Угораздило же нас родиться в 50-60-е годы прошлого века.
Наше поколение преподаватель ВУЗа называл "дети детей войны".
Родителям моим пришлось несладко. Они были детьми, когда началась война, хлебнули вместе со взрослыми и тяжелейшей работы, и оккупации. В старших классах школы учились платно, сами зарабатывая себе на учёбу. Поступили в ВУЗы, недоедали, работали всю жизнь честно и верили в светлое будущее.
В моём окружении почти не было многодетных семей. Никакой особой помощи государство таким семьям не оказывало. Все надеялись только на себя.
Детство наше и юность, как мне сейчас кажется, было лёгким, весёлым и безоблачным. Обычные семьи. Дружные дворовые компании. Все грызли зелёные яблоки летом, делились куском хлеба с маслом и сахаром или с постным маслом и солью.
Зимой с горки на санках, или в лес на лыжах, на коньках по пруду, который чистили наши отцы и они же ставили столб с фонарём.
Весной мы ждали мая, а 1 июня, в день защиты детей, бегом бежали на автобусы, чтобы уехать в пионерлагерь. А там река, грядки с морковкой или прополка ёлочек в лесничестве, походы, спорт, дискотеки.
Потом учёбы в институте. Поступить было не легко, но то, кто хотел, но не поступил с первого раза, поступали и на второй год, или шли на заочку.
После ВУЗа было распределение. Страна обеспечивала врачами, учителями, инженерами даже самые отдалённые уголки. Сколько тогда нас уезжало в Сибирь и на Камчатку, в Таджикистан, в отдалённое Нечерноземье.
Кто-то отрабатывал свои 3 года и уезжал, но многие оставались.
А потом наступило время ГКЧП.
И вся наша нормальная жизнь сломалась в один миг. Ко времени развала Союза у нас были малые дети, накопления на постройку дома, планы на будущее.
А оказались мы у разбитого корыта. То, что лежало в банке, одномоментно превратилось в пшик. Цены летели вверх так, что за ними стало не угнаться. В магазинах сметали с полок всё, потому что 100 рублей сегодня ещё хватало на платье, завтра на трусы, а послезавтра на буханку хлеба.
А потом и зарплаты не стало. Почти 8 месяцев мы жили без зарплаты. Вообще. Мы ходили на работу. Подъедали старые запасы. Тратили те жалкие остатки наличных, что хранили дома. И если первые месяц-два ещё верили в какое-то будущее, то к третьему не верили уже никому и ни во что.
Нас спасло то, что мы были молоды, общительны, заняты делом и жили в деревне. Примерно за год до всего этого безобразия друг подарил нам поросёнка со словами :"Нечего сараю простаивать". Мы с мужем, оба дети города, хмыкнули, но решили свина растить. Вырастили. Взяли следующих - и обеспечили мясом себя, поделились с родными, а часть удачно продали. Чтобы не покупать корма, так же весело посадили у друзей и у себя огроменное поле картошки, ухаживали, в огороде развели всякой мелочевки для еды, потом завели кур...
Это сейчас я понимаю, почему моя мама, приехав в гости, меня жалела. Работала я очень много. Малые дети, которых надо было накормить, сварив из того, что вырастил сам, напечь хлеба и каких-то сладостей, связать кофты-штанишки, заштопать художественно дырку на дефицитнейших колготках, управиться в сарае, натаскать, а потом вынести воду для стирки, трижды зимой истопить печь и каждый раз вымыть кочегарку от угля и пыли...
При всём этом я работала, пела в хоре, ездила с агитбригадой по ближайшим деревням, а вечерами дважды в неделю работала в вечерней школе. Дети мои пошли в школу, умея читать, писать, считать, кататься на лыжах и коньках, плавать, ездить на велосипеде и обладая ещё кучей нужных и полезных навыков.
И так было у всех моих друзей. Вот только при такой жизни я могла уснуть в любом месте, стоило только удобно сесть и прислониться. И одежду 46 размера я носила лет 15.
Потом трудные годы вроде бы закончились. Мы смогли вздохнуть, уменьшить количество работы, достроить дом, выучить детей.
И вот опять у меня ощущение, что возвращаюсь я в те 90-е. Мне опять приходится ужиматься и экономить. А вчера я заштопала носки. Потому что посмотрела на цены на еду и пряжу, и решила, что свяжу, конечно, новые. Но потом. Вот подкоплю только немножко. И сразу свяжу.