«ПЕЙТЕ, ФЕИ, МОЛОКО – БУДЕТЕ ЗДОРОВЫ»
Добро бы не восторжествовало, если бы не волшебство. В самый трагичный момент откуда-то с чудесного дерева или даже с небес спускается фея, и в судьбе Золушки происходят судьбоносные перемены.
Волшебницы в разных вариациях сказки выглядят кардинально по-разному. «В трёх орешках», к примеру, это сова, а в «Золушке» 2015 года – старушка, которая становится прекрасной феей, только выпив стакан молока, которым её угостила крестница.
«ПОКРОВСКАЯ САНДРИЛЬОНА»
Оригинальная документальная версия сказки была инсценирована в дореволюционном Покровске (так тогда назывался город Энгельс Саратовской области) и рассказана Львом Кассилем в книге «Кондуит и Швамбрания». Его отец, известный в городе врач, решил подшутить над земским начальником. Дело было на святках (т.е. 7-17 января). В Коммерческом собрании устраивался бал-маскарад. Было решено, что по пригласительному билету на бал поедет горничная Марфуша (она же Марфа-посадница и Метламорфоза), и два дня жена доктора обучала её манерам и нескольким английским фразам, а другие члены семьи работали над маскарадным костюмом. Надушенную и завитую Марфушу нарядили в громадный почтовой конверт с настоящими марками и остроумным адресом; адресатом значился земский начальник. На голову надели другой конверт, поменьше, туфли сплошь оклеили марками; лицо закрывала белая шёлковая маска с серебряной бахромой.
Сопровождать «анонимное письмо» на бал взялся приехавший в гости племянник доктора, которого в Покровске никто не знал. «Нотр Дам де Пари абракадабра», — прорычал он сквозь наклеенные усы в качестве приветствия собранию. Заинтригованный земский начальник не отходил от «анонимки» весь вечер. Марфуша была признана королевой бала, получила первый приз - золотые часы и внезапно сбежала в сопровождении того же усатого незнакомца. По городу распространились слухи, что это была приезжая актриса; заметку об этом даже опубликовал «Саратовский вестник».
Через 2 дня доктор Кассиль отправился с визитом к земскому начальнику. Тот с восхищением отзывался о «масочке» с аристократичными руками, которая не идёт у него из головы, и высказал предположение, что это была аристократка-иностранка.
«Ну что Вы, это наша горничная Марфуша», — просветил земского Кассиль. На побагровевшего, с выпученными глазами, чиновника было страшно и жалко смотреть.
На этом история не закончилась. Через несколько дней на крыльце земского начальника кто-то прикрутил шурупами резиновый, чудовищных размеров бот, а на заборах появились шуточные «приказы», обещающие, что чиновник обязуется вечно быть под каблуком той, кому «туфелька» — бот придётся впору.
Рассказывали, что, пока полиция не ликвидировала всё это безобразие, одна хуторянка специально приехала, чтобы попытать счастья, но башмак надеть не смогла. Сказала: «Трошки маловат», плюнула с досады в бот и уехала в свою деревню.
P.S. Когда мать Золушки заболела и почувствовала, что конец её близок, то подозвала к своей постели единственную дочку и сказала: «Милое дитя, будь всегда доброю и Бога не забывай, тогда Он тебе будет помощник; а я с того света на тебя смотреть стану и всегда духом буду с тобою» («Замарашка», братья Гримм). И «звёздный час» наступил.