Родом я из Сибири, на родину отца переехал в начале нового века. И в первые годы после Нового года происходила примерно одна и та же картина.
Встретили мы первый Новый год на новом местожительстве – с шампанским, салатами, петардами, бенгальскими огнями! В общем, весело было и замечательно.
По биоритму я – филин, жена – сова, спать ложимся очень поздно. Ночь с первого на второе января, не спим, в комнате горит свет. Примерно в час ночи – стук в дверь. Удивлённо переглянулись с женой, задаю риторический вопрос:
– Интересно, кому не спится в ночь глухую?
Эха в комнате нет, поэтому вопрос так и остался риторическим, т.е. без ответа. Открываю входную дверь, на пороге стоит мужик. Кто такой – понятия не имею, впервые его вижу. Несмотря на «помятое» лицо, одет прилично, хоть его и штормит малость, на ногах стоит крепко, в снегу не кувыркался. Завидев меня, начал с извинений:
– Слушай, прости, пожалуйста, за беспокойство. Гляжу, свет в окне горит – не спишь, значит. Видишь, болею я. Дай денег полечиться!
Огорошил он меня, так огорошил! Стою, соображаю – в порядке вещей тут такие порядки или этот кадр в порядке исключения нарисовался? Напротив через дорогу находится сельский ФАП (фельдшерско-акушерский пункт), местные называют его «больницей». Показываю визитёру на мед.учреждение:
– Ты не в ту дверь постучался, больница напротив. Тебе туда надо, там тебя полечат. Бесплатно!
Визитёр зажестикулировал руками:
– Да не-ет! Там спирт не нальют. А мне опохмелиться надо. Видишь, болею я после Нового года.
Опять стою, мозг напрягаю, соображаю. Местные устои пока не знаю. То, что визитёр болеет с похмелья, вижу. Но деньги ему зачем в час ночи? Может, в больнице спиртом приторговывают? Ради интереса спрашиваю у него:
– Где ты в час ночи опохмел себе купишь?
Предполагал, что визитёр укажет на больницу, а он указывает рукой совсем в другую сторону улицы и начинает объяснять, что есть в селе бабка – у неё днём и ночью самогоном можно разжиться. Но за деньги! В долг не даёт. Позднее узнал я адрес местной «ключницы», хотя за все годы жизни здесь мне это совсем ни к чему.
Смотрю на мужика – ну не похож он на пропащего алкаша! И в то же время, совершенно не понятно, что за загогулина у него приключилась, что пошёл он ночью стучаться к незнакомцу. Честное слово, меня это ввело в ступор. Спрашиваю его:
– Ты – местный?
Визитёр кивает головой:
– Да, местный.
И начинает объяснять, где он живёт. Село большое, по площади протяжённое, улиц тут немеряно. Куда-то махнул рукой в темноту, сказал адрес, но мне от этого ни горячо ни холодно. Я всё равно не знаю и разыскивать в случае чего не собираюсь. Интересуюсь у него:
– До дома-то дойдёшь?
Визитёр отвечает:
– Дойду. Ты мне денег дай полечиться.
Улыбаюсь и отрицательно мотаю головой:
– Не правильно просишь. Не по-мужицки.
Теперь визитёр «завис», соображает. Указываю ему на лавочку, сам зашёл в дом. Жена спрашивает:
– Кто там?
Пожимаю плечами:
– Знать его не знаю, денег просит на опохмел. Денег не дам, а похмелить – опохмелю.
Достал из холодильника начатую бутылку водки, налил в гранёный стакан, сварганил бутербродище с колбасой и сыром, сверху положил маринованный огурчик. Выношу визитёру, подаю ему стакан с водкой. Грусть в его глазах сменилась радостью, его лицо преобразилось и заиграло красками жизни. Жадно осушив стакан, он глубоким вдохом занюхал огурчиком. Посидел чуть-чуть, подождал, когда алкоголь приятным теплом разбежится по всему телу. После этого с аппетитом схрумкал огурец, рассыпаясь в благодарностях:
– Полечил, спасибо! Ты, если что надо, приходи.
Взяв с собой в дорогу бутерброд, довольный визитёр ушёл. Кто такой, откуда – мне это осталось неведомо. Больше он ко мне не приходил и в селе не встречались. А может и встречались, но не узнали друг друга.