Минут десять мы ещё сидели рядом с ней и воспроизводя подробности, успокаивались. Чуть позже приехала на велосипеде Варюшка. С пробитым колесом, разбитой коленкой, заплаканная и с тупым ножом.
Ничего не предвещало, как говорится...
Начиналось летнее утро. Солнце уже поднялось над горизонтом, но его тепла было ещё не совсем достаточно и кожей я ещё чувствовала приятную утреннюю прохладу воздуха. От речушки, текущей за огородом, тянуло болотным запахом, а на траве кое-где ещё поблёскивали капельки росы.
"Сегодня удачный день для первого выпаса моих козочек", - подумала я, глядя на молодые веточки клёна и огромный участок тени от деревьев возле реки. Именно в тени этих деревьев я и намеревалась привязать свою козу и её дочерей, совсем ещё молодых козочек.
Вернувшись во двор, я позвала сына на помощь:
- Глебушка, помоги мне коз выгнать. За огородом их привяжем. Пусть привыкают. Не будут же они всё лето во дворе пастись.
- Мам, давай не сегодня, - у сына явно были другие планы на утро. Тем более он прекрасно понимал, что козы будут очень сопротивляться (Фрося никогда не была любительницей выходить за пределы двора).
- Нет уж, давай сегодня. Сколько откладывать будем? Во дворе уже и травы не осталось почти. Всю пощипали. Иди неси верёвки, цепь и колышки. Топор не забудь, колышки забивать будем.
Входная дверь дома приоткрылась и из-за неё показался белый одуванчик волос младшей дочери.
- Мирослава, ты почему до сих пор не одета. А ну-ка, марш одеваться и выходи к нам. Коз пойдём выгоним попастись. Варюшку тоже позови, пусть поможет.
Микусина голова исчезла за дверью и я направилась к козьему загону...
Через полчаса вся честная компания была в сборе. Мы привязали к ошейникам Фроси и Машуко верёвки, а к ошейнику Степаниды - цепь.
Степанида сильная и своенравная козочка. Верёвку любой толщины она рвёт на раз-два. А однажды она порвала даже цепь. С того самого случая, мы стали привязывать её исключительно на большую, крепкую цепь.
Через 15 минут, довольные и счастливые мы с детьми входили во двор. Когда мы отошли метра на три от калитки, мимо нас, таща за собой обрывки верёвки, пронеслась сначала Фрося, а чуть погодя и Машуко. Надрывный голос Степаниды в кустах, указывал на то, что цепь выдержала и одна коза осталась таки привязанной.
Мы побежали за дезертирами. С горем пополам поймали сбежавших, но пока искали новые верёвки (потолще и покрепче), во двор прибежала Степанида.
Цепь выдержала, а вот кожаный ошейник - нет.
Завязав ей вместо ошейника верёвку, повели мы всех троих снова на пастьбу. Привязав их уже подальше от огорода (чтобы вид дома не навевал им мысли о побеге) мы, с чувством исполненного долга, направились снова домой. Но не успели даже до калитки дойти, а нас снова догнали Машуко и Фрося...
Степанида истошно орала и, чтобы она хоть немного успокоилась, я отправила Микусю и Варюшку отнести ей воды и побыть с ней. Мы же с Глебом направились снова ловить Фроську и Машку.
Загнав обоих в загон, мы стали подыскивать для них цепи. Ибо верёвки не выдерживали, а канатов у нас не завалялось. Привязав цепи к ошейникам коз, мы, в третий раз повели их пастись. Но довести не получилось. По дороге нас встретила Мирослава и сказала, что Стешка очень странно себя ведёт, а Варюшка сказала ей привести маму и передать, что Степанида, кажется, душиться.
Я прислушалась. Действительно истошных воплей козы слышно не было. Из-за угла выскочила Варюшка с перепуганными глазами. Запыхавшись, она еле выговорила:
- Мама, Степанида уже хрипит. Она верёвку на шее затянула.
- Глеб, веди коз назад. Варюшка, беги домой и принеси нож. Микуся, иди с Варюшкой.
Я со всех ног бросилась к козочке. Та лежала на боку и со всех сил пыталась дышать. Верёвка затянулась на шее не настолько туго, чтобы совсем перекрыть дыхательные пути, но тело козы сотрясали судороги.
При этом я видела её взгляд. В нём явно читалось желание жить и я видела, как она всеми силами сопротивляется, казалось бы неизбежному. Вы можете сказать, что это бред, но я явственно "читала" в её взгляде мольбу о помощи.
Я попробовала развязать верёвку. Не вышло. Попыталась растянуть, но от этого коза сильнее хрипела и у неё пошла пена изо рта. Я пыталась найти хоть что-то острое, чтобы перерезать верёвку. В этот момент прибежал Глеб.
- Сынок, ты нож принёс?
- Нет. Варя же за ним пошла.
- А чем ты мне без ножа поможешь? А здесь и острого-то ничего нет, даже стекла.
- Мам, я тут недалеко банку разбитую видел, - сказал Глеб, - я сейчас принесу.
Глеб убежал, а я продолжила поиски. В траве увидела пустую бутылку из под пива, но она была целая, а рядом ни одного камня. Схватив бутылку за горлышко я стала ею бить по щебню на дороге... Ничего не получалось, глаза стали наполняться слезами и я беспомощно опустив руки, посмотрела на неподвижную Стешку и прошептала:
- ПРОСТИ!
- МАМА! Держи стекло, - Глеб бежал с осколком банки в руках.
Просунув под верёвку ладонь, чтобы не задеть горло козе, я стала резать верёвку. От дополнительного давления на горло коза начала брыкаться и я сильно порезала руку, но продолжала водить стеклом...
Меньше минуты - как вечность. Но верёвка упала. Коза сделала хрипящий вдох и приподняла голову.
__________________________________________________________________________________________
Минут десять мы ещё сидели рядом с ней и воспроизводя подробности, успокаивались.
Чуть позже приехала на велосипеде Варюшка. Заплаканная, с пробитым колесом, разбитой коленкой и с тупым ножом.
Ещё немного времени спустя пришла Мирослава, сказав, что сидеть дома и ждать нас, ей не нравится.
А ещё позже мы отвязывали цепь Степаниды и обнаружилось, что молодой клён, вокруг которого эта самая цепь была намотана - практически вырван из земли.
В конце концов Степашка поднялась на ноги, попила воды и мы, всей честной компанией, направились к дому.