Поговорили с лидером симфоник-метал группы «Izolda» Анастасией Гейнц о творчестве коллектива и о готовящейся рок-опере «Во власти тьмы».
– Настя, расскажи, пожалуйста, о зарождении идеи проекта группы «Izolda».
– Эта идея возникла очень давно, ещё когда мне было лет 7-8. В то время мой брат очень любил слушать симфоник-метал, и как-то раз он показал мне последний концерт группы «Nightwish» с Тарьей Турунен, который произвёл на меня неизгладимое впечатление. Собственно, после окончания колледжа я решила создать группу, но моя первая группа оказалась дэт-метал. Так как с ней не вышло, я решила всё-таки попробовать то, что изначально хотела и планировала. Результат оказался намного лучше.
– Сколько вас человек в группе?
– Нас семеро. Соло-гитарист Алексей Воронин, ритм-гитарист Андрей Жбанков, бас-гитарист Андрей Смирнов, барабанщик Анатолий Шигин, саунд-продюсер и звукорежиссер Артём Кузьмичёв, продюсер группы Алина Магомедова и я. Артёма и Алину я знаю с колледжа, а с остальными участниками познакомилась, набирая состав группы.
– А как ты к музыке пришла?
– Хотя родители не профессиональные музыканты, мама всегда тяготела к музыке. Она отдала брата на фортепиано в детский центр. Он очень много играл серьёзной музыки. Я в этой атмосфере росла, когда была маленькая. Мне нравилось петь и ходить в музыкальную школу, но не нравилось то, что после обычной школы приходилось ходить еще и в музыкальную. А сочинять я начала где-то лет в тринадцать.
Кстати, у меня есть синестезия. Каждая нота с определенным цветом ассоциируется. И для меня это естественно. Мама рассказала мне, что в какой-то передаче показывали мальчика с такой способностью, тогда-то я и заявила, что тоже так могу. Она мне не поверила и попросила написать музыку со своей картины. Я написала «Краски осени». Это было моё первое произведение. Из-за этой способности мне было достаточно легко писать музыку, и я подумала, что было бы интересно поступить на композитора. А чтобы поступить на композитора, мне надо было сначала пойти на теорию, и я пошла в Шнитке [музыкальный колледж при МГИМ им. А. Г. Шнитке – прим. А. С.], а потом – в Гнесинку. Получается, я сразу знала, куда я хочу.
– Ты сейчас учишься на композиторском факультете в РАМ им. Гнесиных. Что ты сочиняешь в рамках учебы?
– В рамках учебы – разную музыку: камерно-вокальную, инструментальную, дуэты, трио. Это определенно тональная музыка. Стилистика ближе к позднему романтизму. Техника… Я об этом особо не задумываюсь и не стараюсь на кого-то опираться. Мне в этом помогает подход к музыке через себя.
– А твой преподаватель знает о твоей деятельности?
– Да, Пётр Александрович [Климов – прим. А. С.] знает. Некоторые лирические номера в рок-опере я написала так, чтобы их потом можно было применить в обе стороны. Но я ему не показываю другую музыку, ту, которая пожёстче. Мою деятельность он одобряет. Главное, чтобы я успевала по учебе.
– Кем из рок-музыкантов ты и другие участники группы вдохновляются при сочинении и исполнении музыки?
– Мы опираемся и вдохновляемся «Nightwish», «Epica», «Within Temptation». Еще мне нравится группа «Delain». Наверное, три основных – «Nightwish», «Epica», «Within Temptation», потому что я их очень давно слушаю. Но вообще ребята слушают разную музыку от симфоник-метала до панка.
– А что тебя в них привлекает?
– На «Epica» и «Within Temptation» мы ориентируемся в итоговом звучании. У их – приблизительно то, что мы в итоге хотим слышать в плане сведения музыки. Они очень похожи тем, всех сейчас есть вокалистка, которая поёт в эстрадной манере. Если брать какой-нибудь «Therion», «Xandria» – тоже интересны, но не совсем стилистически близко нам.
– Ты можешь как-нибудь описать то, каким вы видите ваш собственный стиль?
– Звучание очень объемное. С точки зрения концепции песен, сейчас в рок-опере прослеживается трагедия человека. Дальше мне бы хотелось следовать идее Бетховена «от мрака к свету». Что-то более позитивное, возможно, эпическое или сказочное.
– Раз ты упомянула рок-оперу, расскажи о ней.
–Некоторые события в моей жизни на меня повлияли, и я решила передать в музыке такой сюжет. Всего в опере четыре персонажа: Хильда, Эрих, наркобарон Герман и его убитая невеста Леди в белом. Герман – это старый наркобарон, который держит город в страхе, и он как кукловод руководит людьми. Но на самом деле он вторая личность Эриха. Основная идея – любовь и борьба с наркотиками. Трагедия истории в том, что люди добровольно загоняют себя в положение, когда они являются марионетками, и в данном случае кукловод – не Герман, а героин, потому что он именно так переводится со сленга. Действие происходит в абстрактном пространстве, так как мы хотели сделать оперу актуальной для всех людей. Мне показалось, что такой сюжет был бы очень кстати в наше время.
– Мне показалось, что в сюжете есть налёт немецкого романтизма. Есть ли связь?
– Изначально я не думала об этом. Но потом я как раз перечитала некоторые либретто Вагнера и поняла, что – да, схоже, как с Гибелью Богов, где тоже трагедия и все умирают в итоге.
– Название группы «Izolda» отсылает к Вагнеру, или это просто красивое название с игрой слов?
– Нет, у меня было прозвище в школе Изольда. Я не помню, откуда это пошло́. Я решила так назвать группу и не особо думала о Вагнере, а игра слов сама получилась. На нашем логотипе изображён глаз как символ зеркала души. Кстати, у нас два логотипа. Один – со слезой, другой – без слезы. Версия со слезой – версия, сделанная для рок-оперы. Застывшая слеза как символ того, что снежные королевы могут плакать. А сама ледяная концепция связана с тем, что девушка, только прошедшая через горе и страдания, замерзла от этой боли.
– Кто именно из творцов академической музыки тебе ближе, раз уж речь о Вагнере зашла?
– Бах, Вагнер, Шуберт (очень люблю Шуберта) и Шуман. Бах – он фундаментальный человек, его просто невозможно не любить. А романтики… Меня привлекает сама идея одинокого героя. Он всегда ищет что-то, но не находит, либо находит, но это оборачивается не очень хорошо, эта далёкая страна, возлюбленная… Очень все похоже на то, как я сама привыкла жить.
– И в конце хотелось бы задать тебе сакральный вопрос: русский рок жив?
– Я считаю, что русский рок жив. Среди моих коллег, знакомых музыкантов много людей, которые играют в рок-группах. Это абсолютно разнообразные жанры, начиная от фолка и заканчивая панком или альтернативой. Я считаю, что люди, которые думают, что русский рок мёртв, просто смотрят куда-то не туда. Я знаю симфоник-метал группу «МореЖдет», которая использует много классических принципов. Так же знакома с фолк-группой «Оля и домовые», не лично, но знакома. Так что русский рок продолжает развиваться. И это, конечно, не может не радовать.
—————————————————————————————————————
Подписываетесь на канал, ставьте 👍, если вам понравилось, а также будем признательны за рассылку наших статей вашим друзьям и близким. Нам — продвижение, вам — качественный контент. 😊