С самого утра братья носятся по квартире, громко восклицая:
- Христос Воскрес! Христос Воскрес!
Уставший отец, взявший сегодня один из бесчисленно скопившихся выходных копошится на кухне и иногда устало поправляет братьев:
- Так говорят на Пасху, нельзя так говорить в Рождество.
- А что можно говорить?
- А зачем мы празднуем этот праздник?
- А где пряники?
Наперебой галдят столпившиеся у ног отца братья, не зря их зовут 3G, все время вместе. Старшему Евгению недавно исполнилось 14, он все ходил и хвастался своим паспортом с удачной фотографией, где не видно его подростковых прыщей. Среднему 10, или как их поправляет Михаил Степанович, 10 лет 4 месяца и 7 дней. Да, его ждет великое будущее в налоговой службе или бухгалтерии. Самому младшенькому 6 лет. Сережа по натуре очень спокойный мальчик, даже можно сказать флегматичный, оттого его не интересует, ни что за праздник они собираются отмечать, ни кто этот такой загадочный Иисус Христос, и почему он воскрес. Лишь пряники занимают в его сердце особое место, оттого они и важнее всяких Иисусов.
Отец рассадил сыновей на кухонные табуретки, Женя, воспротивился, и прыгнул на подоконник, выдал каждому по прянику с вишневым джемом, и завел рассказ:
- Давным-давно к Деве Марии во сне пришел Ангел, Михаил кажется, который обрадовал ее, что в своем чреве она носит ребенка Господа. Именно сегодня много лет назад родился Иисус Христос.
- Как думаешь, пап, его выдумали? – перебил отца Женя.
- Кого? – спросил увлеченно замешивающий тесто на пирог отец.
- Иисуса.
Мужчина оторвался от теста, и серьёзно посмотрел на сына. Но не успел он раскрыть рот, чтобы поведать, что Бога не выдумали, а описали, что не есть одно, и тоже, как его резво перебил самый старший из сыновей:
- Конечно, выдумали, неужели будь Бог на этом свете, было бы столько страданий? Да и почему тогда у разных народов, разные боги?
Высокий, плечистый парень стоял в проходе, оперившись о дверной косяк. Его карие глаза были слегка прикрыты длинными черными ресницами. Всем своим видом он выражал скептицизм к рассказам отца.
- Леша, ты уже убрался в своей комнате? – отец сразу включил строгий родительский тон, дабы не потерять авторитет всезнающего взрослого.
- Да, пап, я убрался, - ответил Леша в том же тоне. – Я вечером к Максу, он пригласил в Фифу поиграть.
- Футбол в секции, футбол дома с этим дурацким игральным столом, а теперь еще футбол в виде компьютерной игрушки, - бурчал отец, пытаясь оторвать руки, слипшиеся от теста.
На самом деле в душе он гордился своим талантливым сыном, но лишь в душе. В реальности он никогда в открытую этого не признавал, чтобы воспитать в сыне независимость от его родительской опеки.
- Но Рождество семейный праздник, - попытался возразить Женя, которому не хватала братской опеки и заботы.
- Макс тоже моя семья, а с вами я каждый день вижусь, - ответил Леша.
Отец, молча безуспешно боролся с комком теста, казалось, оно ожило и сковало руки мужчины в плотный жгут.
Неожиданно в его кармане зазвонил телефон.
- Леша, ответь, пожалуйста, на звонок, - жалобно попросил отец.
В это время два других сына пытались отодрать тесто от отцовских рук.
Леша нашарил в кармане фартука телефон, и прочитал вслух:
- Александр Павлович, начальник.
Нажав на зеленую трубку, он приложил телефон к уху отца.
Дальнейший диалог был слышен только от одного лица:
- Да, Александр Павлович… Вас тоже с наступающим… Приехали клиенты?... Да, я на сегодня взял выходной… Да, я понял, буду через пол часа.
- Ты уедешь на работу, - разочарованно протянул Михаил Степанович.
- Папа уедет, - глаза младшего Серёжи начали наполняться слезами.
Вот уже Сережа и Михаил Степанович рыдают навзрыд, а старшие братья пытаются их успокоить. Отец освободившись от теста обнял сыновей, и забормотал, о том, что скоро приедет, что привезет им вкусности, что обязательно освободится до того как мальчики лягут спать.
Леша смотрел на него, а в его глазах, таких же, как у матери, читалось недоверие.
Несмотря на все уговоры, сыновья и не планировали успокаиваться. Тогда Леша, скрепя сердцем, и зубами, сказал с преувеличенной радостью:
- Я останусь с вами, ребята, попрошу Макса принести плойку, сыграем по очереди в Фифу…
Не успел он договорить, как браться налетели на него, сбив его с ног. Они на перебой голосили, кому первому достанется по управлять персонажами.
Отец же сердечно поблагодарил старшего ребенка, и удалился собираться на работу.
В мессенджер Максиму прилетело сообщение:
«- Макс, приваливай ко мне».
- «С какого? Мы же договорились у меня дома сегодня посидеть»?
Алекс печатает, печатает…
«- Отца на работу вызвали, попросил с мелкими посидеть».
У Максима аж дыхание от негодования сперло.
«- Ты что, забыл, что мы собрались делать? – гневно набирал он. – Куда я дену бутылки? Если маман их найдет, она мне все за шиворот выльет»!
Алекс печатает…печатает…печатает…
Создавалось впечатление, что он набирал и стирал, и так несколько раз Наконец от него пришло сообщение:
«- Приходи с бутылками, здесь варить будем».
Улицу стало заметать начавшимся снегом. МЧС Сереброво каждый день, на всякий случай, оповещало население, о надвигающейся буре, хотя самой бури могло и не быть.
Максим шумно ввалился на порог квартиры друга, и из-за шарфа закрывшего рот и нос прогундосил:
- Приветсвую.
- Ты чего как снеговик вырядился? – добродушно подколол его Алексей, помогая снять заманчиво позвякивающий рюкзак.
- Где плейстейшен?
Рядом с ними неожиданно материализовался Михаил Степанович.
Максим удивленно уставился на него, а затем злобно зыркнул на друга.
- Да, я пообещал им, что ты дашь поиграть. И тогда они дадут нам спокойно посидеть на кухне.
Тут уже Леша многозначительно ему подмигнул.
Сумка с консоль перекочевала в руке Михаилу Степановичу, и он коротко поблагодарив их за сотрудничество, убежал в зал, где его ждали остальные братья.
Парни плотно прикрыли, а собой дверь кухни, жаль, замка не было, и Максим стал осторожно разгружать свой рюкзак. Ничего необычного, бутылка вишневого сока, бутылка гранатового. апельсины, специи,. Последнее он вытаскивал с особым трепетом. Бутылка вина, с темным стеклом, и загадочным названием «Chanpern». Она манила и отталкивала, окрикивала, и одергивала.
Достать ее было тяжело, учитывая, что совершеннолетних среди них не наблюдалось. Тяжелее было другое. Как бы не смотрел на нее Максим, она напоминала ему о прошлом, детстве, где родители глушили подобные бутылки.
Точнее все начиналось именно с них, дорогого элитного алкоголя, вина, чей запах разносился по комнате, тогда он ему очень не нравился. Дальше бутылки становились все менее пафосными, а вино стало коробочным, больше напоминающим изюм моченый в спирте.
Когда бутылки стали напоминать аптечные фанфурики, а жизнь маленького ребенка превратилась в нескончаемый голодный и холодный ад, его забрала опека. А дальше интернат, смотрящие на него как на товар семьи, и единственные глаза, чьи не были наполнены холодом, и жадностью, глаза его новой мамы. Именно ее он меньше всего хотел расстраивать в этой жизни.
- Макс, все ок? – поинтересовался обеспокоенный Леша.
- Да, все ок. – Чтобы доказать что это правда, парень полез за штопором в ящик.
Не успел он приблизиться к бутылке, послышался трель входного звонка.
Парни обеспокоенно переглянулись. Словно кто-то мог их застукать за распитием, и жестоко за это покарать, или пристыдить, что казалось более страшным
Леша аккуратно заглянул в глазок, и облегченно выдохнул жестом показав Максу, что можно успокоиться..
- Всем привет! - в открытый проем ввалилась невысокая, похожая на цветной моток мулине, девушка.
Ее волосы фиолетового цвета, очень контрастировали с серостью прихожей. Сама она была в расстёгнутом полушубке, из которого было видно короткое платье в клетку.
- Привет, Тань.
От нее пахло терпкими духами, как пряности для глинтвейна, мехом, который, по всей видимости, был настоящим, и еще чем-то, очень резким, и неприятным.
- Ты пила? – сообразил Леша.
- Да, а что? – ответила девушка, не удосужившись собрать раскиданные туфли.
- Ничего, - спокойно ответил Леша.
Из зала выглянули три любопытные, головы братьев.
- Что, наигрались? Плойку уже нам отдаете? – строго поинтересовался у них Алексей.
- Нет! – хором крикнули они и быстро скрылись за дверями гостиной.
- О, Максимка, привет, - она расплылась в широкой кривой улыбке при виде Максима, который так и не притронулся к бутылке, а зачем-то принялся возиться с тестом, с которым не смог справиться отец.
- Привет, - он не заметил, в каком состоянии пришла девушка. – Мимо проходила и решила нас навестить?
Она положительно кивнула и плюхнулась на кухонный табурет.
Макс решил, что лучше он займётся выпечкой пирога. Он сразу сообразил, какие ошибки совершили при замесе теста, и поспешил их исправить. В это время Леша тем временем стал втыкать гвоздику в апельсин, и в итоге получил небольшого ежика.
- Что готовите? – поинтересовалась Таня, отрываясь от бездумного созерцания пейзажа за окном.
- Глинтвейн, - отозвался Леша, наливая в кастрюлю соки.
- Дай помогу! – девушка схватила штопор и принялась вскрывать бутылку с вином.
У нее ничего не получалось. Пальцы соскальзывали со штопора, а холодное стекло, покрытое испариной, норовила соскользнуть.
- Ты пьяная что ли? – насмешливо поинтересовался Макс, поставив пирог в духовку.
- Да, я пьяная! И что!? – неожиданно взъелась Таня.
На ее выпад никто не обратил внимания. Видимо она не того добивалась, поэтому сходила в прихожую, к своей сумке, и достала оттуда небольшую бутылку с прозрачной жидкостью. Как показывала небольшая, больше теоретическая практика Леши все прозрачные напитки обычно выше 40 градусов.
Таня показательно открутила крышку, и присосалась к горлышку, крупными глотками выпивая дурманящую жидкость.
- Ты что делаешь? – неожиданно закричал Максим. – Прекрати сейчас же!
- А то что? Что ты мне сделаешь? – заплетающимся языком подначивала его Таня.
- Отниму, - серьёзно ответил парень.
Он был выше ее на полторы головы, и шире в плечах. Но ее, по всей видимости, этот факт совершенно не волновал.
- Попробуй.
Они закружили вокруг кухонного стола, где Леша пытался выдавить апельсинный сок.
В какой-то момент Таня неожиданно оказалась за спиной Макса, и схватила его, не без труда, за загривок. Макс замер почувствовав на беззащитной коже ее длинные наманикюренные когти.
- Пей, - она приставила к его губам бутылку с алкоголем.
Макс неожиданно обмяк, Таня решила, что победила, как он начал резко вырываться, и отталкивать от своего лица бутылку.
Перед глазами встала страшная картина. Отец, больше его в несколько раз, держит его за руку, сдавив ее до синяков, и пихает ему в рот стакан с чем-то дурно пахнущим. Максим плачет, и пытается вырваться, но отец сильнее. Противная жидкость больно обжигает горло, и словно наполняет легкие ребенка.
В воспоминание после этого он начал задыхаться, как сейчас, на этой кухне на седьмом этаже.
Парень оттолкнул от себя девушку, та выронила бутылку. Стекло разлетелось вдребезги, обрызгав ноги собравшихся. Он чудом не упал на эти осколки. На помощь ему поспешил Леша, трясущимися руками снимая с себя футболку и скрутив из нее валик, подложил под голову в припадке бьющегося друга.
- Ложку, - голосом, который вот-вот надорвется, просил ее Леша.
Но Таня стояла, в оцепенении наблюдая как Макс, бьется между жизнью и смертью.
Поняв, что от нее толку мало, Леша схватил со стола ложку, которой до этого мешал глинтвейн, и сунул другу в рот.
- Прости Максим, прости, это из-за меня, - лепетала вмиг протрезвевшая Таня.
Со слезами на глазах она выскочила из квартиры в одних тапочках, оставив все вещи в квартире, села на лавочку возле дома и горько зарыдала.
Сколько так сидела она не знала. Кто-то легонько тронул ее за плечо. Это был Леша, со своим неестественно светлыми волосами. Посреди темной заснеженной улицы он напоминал небольшое солнце, которое кто-то носит в кармане.
- Ну и чего ты убежала? Еще и ничего не взяла, – укоризненно сказал Леша, присаживаясь рядом с ней.
- Я не знала что делать, я так виновата перед Максом, - противный комок вновь подкатил к горлу мешая дышать.
- Ты была пьяна и мало, что соображала, - успокаивал ее Леша.
- Нет, это не из-за этого, - девушка вскинула голову, от чего ее фиолетовые локоны упали на спину, открыв покрасневшее лицо.
Только сейчас Леша заметил, как усиленно девушка прикрывает руки не доходящими до запястий рукавами. Она не сопротивлялась, когда он задрал ее рукав. Всю внутреннюю сторону руки покрывали побледневшие старые шрамы от порезов, но было и что-то новое, черные синяки, покрывающие все запястье. Словно от чьих-то пальцев.
- Кто тебя так? – тихо спросил Леша.
И она рассказала, как недавно узнала, что беременна, но какая ей беременность в 16 то лет? Какие дети? Леша знал, что ее парень старше Тани на добрый десяток лет, но не знал кто он. Даже сейчас она не упомянула кто этот загадочный Павел.
Узнав, что она беременна, он так сильно обрадовался, стал строить планы, хотел взять ее в жены, но услышав, что ребенка оставлять она не намерена, страшно рассердился. Он стал сам не свой, схватил ее за руки, в бешенстве говорил, что убьет ее, если она посмеет тронуть ЕГО ребенка. Ей еле удалось от него сбежать
- У него были такие страшные глаза, – шептала она, в ужасе закрыв лицо руками. – Я думала он прямо там, меня придушит.
В Леше вскипала давно забытая, натуральная ярость. Попадись ему сейчас этот человек, возомнивший себя богом, он не задумываясь размазал бы его по стенке.
- Слушай, Тань, утри слезы, и пошли домой, – сказал он, взяв себя в руки. – Тебе нужно извиниться перед Максом, и рассказать ему, что у тебя стряслось. Вместе мы придумаем, как решить твою проблему.
- А нечего решать, - глаза девушки стали серьезными, а в голосе сквозила решительность. – Я не оставлю его.
Весь погром на кухне они убрали вместе, пока Максим отмокал на подоконнике, попивая горячий чай.
Вино Алексей вылил в раковину со словами:
- Иисус Христос мог превращать воду в вино, а мы превратим вино в грязь.
Глинтвейн они все-таки сварили из оставшихся соков. В кастрюле красиво плавали звездочки бадьяна, палочки корицы и кружочки апельсина.
Это был самый вкусный глинтвейн, согревающий их изнутри. Они пили его, обжигаясь, закусывая его рождественским апельсиновым пирогом.
- Напиток для сердца, - шутил Максим, выпив очередную чашку.
Братья, сидевшие тихо пока на кухне разворачивалась драма прибежали и, отломав себе по ломтю пирога и налив по кружке глинтвейна, убежали дальше играть в видеоигры.
- Знаете, этим глинтвейном с вином я хотел доказать, что я не как они…-начал Максим задумчиво посмотрев себе в чашку.
- Ни как кто, - побудила его продолжить Таня.
- Ни как родители. Что я сумею себя контролировать, и алкоголь не станет во главу угла моей жизни. Хорошо, что я не стал этого делать.
- Ошибки других не делают тебя хуже, тем более ошибки твоих родителей, - сказал Леша, взяв друга за руку. – Даже если бы тут было вино, этот глинтвейн нес бы совершенно другой смысл.
- Какой, например? - Таня потянулась к следующему куску пирога.
- Семейную теплоту, например.
В тот вечер отец вернулся далеко за полночь. Сережа с Михаилом Степановичем хоть и пытались не уснуть. Все равно заснули без сил на диване, откуда их пришлось растаскивать по комнатам. Его тяжелые шаги послышались возле комнат братьев.
Возле комнаты Леши его шаги замедлились. Кажется, он смотрел на запертую дверь, и не решался войти.
Леша ждал, затаив дыхание. Еще мгновение, и тяжелые шаги стали удаляться. Наступила полная тишина.
#глинтвейн #рассказы #истории из жизни #рецепт