В длинные святочные вечера, когда вся семья собирается возле елки, мерцающей рождественскими огоньками, самое время почитать вслух увлекательную книжку. В дореволюционной России существовал целый жанр святочных рассказов, в которых герои испытывали разные тяготы и лишения, но всё благополучно разрешалось в рождественскую ночь. Многочисленные журналы с удовольствием печатали такие рассказы. Большинство их было предано забвению в годы торжества социалистического реализма и борьбы с религией. Сегодня их переиздают как произведения «забытых русских классиков». Некоторые забыты не зря: очень уж слабы в художественном отношении. Но кое-что вполне можно почитать в святочный вечерок.
Традиционная для святочных рассказов тема чудесного обретения бедняком пропитания, крова, рождественского подарка звучит в рассказе журналиста и писателя, приятеля Антона Павловича Чехова, Вячеслава Фаусека «Горемычный Митя». Сыну дворника Мите очень хочется посмотреть на роскошную елку, установленную в барском доме для хозяйских детей и их друзей. Но его грубо прогоняют и ключница, и господский лакей. Униженный и затравленный мальчик пробирается тайком на балкон, чтобы посмотреть сквозь окно на праздник для барчат, но случайно разбивает стекло.
В ужасе Митя бежит прочь из деревни и едва не замерзает в поле. Но всё заканчивается хорошо, мальчик спасен и отогрет, о «преступлении» его никто не вспоминает, а сам суровый лакей Иван Фомич приносит ему от барыни «гостинец» – «шапку, наполненную доверху пряниками, конфетами, серебряными и золотыми орехами».
Рассказ журналиста и переводчика Леонида Черского «Старый учитель» начинается невесело. Вышедший на пенсию учитель гимназии Николай Петрович Ланин грустит в новогодний вечер: жена его умерла, дочка вышла замуж, ученики давно выросли. Но происходит чудо, сотворенное руками его любящей дочери без всякой волшебной палочки. Вместе с мужем, симпатичным молодым доктором, она приходит навестить отца и приводит его питомцев, уже студентов, которые поздравляют своего учителя: «От себя и от многих товарищей, ваших бывших учеников, явились мы поздравить вас с Новым годом и поблагодарить за всё то хорошее, высокое и честное, что сделали вы для нас!» Нехитрый вроде бы сюжет, но такой трогательный.
Когда сгущаются ранние зимние сумерки, хочется чего-то таинственного, немного страшноватого, но чтобы был обязательно счастливый финал. Именно таков рассказ «Во сне и наяву» писателя Всеволода Соловьева, старшего брата философа и поэта Владимира Соловьева. В нем нет зловещих призраков и пугающих предзнаменований, но история, которую рассказывает в новогоднюю ночь своим гостям главная героиня Анна Николаевна Лубянская, и в самом деле загадочная.
В юности ей приснился сон, в котором она знакомится с офицером по фамилии Веригин. В ту же ночь сон об офицере с такой же фамилией снится и ее отцу. Вскоре на балу Анна становится свидетельницей, как вошедший в зал офицер, вскрикнув, падает в обморок, и его уносят. Фамилия его – Веригин. Понятное дело, Анна потрясена такими странными совпадениями. Еще через какое-то время, приехав вместе с отцом к его другу-доктору, они видят садящегося в карету офицера – это тот самый Веригин. Причем Анна всё время наблюдает его со спины. Доктор рассказывает, что его приятель Веригин страдает странным нервным расстройством: ему во сне и наяву видится женское лицо. Веригин по рекомендации доктора уезжает в Европу путешествовать, Анна выходит замуж. Брак ее не был счастливым, муж был занят своими делами, но Анна была ему верной супругой и воспитала троих прекрасных детей. Овдовев, Анна Николаевна всё чаще стала вспоминать загадочную историю своей юности. И вот в новогодний вечер ее дядюшка, который весьма сочувствовал любимой племяннице, привел к ней своего друга, генерала Веригина, благородного и скромного человека. Генерал узнал в Анне Николаевне являвшуюся ему женщину. Финал предсказуем, но от этого не менее мил. «Пробило 12 часов. Мы высоко подняли бокалы, поздравили хозяйку с Новым годом и от души пожелали ей счастья». А вскоре генерал Веригин и Анна Николаевна сыграли свадьбу, а дети «радостно плакали, обнимая и поздравляя своего нового отца, сумевшего возбудить в них к себе самое горячее чувство». Рассказ хорош тем, что мистики в нем, несмотря на иррациональную ситуацию, мало, он пронизан светом и теплом, неуловимо напоминая пушкинскую «Метель».
Княгиня Екатерина Федоровна Цертелева после революции, покинув разграбленное имение, работала концертмейстером в Московском художественном театре, преподавателем музыкальной студии Немировича-Данченко, писала пьесы под псевдонимом К. Мурр.
А до 1917 года была беллетристкой. Один из ее рассказов, с одной стороны, пародирует канон святочных произведений, с другой – вполне ему соответствует. Название «Кровавые призраки» настраивает легковерного читателя на нечто ужасное, но на самом деле описана анекдотичная ситуация.
Чиновник Ломжин под Новый год оказывается в маленьком уездном городке, в неуютной дешевой гостинице, да еще и соседи у него оказываются подозрительные, явно замышляющие убить его и ограбить. Сквозь тонкую стенку перегородки Ломжин слышит зловещие приготовления и в панике открывает пальбу из револьвера. Когда на шум прибегает гостиничная прислуга, выясняется, что за стенкой супружеская пара актеров репетировала драму «Кровавые призраки». Читатель может с облегчением выдохнуть и улыбнуться: «Никогда Ломжин не встречал Нового года так весело, как в этот раз в городке Т*** среди веселых, гостеприимных артистов труппы Несмелова-Сокольского».
Рассказы «забытых классиков», конечно, милы и симпатичны, но они не заменят произведений настоящих, проверенных временем классиков, русских и зарубежных. Какой Новый год без «Щелкунчика и Мышиного короля» Эрнста Теодора Амадея Гофмана! История о любви, преданности и самоотверженности, о любящем взоре, способном увидеть под неприглядной оболочкой благородное сердце. Эту историю у нас в России знают благодаря балету Петра Ильича Чайковского, смотреть и слушать который можно не только под Новый год. «Мари, погруженная в свои мечты, сидела возле шкафа и смотрела на Щелкунчика. – Ах, милый господин Дроссельмейер, – вдруг невольно сорвалось с ее языка, – если б вы жили на самом деле, то поверьте, я не поступила бы с вами как принцесса Пирлипат, которая отвергла вас за то, что вы из-за меня потеряли вашу красоту!» В народной волшебной сказке героиня возвращает тому, кого любит, человеческий облик силой своей любви. Так происходит и в «Щелкунчике». И, конечно, всё заканчивается свадьбой и воцарением, как и положено в волшебной сказке. Только у Гофмана есть важное замечание в самом конце: волшебную страну способен увидеть только тот, кто наделен чуткой душой и особым, романтическим взглядом на мир. «Через год была свадьба, и молодой муж, как уверяют, увез Мари к себе на золотой карете, запряженной серебряными лошадками. На свадьбе танцевали двадцать две тысячи прелестнейших, украшенных жемчугом и бриллиантами куколок, а Мари, как говорят, до сих пор царствует в прекрасной стране со сверкающими рощами, прозрачными марципановыми замками – словом, со всеми теми чудесами, которые может увидеть только тот, кто одарен зрением, способным видеть такие вещи».
Еще одно произведение мировой классики, способное в рождественские дни всколыхнуть «чувства добрые» и размышления о том, насколько правильно прожит и уходящий год, и предыдущие, – изумительная «Рождественская песнь в прозе» Чарльза Диккенса. «Старому грешнику и скряге» Скруджу в Рождественский сочельник являются три духа. Дух минувшего Рождества являет Скруджу его прошлую жизнь, когда он не был еще холодным циником, и читатель видит этапы расчеловечивания некогда доброго и веселого парня – и в этом виноват только он сам. Дух нынешнего Рождества показывает Скруджу тяжелую жизнь бедняков, приводит его незамеченным в дом клерка, которого Скрудж нещадно третирует у себя в конторе, и старик вынужден услышать нелестные слова в свой адрес и увидеть умирающего от болезни и недоедания сына этого самого клерка, Боба. Дух будущего Рождества демонстрирует Скруджу его бесславный конец, заставляя глубоко раскаяться в дурно прожитой жизни.
Глубоко христианская «Рождественская песнь в прозе» побуждает задуматься о том, что пока человек жив, у него есть выбор. Пока бьется сердце, возможно исправить содеянные дурные поступки, помириться с теми, кого обидел, помочь нуждающимся. Именно это и делает в финале Эбензар Скрудж и становится счастливейшим человеком.
Читатель, как правило, ожидает от святочного рассказа доброго чуда, чтобы несчастный в начале повествования герой был обязательно вознагражден. Хочется, чтобы справедливость восторжествовала в этой жизни. Увы, так бывает не всегда. И замерзает на улице в последний вечер старого года малышка из сказки Ганса Христиана «Девочка со спичками». И так же от холода погибает шестилетний мальчонка в рассказе Федора Ивановича Достоевского «Мальчик у Христа на елке». Но для глубоко верующих писателей-христиан, какими были Андерсен и Достоевский, смерть – это избавление от земных страданий, голода, холода, нищеты и унижений. В иной жизни тех, кто много страдал, ждет свет, и тепло, и безграничная любовь Бога.
«Это "Христова елка"… У Христа всегда в этот день елка для маленьких деточек, у которых там нет своей елки… И все-то они теперь здесь, все они теперь как ангелы, все у Христа, и Он сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей…» Это Достоевский.
А это Андерсен: «Бабушка взяла девочку на руки, и она полетели вместе в сиянии и в блеске высоко-высоко, туда, где нет ни холода, ни голода, ни страха: к Богу!» Такой ликующий финал способны оценить только верующие люди. У многих же читателей и рассказ Достоевского, и сказка Андерсена вызывает глубокую печаль. Андерсена современники обвиняли в том, что его сказки слишком мрачные, что добро в них не всегда побеждает зло. На что Андерсен отвечал: «Добро побеждает в вечности!»
Рассказы о бедняках, которые обделены в рождественские и новогодние дни теми благами, которые имеют богачи, мы найдем у многих российских классиков. События рассказа Антона Павловича Чехова «Ванька» происходят в рождественскую ночь. Девятилетнего Ваньку Жукова в его невеселой бытности учеником сапожника согревают картины, которые рисует воображение: родная деревня, морозная рождественская ночь, веселый хитроватый дедушка Константин Макарыч. А что еще остается бесправному сироте, как только память о редких счастливых минутах? Или благоговейное созерцание воскового ангела – елочной игрушки?
Гимназист Сашка, таких еще недавно называли «трудный подросток», избиваемый жестокой матерью-алкоголичкой, циничный и обозленный на весь свет, совершенно преображается, увидев на елке у господ, куда его пригласили из милости, чудесное изображение ангела. «А-ах! – вырвался продолжительный, замирающий вздох из груди Сашки, и на глазах его сверкнули две маленькие слезинки… Медленно приближая ангелочка к своей груди, он не сводил сияющих глаз с хозяйки и улыбался тихой и кроткой улыбкой, замирая в чувстве неземной радости. Казалось, что когда нежные крылышки ангелочка прикоснутся к впалой груди Сашки, то случится что-то такое радостное, такое светлое, какого никогда еще не происходило на печальной, грешной и страдающей земле… И радостно улыбнулась седая, важная дама, и дрогнул сухим лицом лысый господин, и замерли в живом молчании дети, которых коснулось веяние человеческого счастья». Это тоже рождественский рассказ – «Ангелочек» Леонида Андреева, рассказ о тяжелой, беспросветной судьбе простого человека, у которого отнято всё: любовь, здоровье, радость жизни. Но вот приносит сын из господского дома прекрасную игрушку, и это ангелочек напоминает отцу о прежней светлой жизни, хоть ненадолго делая его счастливым, а сыну дает надежду на лучше
Святочные рассказы русских писателей, как водится, наполнены глубинным смыслом и психологизмом, неожиданными поворотами сюжета и юмором. «Жемчужное ожерелье», «Неразменный рубль», «Привидения в Инженерном замке» Николая Семеновича Лескова, «Мальчики», «На Святках» Антона Павловича Чехова, «Извозчик» Максима Горького, «Чудесный доктор» Александра Ивановича Куприна… И, конечно, «Ночь перед Рождеством» Николая Васильевича Гоголя. Все они полны надежды, веры и любви к людям. И к Богу. Так что, перевернув последнюю страницу, хочется вспомнить эти прекрасные слова из «Рождественской песни в прозе»: «Рождество… есть время хорошее – время добра, всепрощения, милосердия, радости, единственное время во всем году, когда кажется, что широко раскрыто каждое сердце, когда считают каждого, даже стоящего ниже себя, равноправным спутником по дороге к могиле, а не существом иной породы, которому подобает идти другим путем… И да благословит Господь каждого из нас!»
На сайте:https://monastery.ru/zhurnal/obshchestvo/vremya-dobra-vseproshcheniya-miloserdiya-radosti/
Подать записку о здравии и об упокоении
ВКонтакте / YouTube / Телеграм
© Московский Сретенский монастырь, 2022 г.