Наверное, больше всего меня поразило в Дзене обилие людей, которые не только оправдывают сталинские массовые депортации, но и гордятся ими. В обычный материал о малоизвестном районе Чечни прибегают тролли и начинают попрекать чеченцев депортацией. В моем представлении, это все равно, что гордиться Чикатило и насмехаться над родственниками его жертв. Казалось бы, преступления сталинского режима давно осуждены, документы обнародованы, жертвы оправданы – если это слово вообще применимо к жертвам. И все же недалекие националисты продолжают сеять рознь и ненависть. Придется им ответить.
Сторонники депортаций любят упирать на то, что многие представители депортированных народов не хотели воевать за СССР. Это действительно так. Но подобная реакция понятна и закономерна, если вспомнить, что произошло после революции. Во время Гражданской войны большевики пытались привлечь горцев на свою сторону, обещая национальное самоопределение, возврат отданных казакам земель и свободу вероисповедания. Поэтому горские народы их активно поддержали. Чеченцы и ингуши храбро сражались против белых, не думая дезертировать – в отличие от тех, кого пытались набирать деникинцы. Однако после победы большевики быстро забыли свои обещания. Весьма показателен пример известного суфийского шейха Али Митаева, который защитил от бичераховцев Грозный, был избран членом ревкома Чеченской АО, а после войны сделал немало для наведения порядка в республике. В 1924 году он был обвинен в подготовке контрреволюционного мятежа и через год расстрелян. Конечно, последователи Митаева и других репрессированных духовных лидеров испытывали мало симпатии к Советской власти, которая воспользовалась ими, а потом обманула. Патриотизм не возникает автоматически. Государство должно заслужить любовь и поддержку. Поэтому мне скорее удивительно не то, что представители репрессированных народов массово дезертировали, а то, что многие героически сражались на фронте за страну, которая так обошлась с их народом. Среди защитников Брестской крепости были чеченцы и ингуши, 5 чеченцев и 6 крымских татар удостоились звания Героев Советского Союза. Выжившие герои вместе с семьями отправились в депортацию. Так страна наградила их за подвиг.
Распространено заблуждение, будто коллаборационизм среди репрессированных народов носил массовый характер или его было больше, чем у нерепрессированных соседей. На учете НКВД в ЧИАССР состояло 150-200 вооруженных групп общей численностью 2-3 тысячи боевиков. Это примерно 0,5% населения республики. Формально из-за них были депортированы два народа. При этом среди кабардинцев "активных немецких пособников, предателей, изменников" и членов семей лиц, добровольно ушедших с немецкими войсками набралось 2051 человек, или 1,3% от общего числа представителей народа. Однако кабардинцев массовой депортации, к счастью, не подвергли. Всего на стороне гитлеровской Германии воевало от 800 тысяч до миллиона советских граждан, так что представители репрессированных народов были каплей в море. Стало быть, решение Сталина объяснялось отнюдь не статистическими соображениями. Чем именно – сейчас можно только гадать.
Другое распространенное заблуждение – будто депортация была необходима в условиях военного времени, чтобы обезопасить регионы на случай наступления врага. Однако как раз во время наибольшей опасности ее провести было невозможно – все войска были брошены на оборону. Депортацию провели в конце 1943 – начале 1944 гг., когда фронт откатился далеко на запад, ход войны был переломлен и местам проживания депортированных народов гитлеровцы не угрожали.
Еще один "аргумент" – национальные конфликты, которых бы якобы не случилось, если бы депортированные народы не вернулись. Я больше скажу – они бы не случились, если бы эти народы не отправили в депортацию. Сталинская национальная политика заложила ряд мин, которые продолжают взрываться через десятилетия после смерти тирана. Так, кровавый осетино-ингушский конфликт 1992 года – прямое следствие передачи Пригородного района во время депортации ингушей. Вообще, до конца XIX века межнациональных конфликтов на Северном Кавказе в принципе не было. Но на эту сложную тему мы поговорим отдельно.
В комментах появились два интересных высказывания. Первое - "зато в Америке негров линчуют японцев интернировали". Насколько я знаю уголовный кодекс, если сосед кому-то выбил глаз, это не дает право свернуть другому человеку шею. Да, США тоже замарались в этнических чистках и расизме. Важное отличие в том, что если сейчас какой-нибудь американец вздумает восторгаться геноцидом индейцев или интернированием японцем, от него все с презрением отвернутся. У нас же превозносят тиранов и их преступления, и это пока не считается дурным тоном.
Второе высказывание еще более поразительно в своем лицемерии. Депортируемые народы, оказывается, "спасали" от гнева возвращающихся с фронта, которые бы наверняка устроили резню. В моем представлении, спасают обычно по просьбе спасаемого, а не под дулами автоматов, оставляя по дороге трупы "спасенных", да еще и отправляя вслед потенциально гневливых фронтовиков. Объявили бы, допустим: "Желающих уехать в безопасное место мы готовы бесплатно отправить в Казахстан". Тогда бы это выглядело как спасение, а не как истребление. Что же касается резни, упомянутых кабардинцев, как и многие другие народы, не депортировали. И где, спрашивается, обещанная резня?
Особенно смешно в устах сторонников депортации звучат упреки, будто "родоплеменные отношения" среди депортированных народов делают невозможным их пребывание в современном обществе. Эти люди забывают, что в основе депортации народов лежит принцип коллективной вины, как раз вполне себе родоплеменной. В современном развитом обществе сын не отвечает за отца, а брат – за брата, не говоря уже просто о незнакомых соплеменниках. Поэтому лучшее, что могут сделать сторонники такой точки зрения – депортировать самих себя. Общество тогда, безусловно, станет лучше, а кровавые трагедии прошлого не повторятся.
Есть что добавить? Пишите. Особенно буду благодарен придерживающимся иной точки зрения – я наверняка многое упустил, и охотно буду дополнять этот материал, отвечая на их реплики.