Галя очень любила рисовать. У неё получались дома, деревья, небо и солнце. Деревянные качели, чуть похуже получались животные и люди. Но желание рисовать захватывало её всё больше и больше.
Рисовать было не на чем. Дед снимал лампу, опускал ниже с помощью крючков и зажигал фитиль. Фитиль коптил сажей и дымом. Пузатое стекло, протертое чистой тряпочкой, хватало огонь в ловушку и огонь переставал коптить, затихал и только еле заметная струйка тепла и копоти выходила с верхнего узкого конца лампы. Лампа висела над столом в красном углу перед иконами.
По бокам избы лавки с двух сторон. Огоньки лампы отражались в посудном шкафу, поблескивая в стеклах. В нижних ящиках шкафа лежали Галины вещи. Здесь были рисунки, книжки которые привозила мама.
Мама! Теплое, ласковое слово, далекое и нежное.
Бабушка. Бабушка, вот она рядом, родная и близкая.
Дедушко Максим добрый и интересный.
А мама… Лицо мамы Галя пытается изобразить на обложке старой книжки, но оно уплывает из сознания. Мама скоро приедет.
Скоро октябрьские праздники и дед вспоминает революцию 1917 г.
Галя многое не понимает, но одно она точно знает, что после праздников приедет мама.
Вот и бабушка садится рядом и заводит разговор о приезде дочери, гладя Галю по светлой головке с длинными, но тоненькими косичками. Косички бабушка не расплетает Гале на ночь, чтобы не «заполстились», а то суседко свои косы заплетет.
- Скоро мама приедет. Забыла поди ко маму то, Галя?
И видя, что девочка молчит, притихла под бабушкиной ласковой рукой, продолжила:
- В чемодане с серебряными уголочками, тебе подарки привезет. Куклу или может книжки, а может обновку каку ни есть.
Галя бежит к кровати, берет в руки куклу и снова садится рядом с бабушкой.
Куклу ей привезла мама. До этого у нее были игрушки, которые делал ей дед из чурбачков и веточек, бабушка из соломы. А эта кукла была настоящая с ручками, с ножками, как ребенок.
Но только похожа она была на мальчика. Галя назвала куклу Коля. У Коли были голубые глаза, светлые волосы. Волос, правда, не было, кукла была гладкая литая. Но руки, ноги и голова двигались. Внутри они были связаны резиночками.
Как здорово, что кукла могла сидеть, стоять, поднимать ручки. Она как бы говорила: «Возьми меня на ручки».
Это была единственная отрада, т.к. в деревне детей больше не было и иногда было очень скучно. А Коля слушал её рассказы, смотрел её рисунки и никогда не обижался. Она любила его, пеленала, носила гулять.
Кроме Коли был ещё кот Васька. Но он не всегда был послушный и очень ленивый. Когда он лежал и еле открывал глаза после еды, его можно было пеленать, укладывать спать в зыбку, в деревянную тележку, а то и в корзине носить.
Завернутый в платок, зажмуренный, без ушей, он выглядел очень смешным. Но в самый разгар игры он вдруг вскакивал, стаскивал лапой платки и убегал по своим делам, волоча за собой не развязанные тряпки.
Убегал на печь, если надоедало, мяукал и просился на улицу у дверей, летом прыгал в окно. Убегал он и после того, как она учила его ходить на задних лапах. Он не хотел идти один.
Пока она вела его за передние лапы, просила «Шагагай, Вася!», Васька смешно переставлял лапы как человек, но как только она отпускала, он убегал на всех четырех на печь.
- Знать бы, когда приедет, встретили бы – вслух произнесла бабушка, думая о своем.
- Поди, тяжело ведь ей, отец, чемодан-то нести. Пешком верст 30 надо идти. Ох, дитятко моё, привыкла ко всему. Домой, не из дому, ноги сами несут, ноша не тянет.
Осень была поздняя. Река долго не замерзала. Прошли октябрьские праздники, а лед на реке был только у берегов. Но вот ударили морозы, посыпал снег, снова мороз.
* * *