Наверное, это не очень приятная тема для многих, но почему-то тоже глубоко живёт в моем сердце. С того момента, как я переехала в Ярославль с 2003, я была на погосте раза 3.
Не знаю почему, но "кладбище" мы говорили редко. Погост. Не знаю как это происходит в городе и при нынешней жизни, но хочу вам рассказать, как это было при моем детстве.
Погост находился в конце деревни, на возвышенности. Но, вокруг него были поля. Огромные картофельные поля с двух сторон.
Помню, раньше, когда был свой дом с мужем, встречала людей, а они видели, что мой дом в 3-4 км от кладбища в Ярославле и "плевались". Хотя его даже видно не было.
А тогда в моей деревне в моем детстве, на севере, мы сажали картошку всей деревней. Самый "жирные" места были именно в конце деревни. Были ещё поля, в другом месте, но там у всех картошка росла плохая и земля была ужасная. А здесь заканчивалось кладбище, забор наспех сделан теми у кого самый ближний родственник там лежит и сразу начиналось картофельное поле.
А здесь. Давайте напишу подробно. Было 2 кладбища в нашем селе, но мы ходили только на это. Когда я была маленькая, меня дедушка носил на руках на это место, было фото, но сгорело давно. У него там никого не было. Но у бабушки там покоились родители, муж (не мой дедушка) и моя тетя, которая умерла в маленьком возрасте.
Когда мы ходили в это /для нас это было не злачное/ место, все готовились. Это был реально как праздник, праздник встречи и общения с ними... Общение с теми родственниками, которые приезжали на погост за 500 километров, и это было не сложно.
Ходили туда перед Троицей, в день похорон, на 9, на 40 день после смерти, после 9 мая и на родительские субботы.
И обязательно должны были посетить это место до 12.00.
Поэтому готовили всё за сутки, чтоб в день посещения выйти пешком в часиков 7-8 утра. Да, машин ни у кого не было в деревне. Бывает и такое.
Так вот, заранее пекли шаньги, рыбники /это по русски/, квас /тоже по русски/, отварные яйца, много яиц.
Много конфет, сигарет и водку, даже если никто в семье не пьет. Это тем, кто уже не с нами.
Приходили сначала на могилы своих предков, когда я была маленькая и меня приносили туда помянуть прабабушку и прадедушку, я ничего не понимала, стояла, жевала то, что сунут мне в руку. Но когда в 1995 году умерла бабушка, я ходила уже с осознанием. Я не плакала. Приходила на могилку, прислонялась головой к гранитному памятнику, здоровалась с бабулей, и разговаривала. Всегда. И всегда чувствовала её поддержку.
Многие, наверное, покрутят у виска
Затем, когда посидели у своих, брали мешок конфет, сигареты /хотя никто из семьи у нас не курил/, бутылку водки и шли по "знакомым". Кому конфет положить, кому водочки налить. Встречали тех /живых/ людей, с которыми не виделись год и общались. Прямо у могил. Поначалу моей жизни это было для меня дикостью..
Но когда в 2003 умер дедуля и я уже была в более взрослом возрасте, я сама уже начинала так ходить по кладбищу - одна. Я просила родителей со мной не ходить. Потому что там лежали уже мои знакомые...
Хочу ещё одно рассказать, когда похоронили бабулю, всё кладбище было без деревьев, пустое. Но, когда пришла туда в апреле через год, у могилы, в метре от неё выросла рябина. Все мы очень удивились. Она росла, крепла. Когда умер дедушка, похоронили и уехали в Ярославль, а через год приехали, у его же могилки выросла сосенка.... И эти деревья тянулись друг к другу.
Само кладбище находится на вызвышенности, и с одной стороны сразу овраг, а вдалеке - изгиб реки. Весь овраг усеян цветами. Вот такими.
Купальница. Мы знали, что около кладбища брать цветы домой нельзя. Поэтому каждый ребенок самостоятельно спускался /как вспомню этот овраг, никогда бы не пустила своих детей туда, там очень крутой спуск/ за цветами и каждая могила, утопала в этих цветах.
Я и в 5 лет собирала эти цветы и в 16. Это было как обязательство какое-то, но от души, от сердца...
Замечу, у нас не было в почете этих пластиковых цветов, только живые с полей, со своего огорода, с цветника.
А когда ещё была маленькая и с дедулей сажали картошку, устанем и пойдем на могилку к бабушке. Сядем, вытащим из сетки хлеб, соль, возьмём ту картошку, которую успели в костре в мундире зажарить, станем есть, а дедуля говорит:
- спасибо тебе, /имя отчество бабули/ за то, что помогла нам. Мы чувствуем, что ты помогаешь. Да, внученька?
- да, деда.
Я сильнее начинала есть уже засохший кусочек хлеба и чернющую картошку, так как дедушка говорил, если сыта ты, то и бабуле хорошо.
А я всегда хотела, чтоб у моей любимой бабушки всё было хорошо.
Помню, когда приехала одна на север и одна одинешенька пошла на кладбище. Первым делом куда я пошла? К дедуле и бабуле. К моим родным. Я ревела, в голос ревела. Я просила одно, чего никому никогда не говорила. Но после этого мне стало легче... Была осень. Сильный ветер, дождь накрапывал. Страшно испугалась, когда увидела в полный рост гранит и фото моей одноклассницы /была такая статья у меня/, которая прожигала меня взглядом из-за спины, и это не для красного словца сказано, когда увидела деревянный крест и ФИО, выжженное на нем, и поняла, что это мой... родной дядя. Я попросила прощения, хотя не виновата. Сказала ему, что я помню, как он меня называл все мое детство. Он ни разу в жизни не называл меня по имени. Всегда ЖУ-ЖУ... Шла дальше и видела фото тех людей, с которыми перед переездом в город играли в волейбол, гуляли по дороге сквозь лес, разговаривали, стоили планы, как когда-то встретимся.
Вот и встретились, но не так.
Увидела фото парня, который испугался, когда на меня упал крест, когда хоронили дедулю /тоже такая статья когда-то была/. Я опешила. Такой молодой и здесь. Но когда я узнала историю его смерти, я испугалась, попахивает мистикой.
Теперь вы не можете разговаривать, а смотрите с этих заламинированных фотографий, кто-то просто с выжженным именем на кресте, кто-то с заросшей могилки, которую никто не чистит и не посещает, потому что забыли человека, кто-то уже не в состоянии приходить сюда, а кто-то лежит всей своей семьёй, и изгородь уже не крашенна, а покоцалась от солнца, ветра и сырости, идущей от реки. И всегда, когда находишься здесь, даже если на улице +30, то здесь всегда сильный ветер.
Когда при последнем моем посещении, я уходила с него, я чувствовала эти взгляды.
Да, у меня пробабка была ведьмой, и что-то во мне есть.
Я боялась обернуться, я знала, что что-то могу увидеть и могу это уже не пережить, так как я очень боязливая в этом плане. Я шла, меня тянуло обернуться, но я закрыла глаза и шла вперёд, к людям. К живым людям.
Что изменилось за то время, что меня там не было? Размер погоста. Не было уже картофельных полей. Были одни холмики, всё заполнено ими, теми, кто ещё недавно сажал картошку, смеялся, когда с трактора падали мешки с картошкой, кто пел на полях, когда все были здесь... Живыми.
Я тогда уже понимала, что не приеду больше сюда, но обещала на могиле бабули и дедули, что я всегда буду их помнить и обязательно буду рассказывать про них своим детям...
