Я уже писал в статье «Флорентийские сокровища», что, сбежав из Флоренции в Рим, вскоре вернулся в столицу Тосканы, чтобы посетить Галерею Уффици. Но был и ещё один тайный замысел: увидеть воочию знаменитую статую Давида работы великого Микеланджело!
Как мне казалось, я хорошо знал, что эта скульптура из себя представляет.
Так, о самом Давиде как персонаже Ветхого завета слышал ещё в детстве. Согласитесь, захватывающий сюжет в духе современных боевиков или фильмов о супергероях, где неприметный на первый взгляд человек одерживает победу над бандой злодеев.
Так и в библейском "приквеле" нынешнего кинематографа еврейский юноша-пастух, «румяный и красивый», но всего лишь юноша, побеждает грозного воина-великана Голиафа только с помощью пращи и одного из «пяти гладких камней», что выбрал для битвы в ручье.
Из Первой книги Царств, глава 17.
И опустил Давид руку свою в сумку и взял оттуда камень, и бросил из пращи и поразил Филистимлянина в лоб, так что камень вонзился в лоб его, и он упал лицем на землю.
Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида.
Тогда Давид подбежал и, наступив на Филистимлянина, взял меч его и вынул его из ножен, ударил его и отсек им голову его; Филистимляне, увидев, что силач их умер, побежали.
Настоящий архетипический образ, предполагающий множество трактовок:
И как символ победы над врагом во имя Бога (христианская традиция):
"Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам [труп твой и] трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным, и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле". (1-я Царств, 17 глава)
И как победа интеллектуальной силы над физической - антропоцентрический взгляд эпохи Возрождения, где человек, а не Бог, становится центром мироздания.
Не хочу быть голословным - просто приведу в качестве доказательства цитату Джорджо Вазари, автора знаменитых «Жизнеописаний прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов», ставших отправной точкой современного искусствоведения:
Сей Давид, сей величественный и прекрасный юноша, полный беспредельного мужества и силы, спокойный, но одновременно готовый развернуть эту отвагу для победы над угрозой, уверенный в своей победе и в своей правоте».
Соответственно, данная героическая история о Давиде и его победе над Голиафом сопровождалась разными иллюстрациями, ключевой из которых было, конечно, изображение скульптуры Микеланджело. Только вот по изображениям в книжках сложно было представить, насколько эта статуя огромна и величественна. Ну, что о чём может сказать сухая цифра – «410 сантиметров (а вместе с пьедесталом - 517)»? Максимум, понимаешь, что это нечто большое…
Понимание же того, насколько Давид монументален, пришло в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве, где выставлена точная гипсовая копия статуи в полный рост. Помню, как зашёл в Итальянский зал и обомлел… Передо мной возвышался ГИГАНТ, КОЛОСС, ИСПОЛИН, рядом с которым я почувствовал себя человеком в миниатюре. Причём ни в коем случае не «ничтожнейшим человечишкой», а именно ЧЕЛОВЕКОМ!
Кстати, основатель музея Иван Владимирович Цветаев (по совместительству отец Марины Цветаевой) именно на такой эффект и рассчитывал. Человек, даже не знакомый с историей искусства, зайдя в зал, должен был быть ошеломлён Давидом, его размерами, величием и красотой!
А теперь представьте силу человеческого гения Микеланджело, создавшего этого исполина из огромной глыбы каррарского мрамора, пролежавшей невостребованной двадцать шесть лет под открытым небом во дворе собора Санта-Мария-дель-Фьоре, да ещё и испорченной не только осадками, но и одним из ремесленников от искусства!
Вот что пишет об этом вышеупомянутый Джорджо Вазари в своих «Жизнеописаниях»:
«Трудно было высечь из него (куска мрамора) цельную статую без добавления кусков… Из мрамора этого размером в девять локтей (около 4-х метров) начал, на беду, высекать гиганта некий мастер Симоне из Фьезоле и сделал это настолько плохо, что продырявил его между ногами и все испортил и изуродовал так, что ведавшие работой попечители Санта Мариа дель Фьоре, не думая о том, как ее завершить, махнули на все рукой, и так она многие годы стояла и стоять продолжала…
Микеланджело обмерил ее заново, поразмыслив о том, какую толковую статую можно было бы из этой глыбы высечь… вылепил модель из воска… отгородил у стены место вокруг глыбы и, работая над ней непрестанно (около двух с половиной лет) так, что никто ее не видел, он довел мрамор до последнего совершенства.
Мы можем только догадываться о том, какие эмоции испытали зрители, когда в 1503-м году дощатую перегородку убрали и перед ними предстал почти законченный Давид!
Восхищение? Удивление? Восторг? Наверняка у кого-то из уст вырвалось: "E ' un miracolo!" А как ещё, если не чудом, можно назвать появление из безликой груды камня совершенной формы?
В 1504 году после долгих споров "чудо" установили у дверей Палаццо Веккьо, резиденции правительства Флоренции, повернув в юго-западном направлении как символ неповиновения Папе, семействам Медичи и Борджия и другим врагам, точившим зуб на молодую Вторую республику.
Здесь Давид и простоял до 1873-го, пока во избежание порчи от воздействия осадков и выветривания не был перенесен в специально построенную для него эдикулу (молельню в виде ниши для установки культовой статуи) в Академии изящных искусств.
Здесь я и увидел его воочию почти пять лет назад! Но впечатления настолько сильны, что не хочется писать о них в прошедшем времени, поэтому переключаюсь на настоящее!
Вот вхожу я в зал Академии изящных искусств. Вот вижу его издалека в ореоле света. Вот кидаюсь фоткать. Вот с трепетом подхожу всё ближе и ближе, и все мои прежние книжные знания и представления тускнеют перед знанием истинным, в данный момент обретённым! Вот обхожу его со всех сторон, а потом просто час с лишним стою и смотрю не в состоянии уйти.
Он живой, понимаете? Абсолютно живой! Как мы с вами. В буквальном смысле кажется, что он дышит. Я серьёзно. Не для красного словца.
В каждой детали - правда. Даже сама текстура мрамора создаёт ощущение родинок, вен, родимых пятен.
А некоторые изъяны и несовершенства (как, например, слишком большая рука, не соответствующая пропорциям статуи, или отсутствие мышцы, которая должна быть между правой лопаткой и позвоночником) придают Давиду ещё большей человечности.
Как я уже писал, Италия открыла во мне "поэтическую чакру". Так что, попрощавшись взглядом с Давидом и выйдя из Академии изящных искусств, я невольно оказался во власти вдохновения, наверняка пришедшего под влиянием эстетического экстаза, в результате чего и родилась моя "Ода Давиду":
Конечно, мой впечатления крайне субъективны! Но точно знаю, что за пятьсот лет до меня ещё один человек, уже небезызвестный нам Джорджо Вазари, увидел и почувствовал то же самое:
И, конечно, настоящее чудо совершил Микеланджело, оживив то, что было мертвым.
И, право, тому, кто это видел, ни на какую скульптуру любого мастера наших или других времен и смотреть не стоит.