!
- да? А это что?
На левом рукаве шинели прожженная дыра и прилипший к сукну погасший окурок… Хорошо – в караул ходили в подменных шинелях.
Мог подгадать время после смены часовых, когда они с разводящим вернулись в караулку и бухнулись спать, игнорируя положенное время бодрствования.
Был случай, когда снаружи сдвинул засов калитки, вошел в караулку, забрал пару карабинов из пирамиды, и ушел, задвинув обратно засов через щель. Хватились пропажи, только когда пришла пора идти на пост. Потом прапорщик-начкар с нарядом пресмыкались буквально перед командиром, чтобы получить оружие обратно. Тот отнекивался до последнего и грозил трибуналом. Как удалось вернуть карабины – не помню.
Еще один случай майор рассказывал по горячим следам, наутро, на разводе. Так же, сдвинув засов, вошел в караулку. Все спят. Взял СКС, примкнул штык. (это все с его слов) Тыкает острием в мягкое место спящему. Результат нулевой. Нажал посильнее – караульный дрыгнул ногой и повернулся на другой бок. Тогда нажал сильнее и повернул – только после этого боец проснулся.
Совсем уже вопиющий случай – «Подхожу к караулке, у калитки боец.
– ты чего здесь???
- так, проведать друзей..
- бегом, к месту службы!
Солдат убежал. Беру разводящего, смену, идем на пост. А боец уже там, с подсумком и карабином!! Часовой!
- пошел будить смену, проспали, не меняли…
Все видел, и бухали на посту, и баб водили, и спали, но чтобы оставить оружие и идти будить смену – такого не видел!!»
Сильные морозы меня в карауле не застали – зимовал на объекте. А в наряде случилось ЧП.
Зимой старшина, помимо подменных шинелей выдавал караульным ватные штаны и телогрейку. Своя шинель поверх телогрейки, сверху еще одна шинель, подменная, большого размера. При -30 холодно все равно. Лицо, обмотанное полотенцем, тоже мерзнет, но более всего – конечности. Уже потом выдали валенки, теплые варежки из овчины и балаклавы, а самый пик ребята перенесли, кто в чем.
В этот самый пик холодов, ночью, когда по уставу положено менять часовых ежечасно; очередная смена на пост решила не идти. Начкар с разводящим этому попустительствовали: ну кому на ум придет лезть на пост в такую холодину? Когда истекло время положенной смены, пришел в караулку часовой с ближайшего поста, со склада ГСМ. Через некоторое время в калитку постучал дежурный по части, начштаба капитан Афанасьев. Выслушал доклад, что происшествий не случилось, заподозрил неладное: людей в помещении как-то больше обычного. Построил личный состав. Выяснил, кто и по какой причине лишний. И… Где часовой АТИ??? Бегут на пост. От основной дороги поворот к складам, 50 метров дорога среди кустарника, и граница склада – два столба по бокам от въезда. Обхватив один из столбов руками, стоит часовой. То ли спит, то ли без сознания. Скорее, второе. С трудом разжали руки, оторвали от столба, отнесли в караулку. Ничего, ожил боец. Чуть обморозил кожу на лице.
Летом ходил в караул через день. Часов в 12 идешь в часть, обедаешь, сон, потом короткая подготовка, развод и сам наряд. После 18, на следующий день, если надо, берешь хлеб, идешь на точку. Спишь, и опять все сначала. Как-то установилась погода, что как раз в то время, пока я иду с объекта в часть, сильный ливень. Каждый раз. Прихожу вымокший до нитки. И времени чуть – прогладить в попытке высушить обмундирование до развода. Обращался к старшине, тот всякий раз отнекивался. По-прежнему приходилось стоять на послу во влажном обмундировании. Мне такая закономерность быстро надоела, исполнил черное дело – спер из караулки хороший плащ, в каких часовые ходили на пост в дождь. Постов два, плащей – шесть. Один явно лишний. Какая зараза стукнула старшине – не знаю. Но вскоре позвонил начкар, потребовал вернуть плащ: была проверка, недостачу обнаружили, виновник известен заранее.
Пришлось расстаться с плащом. Поступок свой объяснил необходимостью. Наказали. Зато выдали на объекты по паре плащ-палаток после этого. Так себе одежка. После ливня в плащ-палатке сухой остается только обращенная к телу сторона пилотки, засунутой за ремень и китель в этом месте. Даже в сапогах вода хлюпает – стекает с ткани прямо в сапоги.
Это как раз те тяготы и лишения, которые упоминаются в уставе.
Были и обратные примеры. Боец из транспортного взвода на посту АТИ услышал подозрительный шум за складом вооружения. Изображая простачка, прошел в сторону шума: «О, ежики!...». СКС, однако, держал наготове, сняв с предохранителя.
И внезапно заорал «Встать, ни с места!» Из кустиков вскочили два парня, лет 25 и 18. Тот, что помоложе, дернулся было в сторону. Саша моментально передернул затвор и влепил пулю в стену поверх голов нарушителей. Уложил их командой на землю, стал ждать наряд.
В караулке, тем временем, звонок. Дежурный по транспортному парку (парк от АТИ немного дальше, чем караулка) так, на всякий случай интересуется, а не на посту ли был сейчас выстрел? Ни начкар, ни разводящий выстрела не слышали. Позвонили на пост АТИ – никто не отвечает. Звонят на ГСМ. Часовой докладывает: без происшествий.
- А выстрела не слышал?
- Да, было дело, в стороне АТИ…
Сразу «караул, в ружье!!», бегом на АТИ. На посту никого нет. Позвали – из-за склада с поднятыми руками выходят два парня. За ними – часовой с карабином наперевес. Нарушители серьезно готовились – взяли инструмент, решетку окошка срезать, бумагу с клеем – тихо выдавить стекло. Был у них бинокль – за складом наблюдали.
Бдительному часовому отменили ранее наложенное взыскание: ушел в самоход к знакомой девушке, пытался ее позвать с улицы. Бабка из окна обругала ловеласа, потребовала прекратить орать среди ночи. Требования ее боец проигнорировал, продолжая вызывать предмет своей страсти. Тогда бабка схватила полено и, раскрыв окно, швырнула в непрошеного гостя. Солдат увернулся, прижавшись к простенку, а полено угодило в соседнее окно, высадив его напрочь. Дело вскрылось – бабка нажаловалась командованию. Солдата заставили извиняться и стекло вставить за свой счет. Как наказали – не помню, но после задержания грабителей наказание отменили – точно.
Со временем растет уверенность, обвыкаешься, чувствуешь себя вольнее. Ночью отходишь в тень на посту, слушаешь округу. Глаза привыкают к темноте, начинаешь разделять звуки. Двигаешься медленно и неслышно. Кто-либо в здравом уме поостережется лезть на пост, не видя и не зная, где часовой.
Не упускаешь из внимания и природу. Зимой и летом в ясную погоду – ночное звездное небо. Из темноты оно совсем другое, нежели в городе. Можно рассматривать, выискивая знакомые созвездия. По весне поют соловьи – заслушаться. И в диссонанс вступает выпь. Резкий, неприятный звук. Пауза, и снова. Эти вопли злят; хочется бабахнуть в ту сторону, чтобы, наконец, заткнулась, не мешала настоящим певцам оглашать трелями тишину ночи.
К утру поднимается туман. Над болотцем, стелется низко, пеленой. Над прудом – блюдце тумана, повторяет форму воды.
Летом, днем и в будни пост открыт. Идут работы.
В войну здесь были ожесточенные бои. На ГСМ есть место, сплошь нашпигованное стальными немецкими пулями 7,92, видимо, это поработал MG. Не знаю, что тут произошло, но обычного грунта тут нет. Пули, прошедшие ствол. Ковырнешь штыком – пуля. Почти целая, с вольфрамовым сердечником. Кладешь такую на рельс – вылетает из-под тепловоза. Если вдруг попадет удачно, проедет поверх – пуля приплющена только чуть.
В емкости с Б-70, случалось, стирали х/б. На куске провода опускаешь китель в жидкость, чуть пополоскать, можно вытаскивать. Десять минут – и высохло. Никакого запаха не остается, х/б чистая.
Пока были на разных точках с однокашником по ШМАС – Гелой, в караул ходили вместе. На правах бывалых, выбирали себе третью смену. Первая, насколько помню, отвечала за порядок на территории караулки, вторая – за чистоту на кухне и по дому. Нашей, третьей, выпадало ходить за едой. Два ведерных термоса и вещмешок для хлеба и сахара. В обед посуды для салата не хватало, его не брали. Как-то все-таки взял капустный салат, количеством на весь караул – поесть на месте. Предложил грузину – он отказался: «Что я, кАза, что ли?».
Аэродром охраняют ТЭЧевцы. В их ведении и гауптвахта. Посты на рулежках, в районе ЦЗ (заправка) и дальше, перед самым стартом, там стоянка и капониры. ВПП свободна для прохода, но через нее путь дальше. Из части ходили на объекты через посты. Ребята-часовые своих пропускали.
Потом на рулежке, перед ЦЗ, установили воротца, две створки, сваренные из трубы- двадцатипятки, высотой чуть больше метра. На ночь закрывали замком на цепочке. Пешком обойти легко.
Шел однажды вечером, после наряда. Уже стемнело. Обгоняет меня мотоцикл типа «Минска». Видимо, кто-то из деревенских. Продолжает ехать по оси рулежки. Недоумеваю, как же он минует ворота? Очень просто, оказалось – звук удара, и мотоцикл продолжает путь. Слышу окрик часового, неразборчиво, но понятно: все по уставу. Мотоцикл едет. Выстрел. Моментально гаснут все огни мотоцикла, взревев, он удаляется быстрее. Подхожу к границе поста. Створки распахнуты, порванная цепочка и замок лежат на рифленом бетоне. Метрах в пятнадцати стоит часовой, карабин наизготовку. Молчит, смотрит в мою сторону. До него остается метров пять; я не выдерживаю: «Чего не задержал?»
-А, парнишка молодой за рулем, пожалел. От ваших позвонить можно?
Пошли с ним к РСП, постучал, попросились к телефону. Скоро подъехал караульный ГАЗон. Разводящий расспросил часового, решили ехать в сторону деревни. Особо не стал их отговаривать – подбросят же до конца ВПП, но честно предупредил, что дело бесполезное. Мотоцикл им не догнать, а дальше ВПП моноприводному ГАЗону не проехать – болото. Для очистки совести съехали с торца взлетки, поняли мою правоту. С трудом развернулись и уехали восвояси.
Зимой они нет-нет, да промышляют на аэродроме. Менять часовых едут через ВПП, машина движется зигзагом, освещая фарами ночной аэродром. Нередко свет выхватывает вспугнутого зайца. Тогда звучит выстрел.
Много связано с караульной службой, сразу всего не вспомнить. Наиболее яркое – описал. Комментарии обязательно вызовут в памяти какие-то эпизоды.
С уважением, Олег.