оглавление канала
До самого утра мне так и не удалось уснуть. Все время перед глазами стоял труп обгоревшей женщины. В который раз, я кляла себя на чем свет стоит, за то, что засунула свой дурацкий нос туда, куда вовсе не следовало, за свой неуемный характер, за привычку лезть туда, куда и вовсе не следует.
Моя маета не осталась незамеченной. Дед гремел кастрюлями на кухне и сердито пыхтел. Наконец, я решила, что в своей спальне я от проблем не спрячусь и умного ничего не придумаю. Следовало взять себя в руки, и заняться, наконец то, своей жизнью. А, для начала, пойти и устроиться на работу. А то, от безделия и вовсе крыша может съехать. Я взяла полотенце и отправилась на реку. Дед молча проводил меня настороженным взглядом, но ничего не спросил.
Ночью, когда он нашел меня на крыльце магазина с, уже здорово повеселевшей после очередной порции живительной влаги, Надеждой, он тоже ничего не сказал. Просто, постоял немного рядом с нами молча, а потом буркнул:
- Домой то пойдешь, или здесь ночевать будешь?
Надюха попыталась убедить его присоединиться к нашей компании, но, дед Матвей только отрицательно покачал головой и зыркнул на меня из-под лохматых бровей так, что у меня сразу откуда-то взялись силы, и я весьма бодро засеменила следом, махнув Надьке на прощание рукой. За всю дорогу он только один раз спросил у меня:
- Надеюсь, ты не начнешь по примеру некоторых заливать свои душевные потрясения?
Я в обалдении уставилась на него.
- Ты чего, деда? Ты же знаешь, я к алкоголю равнодушна. – Потом, хмыкнула и добавила, - Как, в общем то, и он ко мне. Мы с ним одинаково равнодушны друг к другу.
Мне показалось, или дед с неким облегчением выдохнул и веселей потрусил к дому. Я только головой покачала, и прибавила шаг, стараясь успеть за ним.
После завтрака, я стала собираться. На молчаливый вопросительный взгляд деда, просто ответила:
- Отпуск закончен. Пошла на работу устраиваться.
Дедуля одобрительно крякнул. И проговорил мне уже в спину.
- Ну, удачи тебе, внуча.
Контора леспромхоза располагалась на другом конце поселка. Мне пришлось идти мимо сгоревшего дома. При виде торчащих головешек, я невольно поежилась. Вчерашние события явно оставили в моей душе более глубокий след, чем я могла предположить. Это был не первый пожар, который мне довелось повидать. И жертвы тоже были, и мертвых людей я видела. Но, до вчерашнего дня, я думала, что могу выдержать многое. Оказалось, не могу. И это удручало. А еще, в голове продолжали крутиться слова, сказанная мне вчера старухой. Что они означали? Что такого я должна сделать? Конечно, можно было списать на то, что тетка была не в себе. Как никак, вторая дочь у нее погибла. Да, и слухи ходили, что старуха сумасшедшая. Но, я еще помнила ее взгляд вчера. Он точно, принадлежал абсолютно здравому человеку. Это и не позволяло мне отмахнуться от всего, списав на сумасшествие женщины.
Я постаралась пройти мимо пожарища быстрым шагом. Но, мысли при этом из головы никуда не ушли. Только, оказавшись на крыльце конторы леспромхоза, я очнулась. Даже головой потрясла. Но, мысли – это не сухой горох, их вот так просто не вытрясешь. Из головы никуда не делись. Погремели, погремели, да там же и остались, засыпавшись до поры до времени в какой-то темный и дальний уголок. И на том спасибо. Надеюсь, выгляжу я вполне адекватно, иначе, на работу меня точно не примут.
В конторе было тихо и прохладно. В углу коридора стоял старинный трехведерный самовар, приспособленный под холодную питьевую воду со множеством медалей на блестящем боку. «Ему бы в музее стоять…» - Посетовала я про себя. Рядом стояла эмалированная кружка с веселенькими цветочками по бокам. Водопровод еще не дошел сюда. И меня это почему-то порадовало. Как будто, данное достижение цивилизации олицетворяло для меня город, из которого я так торопливо сбежала. По коридорам никто не бегал, не суетился. За дверями с надписью «приемная» слышался треск пишущей машинки. Я выдохнула и решительно открыла дверь.