В СССР категорий фильмов было меньше, чем выделяется теперь. Совершенно разные по духу произведения оказывались в одной категории. Например, «Бриллиантовая рука», «Ирония судьбы» и «Чародеи» считались комедиями, хотя «Ирония» это, скорее, мелодрама, а «Чародеи» сказочный мюзикл. В «Чародеях» практически нет ничего смешного, даже в любой серии криминального сериала «Семья Сопрано» юмора и то больше. Этот фильм не про юмор, смех, веселье, а про любовь на фоне музыки и песен.
Над чем можно посмеяться в «Чародеях»? Над некоторыми репликами и действиями пары Виторган – Светов, с их «главное, чтобы костюмчик сидел», над сатирическим эпизодом со «скатертью-самобранкой», перевоплощением Сатанеева (хотя, это скорее грустно) и злоключениями Гостя с юга. Вот, пожалуй, и всё. Причем, из всего этого набора, Гость с юга является как бы самым смешным и запоминающимся. Недаром, именно он является автором единственной фразы из этого фильма, которую цитирует народ – «ну кто так строит!».
Однако, если разобраться, то Гость с юга в исполнении Семена Фарады, это персонаж не комедийный, а трагический, персонаж советского фильма ужасов. Еще одна причина, по которой «Чародеи» подсознательно не воспринимаются праздничным, веселым фильмом и вызывает отторжение у многих зрителей.
Советская власть берегла психику, нервы и нравственность советского человека, поэтому с фильмами ужасов в западном понимании в СССР было плохо. Были драмы, были совершенно жуткие фильмы про войну (один только «Иди и смотри» чего стоит), но никаких тебе злых духов, серийных убийц и каннибалов. Да, конкретному советскому обывателю в жизни могло не повезти, он мог нарваться на какого-нибудь Чикатило, но в массовой культуре эти страхи не муссировались.
У простого советского гражданина куда больше была вероятность столкнуться не с Фредди Крюгером, а с бездушной кафкианской бюрократической машиной. Мелкий чиновник был страшнее маньяка. Буквально каждый человек бывал в ситуациях, когда нужно было бродить по каким-то серым коридорам, стоять в многочасовых очередях за какой-то бумажкой, нервничать, когда печать на бумажке оказывалась не той формы, когда не хватало чьей-то подписи, добывая которую, нужно было проходить очередной круг ада.
Гость с юга – именно такой персонаж. Наблюдать за ним не смешно, наблюдать за ним страшно. Его жалко, ему сочувствуешь. Да, он потешен, со своим «грузинским» акцентом, кожаным пальто и усами. Понятно, что авторы хотели изобразить типичного персонажа начала 80-х, ушлого и пронырливого кавказца, у которого «все схвачено», но получился совсем другой персонаж.
Маленький командировочный, который вынужден под самый Новый год ехать на другой конец страны, пока все готовятся к празднику. Самолеты, поезда, гостиницы. Сбор печатей на заветную бумажку. У него их пять. Пять начальников, пять, вероятно, разных учреждений, пять приемных с ожиданием, очередей.
Гость с юга прибывает в НУИНУ, где его никто не ждет, никто ему не рад, никто не спешит помочь. Важные начальники, в пиджаках при галстуках, равнодушные начальницы, просто отфутболивают его и «кормят завтраками».
Он вынужден неопределенно долго ждать в очередной приемной, где секретарша смотрит на него, как на неодушевленный предмет. Бродить по серым коридорам, в поисках выхода и не находить его. Эти блуждания по коридорам, это не юмор, это не смешно. Это метафора взаимодействия маленького человека с античеловеческой бездушной машиной.
Запутанные пространства мрачных коридоров, из которых нет выхода. Вернее, есть, но только для своих, местных, избранных, которые обитают в этих пространствах. От этих сцен веет безысходностью и отчаянием.
Да и в буквальном смысле это смотрится мерзко. Есть одна сцена в фильме – герой Фарады проходит по коридору мимо двух разговаривающих барышень и спрашивает у них дорогу. Они явно незаняты работой, стоят и разговаривают о чем-то своем, «а он сказал…а ты сказала..», сплетничают. В рабочее время, конечно же. К ним за помощью обращается человек, спрашивает дорогу к кабинету директора, они отмахиваются от него, как от надоедливого насекомого, не удостоив его даже взгляда, а на второй вопрос вообще не отвечают.
Эти женщины здесь явно не начальство, так, старшие помощники младшего конюха, но и они смотрят на этого чужого человека свысока. Они прекрасно знают расположение кабинетов. Они прекрасно понимают, что у этого человека дело – ведь в институт пускают по пропускам, праздношатающихся граждан там нет. Они способны помочь, но нет. Скоро зазвенит звоночек, ровно шесть часов, они тут же, со скоростью гепардов, бросятся домой. Свое время они всегда берегут, на чужое время им всегда наплевать. Через пятнадцать минут они будут сидеть дома у телевизора и есть свои борщи, а никому не нужный посетитель будет блуждать по пустому зданию, пока не свалится, обессиленный, у очередных запертых дверей.
Даже такие неплохие ребята, как герои Светова и Виторгана, будучи готовыми помочь, тут же теряют интерес к Гостю с юга, когда их внимание отвлечет Сатанеев и им нужно будет заниматься сердечными проблемами своей подруги. Маленькому человеку не на кого надеяться, кроме удачи и самого себя, никто ему не поможет.
Если это юмор, то я не знаю, что такое драма. Если вам смешно следить за приключениями Гостя с юга, то у меня для вас плохие новости. Вы или мелкий начальник, играющий в Царя и Бога в своем кабинетике, или человек, напрочь лишенный эмпатии. Что часто одно и то же.
Также читайте по теме:
"Чародеи": сказочный мюзикл в унылой обстановке
Фильм "Чародеи": запоздалый привет из шестидесятых
Фильм "Чародеи": неудачный подбор актеров и слабая актерская игра
Фильм "Чародеи": как нужно было снимать его правильно
