27 августа 1628 года эскадра голландской Вест-Индской торговой компании стояла в заливе Матансас на Кубе. Руководил эскадрой 50-летний адмирал Пит Хёйн - опытный вояка, который попал на флот подростком, в 20 лет уже участвовал в сражениях, попал в плен, несколько лет был рабом на испанских галерах, затем дрался с португальцами в Мозамбике и в Бразилии, с испанцами на Карибах. Сейчас он был в скверном настроении, но старался выглядеть бесстрастным. В просторной кают-компании флагманского корабля "Амстердам" шёл военный совет.
- Компания дала нам тридцать один корабль, а лучше бы их было десять, но пригодных для боя, - медленно и веско заговорил командир "Чёрного льва" Корнелис Бакхарт. - Единственным нашим оружием может стать внезапность, а барки замедляют наши передвижения и выдают нас испанцам.
- Каждый галеон обладает большой боевой мощью и полным экипажем. А на наших кораблях от плохой пищи возникла цинга, мы теряем людей, - поддержал коллегу Хендрик Лонк, командующий 500-тонным фрегатом "Холландзе твин".
- Действительно ли правление компании хочет, чтобы мы захватили "серебряные галеоны", или им просто нужна отговорка для кредиторов о расходовании средств, которые они на самом деле положили себе в карман? - предельно откровенно высказался капитан "Утрехта" Корнелис Мелкмайт.
Все повернулись к адмиралу флота Питу Хёйну. Он встал, держа в руках свёрнутую карту:
- Я предлагаю остановить наш поход и вернуться в Европу.
Карибская военная экспедиция голландцев под командованием адмирала Пита Хёйна, похоже, была провалена. В Европе шла война между Испанией и Нидерландами. Вест-Индская торговая компания выделила Хёйну 31 судно и приказала захватить "серебряный флот", на котором испанцы перевозили в Европу ценности из колоний, но приказ был практически невыполним. Треть эскадры составляли не корабли, а просто большие лодки. На питании компания сэкономила, и среди экипажей начались болезни. Но самое скверное, что экспедиция финансировалась на заёмные средства, и за них предстояло дать отчёт именно Хёйну, а не чиновникам Вест-Индской компании, которые вместо нормального флота снарядили показуху.
Утечка информации
В июле голландские корабли стояли в бухте на острове Ислас-Бланка. Здесь водилось много диких коз, и Хёйн приказал добыть свежего мяса для экипажей. Когда флот отчаливал, обнаружилось отсутствие юнги, которого ждать не стали. Шестнадцатилетний Йоос Хале попросту заснул под пальмой, и когда он наконец выбрался к месту стоянки, солнце уже заходило, а вдали поблёскивали паруса уходящей эскадры.
А через несколько дней на Ислас-Бланка явились испанские каперы. Оголодавший юнга не стал разбираться, свои это или чужие, и вышел к кораблям. Испанский капитан прикинул, что парнишка может стать для него источником наград и почестей, и передал его на корабль губернатора Картахены, при этом разукрасив государственную важность добытого пленника. Йооса Хале доставили в Картахену и бросили в застенок, где юнга, размазывая слёзы и с ужасом глядя на пыточные инструменты, рассказал всё, что ему было известно о планах голландцев. А известно ему было довольно много, поскольку Йоос был стюардом капитана на шлюпе "Золотой сокол". Юнга рассказал испанцам о специальном задании по захвату "серебряного флота". Информацию спешно передали в Каракас и далее в Гавану, где собирались гружёные суда, чтобы под охраной галеонов проследовать в Европу. Корабли прибывали из Картахены, из Панамы, однако это всё были мелочи по сравнению с флотом, который готовился в Веракрусе, а там никто не знал о грозящей опасности.
А тем временем голландцы рыскали по морю, устраивали засады, но не могли обнаружить "серебряный флот". Пятого августа Пит Хёйн привёл эскадру к островам Тортугас, чтобы навести там справки о планах испанцев. Кораблям пришлось прорываться сквозь ураган, но голландцам удалось справиться без потерь. Рыбаки на Тортуге уверили адмирала, что испанский флот в Веракрусе уже закончил погрузку и со дня на день должен появиться на горизонте, чтобы идти в Гавану, объединиться там с остальными кораблями и уже вместе двигаться в Испанию. Но шли дни, а испанцев всё не было. У голландцев не хватало припасов, увеличивалось количество заболевших и умерших.
Тогда Хёйн направился прямо к Гаване, рискуя нарваться на огонь замка Эль-Морро.
Ночью он скрыл корабли в заливе Матансас в окрестностях Варадеро и отправил в Гавану разведчиков, но они не смогли ничего выяснить: порт охраняли часовые. Именно в этот вечер состоялся военный совет, который принял решение сворачивать операцию.
Первая ласточка
Но на следующее утро, уже готовясь к отплытию, голландцы заметили быстроходный парусник, который вышел из Гаваны и направился в сторону Веракруса. Капитан флагмана Витте де Витт бросился в каюту к адмиралу за разрешением атаковать испанца в одиночку, не дожидаясь остальных. Через четыре часа корабль удалось догнать и захватить без боя. На допросе испанский капитан рассказал, что спешил в Веракрус, чтобы сообщить адмиралу дону Хуану де Бенавидес-и-Басан о голландском флоте. Так Пит Хёйн выяснил, что ещё не всё потеряно, и решил продолжить экспедицию.
Причина задержки кораблей из Веракруса крылась в "нелётной" погоде и бездарном командовании. Испанцы попытались было выйти в путь три недели назад и попали в тот же шторм, что и голландцы. Но если капитаны Хёйна спасли свои корабли, испанцы понесли большие потери. Галеон "Санта Анна Мария" под личным командованием адмирала сел на мель. Несколько других, лавируя вокруг флагмана, потеряли часть такелажа и были вынуждены вернуться в порт. Из тридцати грузовых судов и пяти галеонов остались неповреждёнными 11 и 4. Это уже была катастрофа, адмирал дон Хуан де Бенавидес-и-Басан рвал и метал. Он, представитель высшей знати, внук знаменитого адмирала Альвареса де Басана, кавалер ордена Сантьяго-де-Компостела, станет объектом осуждений и насмешек в Мадриде! И дон Хуан отдал приказ искать корабли для замены и срочно латать повреждения. В итоге к выходу в море подготовили 21 судно, но их тоннажа было недостаточно для размещения грузов: ведь в Веракрусе были собраны не только местные ценности, но и привезённые с Филиппин и из Перу. Тогда адмирал приказал загрузить галеоны, с которых для этого сняли часть пушек. Главное - добраться до Гаваны, а там можно будет переложить ответственность.
8 сентября 1628 года
Голландская эскадра по-прежнему находилась в засаде в заливе Матансас. Ночью вахтенный шлюпа "Белый лев" заметил в море огни. Сразу же разбудили адмирала.
- Он один, и это не галеон - заметил Хёйн, глядя в зрительную трубу. - С ним справятся наши шлюпы.
Выйдя без опознавательных огней, три быстроходных шлюпа незаметно окружили испанца и взяли на абордаж без единого выстрела. Это оказался "Nuestra Señora de la Concepcion", который шёл в авангарде "серебряного флота", в общем-то умно понадеявшись проскочить до восхода солнца впереди остальной эскадры. Капитана дона Педро де Рохас мучали дурные предчувствия, но не настолько, чтобы он отдал приказ погасить бортовые огни.
На рассвете голландцы, по-прежнему находясь в засаде, увидели вдалеке множество парусников, направлявшихся к Гаване. Испанцы не соблюдали никакого строя, так что выскочившие на всех парусах непонятно откуда каперы застали их совершенно не готовыми к бою.
Хендрик Лонг на фрегате "Голландский сад" во главе пяти кораблей помчался, чтобы перекрыть испанцам путь к Гаване. На "серебряных судах" началась паника, однако галеоны взяли курс на залив Матансас. Теоретически они могли вынести на берег ценности, наскоро построить линию обороны и отправить гонца в Гавану.
Тем временем голландцы гонялись по морю за разбегавшимися беззащитными грузовыми судами, захватив без боя девять из двенадцати. В их трюмах обнаружили какао, шкуры, ценную древесину, кошениль и индиго. Серебра не было, что логично: самый ценный груз находился на крупных вооружённых кораблях, которые скрылись в заливе Матансас. Несмотря на то, что уже наступила ночь, Хёйн скомандовал курс на залив, где была обнаружена эпическая картина.
Несмотря на то, что залив был испанской территорией, испанцы не знали его фарватер. Галеоны плотно сидели на рифе, среди них были лучшие: "Санта Гертрудис", "Санта Люсия де ван Герра" и флагман "Санта Анна Мария". Их экипажи метались, пытаясь организовать хотя бы стационарную артиллерийскую батарею. Остальные корабли сбились в кучу, лишив себя оперативного простора. Тут и пригодились небольшие барки, которые были в составе голландского флота: они со своей малой осадкой свободно маневрировали между рифов и высаживали на испанские суда абордажные команды.
Остатки испанских экипажей для видимости делали в воздух несколько выстрелов из мушкетов и сдавались, умоляя о пощаде. При захвате флота не было жертв.
Лично допросив пленных (Хёйн был у испанцев в плену и прекрасно знал испанский язык), адмирал узнал, что дон Хуан де Бенавидес-и-Басан, кавалер высшего военного ордена Испании, первым убежал на берег вместе со своими приближёнными и даже не отдал сколько-нибудь внятных распоряжений. Видя такую картину, большинство капитанов поступило точно так же. Среди пленных не нашлось ни капитанов, ни чиновников, ни вообще высших офицеров. Захваченных испанцев Хёйн отпустил на свободу, указав им путь к Гаване и снабдив продовольствием на четыре дня. Это был очень гуманный поступок в ту жестокую эпоху, но адмирал всегда старался избегать ненужных жертв.
Среди отпущенных пленных всё же был один командир: заместитель адмирала, альмиранте дон Хуан де Леос. Убегая, де Бенавидес оставил его командовать обороной. Альмиранте успел переодеться в форму простого матроса и его никто не выдал.
Ограбление века
Серебра было обнаружено столько, что голландцы целую неделю перетаскивали его на свои корабли. Хёйн был вне себя от радости, но не сомневался, что с минуты на минуту на берегу или у входа в залив появятся испанцы, и держал своих людей наготове, приказав при каждом шорохе стрелять по кустам. Но атаки так и не случилось: дон Хуан де Бенавидес наговорил губернатору Гаваны всяких ужасов, так что испанцы были заняты только укреплением столицы, тем более что военный флот в тот момент находился не в Гаване, а в Картахене.
Воодушевление голландских экипажей было невероятным: кроме достигнутой цели, оголодавшие моряки получили в своё распоряжение множество отличных продуктов. Пять лучших кораблей разгрузили, во время прилива сняли с мели, затем вновь загрузили и забрали себе в качестве приза. Восемь кораблей сожгли, потому что на них не хватило людей.
В сумме голландцы захватили 80 тысяч килограммов серебра, более 60 кг золота, тысячу отборных жемчужин, меха, сахар и другие ценности.
16 сентября эскадра вышла из залива и направилась домой. Самый быстроходный парусник был выслан вперёд с посланием адмирала, он прибыл в Роттердам 14 ноября, посеяв одновременно фурор и недоверие. А основной флот пришёл только 4 декабря, попав в полосу штормов и потеряв несколько кораблей.
Пита Хёйна чествовали как героя, а он смотрел с балкона ратуши Лейдена на восторженные толпы и чувствовал разочарование. Сколько раз он возвращался после трудных побед, приводя десятками трофейные корабли, и никто этим не интересовался. А стоило захватить ДЕНЬГИ, как народ воодушевился. Хёйн размышлял о сути людей, которым нет дела ни до патриотизма, ни до настоящих подвигов.
Акционеры и кредиторы экспедиции получили огромные барыши. Пятая часть трофейных сумм досталась государству, этих денег хватило на 8 месяцев военных действий, была захвачена стратегически значимая крепость Хертогенбос. А у испанцев всё получилось ровно наоборот: пропал годовой труд колоний, армию содержать было не на что, акции испанских банков обвалились. В Мадриде было проведено расследование, после которого великолепный адмирал дон Хуан де Бенавидес-и-Басан, кавалер ордена Сантьяго Компостельского, был доставлен в столицу и обезглавлен.
Чистая прибыль Вест-Индской компании составила 7 млн гульденов (не считая средств, распиленных при снаряжении флота), но жадность - вещь безграничная. Руководство компании отказалось выплатить жалование моряков, умерших во время плавания, их родственникам. Хёйн заявил, что не сможет после этого смотреть в глаза своим подчинённым и положил на стол каперскую грамоту. Уже в марте 1629 года он нанялся на государственную службу и фактически командовал флотом. 18 июня в сражении с испанскими корсарами бесстрашный Хёйн направил свой флагман между двумя вражескими кораблями, паля с обоих бортов и сам попал под двойной обстрел. Пушечное ядро угодило адмиралу в плечо, национальный герой Нидерландов погиб на месте.
Мемориал флотоводца находится в церкви Делфта. Его именем названы три корабля ВМФ Нидерландов. Его прямой потомок и полный тёзка - датский учёный, изобретатель, поэт и художник Пит Хёйн-младший.
Галина Погодина