Лида познакомилась с Анатолием случайно, заняв за ним очередь в поликлинике. В ожидании приёма она разговорилась с соседом, который оказался приятным собеседником и интересным человеком, вполне симпатичным в свои шестьдесят с лишним лет. Возраст Лида прикинула сама, и были они примерно ровесниками. Свой возраст она никогда не скрывала, выглядела моложаво и любила слушать комплименты по поводу своей внешности.
В поликлинику Лида ходила в целях профилактики, занималась физзарядкой по утрам, выезжала на природу, вела активный образ жизни. Взрослые дети её особо не беспокоили, пенсия была достойной, а не хватало ей в жизни только друга и хорошего собеседника, с которым можно попить чаю, поговорить о жизни.
Так случилось что с мужем Лида рассталась более десяти лет назад. Пришлось много работать чтобы выучить детей. О личной жизни не задумывалась – некогда было.
Конечно были у неё и подруги и друзья – одноклассники, однокурсники , сослуживцы, с которыми она перезванивалась, переписывалась в соцсетях, встречалась иногда, но на их вопросы о личной жизни отвечала словами песни: «…свобода и чистая совесть – это лучшее, что может быть…»
Анатолий овдовел несколько лет назад, жил один и также обрадовался знакомству. В течении месяца они ежедневно разговаривали по телефону, в основном в вечернее время – и это был ритуал перед сном, который они старались не нарушать. Говорили обо всём и ни о чём, стараясь получше узнать друг друга. А на улице трещали декабрьские морозы, приближался новогодний праздник.
Лида не приглашала Анатолия в гости, не торопила события, хотя может быть его то и не хватало на её уютной кухне.
Вечером она садилась пить чай и разглядывала свою кухню : мягкий приглушенный свет, чай непременно с травами, которые она с любовью заготавливала летом, яркая зелень тропического растения на подоконнике, разноцветные фонари за окном… Всё как обычно, тепло и уютно, но жизнь уже приобретала новый смысл: она ждала приглашения на Новый год и не хотела признаваться себе в этом.
Обычно в новогоднюю ночь к ней приходили дети, приводили внучат, и всё было спокойно, радостно, привычно.
Приглашение последовало почти в канун Нового года. Едва дождавшись, Лида собралась в дорогу. Анатолий жил в другом конце города, и она решила поехать пораньше, чтобы помочь ему в приготовлении праздничного стола. По указанному адресу Лида нашла дом, вернее коттедж, который с виду оказался не очень приглядным, каким-то необжитым – чувствовалось отсутствие женской руки. Анатолий встретил её с радостью, показал дом. В доме было несколько просторных комнат, большой холл, мало мебели. Стены и потолок были обшиты досками, деревянным был и пол, причём всё было не крашено, слегка потускневшее, как будто новый дом не довели до ума, да так и оставили.
Как то тревожно стало на душе, но надо было готовиться к празднику. Лида сняла тёплую одежду и накинула лёгкий халатик, прошла на кухню. На кухне также не было уюта, но Анатолий хлопотал рядом и постепенно настроение улучшилось. Включили яркий свет, нагрелась плита, зазвучала музыка.
Анатолий ничего не говорил Лиде о своей семье, да и она не спрашивала. Стук входной двери застал Лиду врасплох. Пришла молодая женщина, сбросила с плеча рюкзак, поздоровалась с Анатолием, а Лиду не удостоила даже взглядом. Женщина принесла на кухню столовый сервиз и начала его перемывать, не обращая на неё внимания.
Анатолий приход женщины никак не прокомментировал, но почему-то оробел и даже ростом как будто стал меньше. Лида готовила салаты и терялась в догадках: «Кто она- дочь, невестка?», но спрашивать не стала.
А дом между тем стал заполняться гостями. Прибежали две девчушки лет десяти, быстренько разделись и, весело болтая, улеглись в холле на ковре. «Внучки?» Этого тоже никто не сказал. Когда Лида проходила мимо них, они громко смеялись у неё за спиной, а когда возвращалась обратно на кухню, таращили невинные голубые глазки.
Затем появился молодой парень: холёный, наглый. Не поприветствовав ,никого, он прошел в одну из комнат и, закрывая за собой дверь, сказал, обращаясь к Лиде:
- Выберите себе одну из комнат и не вздумайте заходить ко мне.
Анатолий никак не прореагировал на его слова и бестолково суетился на кухне, пытаясь помогать то Лиде, то молодой неприветливой женщине.
Предвкушение праздника растаяло, и Лиде вдруг захотелось домой, в свою уютную квартирку, к родным людям, которые ей всегда рады. Она прошла в комнату, в которой оставила свои вещи, и бесповоротно решила уйти домой. Надевая свитер и брюки, почему-то не смогла найти свои носки и надела сапоги на капроновые колготки. Доставая шапку, обратила внимание на самодельную деревянную вешалку основанием которой служил большой берёзовый гриб. Вешалка показалась нелепой, как, впрочем, и всё в этом чужом неуютном доме.
Уходила, не прощаясь, но Анатолий выбежал на улицу следом за ней и бормотал какие-то невнятные слова, пытался ухватить за руку. Всё это было уже не важно и не нужно. Он остался на крыльце, а Лида без сожаления хлопнула калиткой.
Заскрипел под ногами снег: «Скорей, в тепло родного дома». Миновав тёмную улицу, она села в полупустой троллейбус. За окном замелькали разноцветные окна домов, сверкнула ёлка на центральной площади, спешили к новогоднему столу запоздавшие горожане.
До Нового года оставалось полчаса, и Лида знала, что Новый год она встретит дома, в кругу своей семьи. Ей всего то нужно вечернее платье достать из сумки, да согреть озябшие ноги. А уж чаю попить да побеседовать о жизни всегда можно и с соседкой.
Людмила Шарипова.