— О-о-о, колядовать пойдём! — жизнерадостно выпалила Ленка, вылупившись на меня. — Решено! У моей бабушки платки возьмем, цветастые такие.
— Куда мы пойдём? — я вздохнула и оторвалась от экрана телевизора. По ящику крутили какие-то новые песни о старом главном.
— Колядки! Наши бабушки накануне Рождества наряжались и ходили толпами вместе с другими красными девицами и молодцами по домам, с прибаутками, песнями и плясками. Да не просто так, за вознаграждение — конфеты и печенье, пироги и звонкие монетки. Бабушка рассказывала, как в молодости на колядки ходила. Так с дедушкой и познакомилась — он был известным гармонистом и весельчаком, ты знаешь. Может и мы своих суженых встретим, а?
Ленкина бабушка Антонина была настоящим кладезем всевозможных баек. Мы дружим с пяти лет, и всё детство я не вылезала из дома своей подружки. Баба Тоня любила проводить время с нами, маленькими девчушками: поила ароматным чаем — там точно были зверобой и мята — с пирожками с лесными ягодами, рассказывала сказки и прибаутки. Для меня это лучшие воспоминания детства.
— Если только суженых мозгами. Ладно, колядки так колядки. Твоя взяла! — снова вздохнула я, зная, что с подругой бесполезно спорить. — Что от меня нужно?
— Костюм, мешок для угощений и выучить сами колядки — песни такие рождественские.
— А костюм женщины-кошки подойдет? С прошлогоднего Хэллоуина пылится. Там такой шикарный хвост, — взгрустнулось мне. Костюм покупался в надежде на роман с одним прекрасным мужчиной, который после пары свиданий слинял, успев на прощание помахать мне хвостом.
— А почему бы и нет? Вспомнила, у меня же костюм ведьмы есть! Можно сказать, моя рабочая униформа, — рассмеялась Ленка. Подруга работала в отделе кредитования местного подразделения одного известного банка.
Так и порешили. Ленка распечатала мне тексты песен, которые нужно выучить к завтрашнему вечеру, и отправилась домой. Искать свою метлу, а вы что думали?..
Я полезла в шкаф, на верхней полке которого второй год обитал злополучный кошачий костюм. Чёрный комбинезон на молнии с длинными рукавами и штанинами из мягкой ткани наподобие велюра. Некогда роскошный хвост из искусственного меха покрылся пылью и напоминал ершик для чистки бутылок. Я встряхнула костюм и чихнула. Чихнула снова. И ещё много раз. Через час моё лицо могло конкурировать по румянцу с «мордцом» соседа дяди Бори, который весело встретил Новый год и никак не может его проводить. Мохнатый пылесборник пришлось спешно запихать в стиральную машинку, чтобы привести его в порядок.
Через полтора часа машинка лихо прокрутила последний оборот и затихла. Я выдернула шнур из розетки и полезла доставать костюм. Чёрный цвет смылся до грязно-серо-бурого. Хвост превратился в меховую мочалку, которая навевала мысли о безвременной кончине старого и облезлого скунса. Да, из меня выйдет ещё та киска, с характером и матёрая! При виде меня люди будут материться.
Я уже засыпала в обнимку с распечатанными листами текстов колядок, когда позвонила Ленка.
— Решено, ты идёшь в костюме кошки, а я буду ведьмой. Метлу не нашла, зато одолжила щётку нашей уборщицы. Стояла под лестницей в подъезде — чего добру пропадать, — бодрый голос подруги прогнал сон. — Ты только зацени мой костюм. Сейчас видео включу!
От увиденного я захрюкала и сползла с дивана, уронив телефон. Длинная чёрная юбка с максималистким вырезом до бедра. Кокетливый корсет, оголяющий плечи. Фиолетовая шляпа с блестящими пауками, свисающими с её широких полей. Короткий дождевик, прикинувшийся плащом. Венчала образ с претензией на инквизиторский приговор щётка для уборки.
— Огонь, — я смеялась в голос. — Берегитесь, одинокие мужчины. Эта женщина верхом на щётке одурачит осчастливит вас уборкой и улетит, а вы потом свои носки ещё полгода искать будете.
— А то! Ну всё, я отключаюсь, — Ленка осталась довольна произведённым эффектом.
7 января в 19 нуль-нуль мы стояли напротив большого зеркального трюмо, которое каракатицей стояло в прихожей ленкиной квартиры. В новое жильё подруга переехала месяц назад. Не придумала лучше повода познакомиться с соседями, как прийти к ним с колядками.
Свой костюм мне не удалось реанимировать. Если Бэтмен увидел бы такую Женщину-кошку, его хватил бы удар. Хвост повис безжизненным мочалом, я наступала на него и запиналась. Сам костюм слинял и скукожился. Местами на нём обтерлась ткань, что наводило на мысли, что кошечка давно и тяжело болеет. На голове — ободок с маленькими ушками. Мяу! Вместо мешка для сладостей я второпях прихватила пакет из «Шестёрочки». Чувствую тем самым плешивым местом, спрятанным мочалкой-хвостом: в этот вечер нас ждут совсем не сладости.
Мы с Ленкой глубоко вздохнули и вышли в подъезд. Я повернулась к двери угловой квартиры на пятом этаже и нажала кнопку звонка.
— Ты глухой что ли? В дверь трезвонят, а ты не можешь оторвать свою филейницу от кресла и открыть! — раздался раскатистый голос. На пороге нарисовалась женщина — мечта художника Рубенса. — Тут какие-то две мочалки! Ты щёток не вызывал?
— Ночь тиха, ночь свята, В небе свет, красота-а-а, — робко затянули мы. Я зашуршала пустым пакетом, пряча его за спину.
Из-за дородной кормы тётки показались испуганные глаза на тоненьких ножках. Тщедушный мужичок перевёл удивлённый взгляд с супруги на нас.
— Лю-лю-людочка, я не знаю, кто это. Я тебя-я-я лю-лю-лю-блю, — заикался мученик от большой и дородной любви.
— Милостыню не подаём, — Людочка-людоедочка схватила своего супруга за шкирку и закрыла дверь.
Подруга-ведьма ошалело уставилась на меня. Я пожала плечами.
Щёлкнул замок и из соседней двери показалось худощавое лицо в платочке. Бабушка увидела нас и перекрестилась.
— Свят, свят, свят, — запричитала бабка.
Народ в лице бабушки снова перекрестился и резко захлопнул дверь.
Мы спустились на этаж ниже и подошли к двери квартиры слева. Я отчаянно нажала на кнопку звонка. Не работает. Пару раз стукнула кулаком по ручке двери.
По коридору квартиры зашлепали. Дверь открылась, явив нечто, шатающееся на ногах.
— О, белочка! А почему ты такая страшная? Трудишься без выходных? — икнул субъект, собирая в кучку осоловевшие глазки и обращаясь явно ко мне.
И тут тело увидело Ленку, эротично вышагнувшую из-за меня. Та застыла в самой соблазнительной позе, опершись на щётку.
— Добрый тебе вечер, ла-а-а-сковый хозяин. Ра-а-а-дуйся, ой ра-а-а-дуйся, земле, — затянула моя боевая товарка.
— Гы, ты смерть чо ль? За мной? А чо с щёткой? — ткнул пальцем в подругу субъект.
— Чтобы убирать за собой. Я люблю работать чисто, без шума и пыли! — заявила с вызовом Ленка. Тело потеряло точку опоры и шмякнулось. Связь была потеряна. Мужик захрапел, выводя почти праздничные рулады. Вот так всегда, на самом интересном месте. Мы прикрыли дверь квартиры снаружи, оставив субъект отдыхать на полу.
Я смяла пакет в руках и поежилась. Не месяц май — месяц декабрь студил окна подъезда. Мы решили сворачивать наши «Святки Лимитед».
— Матерь паучья, пошли лучше к твоей бабушке. Покажем ей мастер-класс по колядкам! — я не смогла сдержать смех.
Минут через 20 мы на такси подъезжали к знакомой пятиэтажке.
Из машины я вылезала боком, подбирая грязный хвост, чтобы не запнуться. Ленка оставила щётку в салоне. Поздно: такси уже уехало. Придётся уборщице искать новый рабочий инвентарь.
Панельный дом, третий подъезд. Мы забежали на площадку второго этажа и остановились перед дверью, обтянутой дерматином. Ленка коснулась звонка, проснувшегося звонкой трелью. Неторопливые шаги. Баба Тоня распахнула дверь.
— Добрый тебе вечер, ласковый хозяин
Радуйся, ой радуйся, земле,
Сын Божий народился.
Быть тебе, хозяин, с добрыми вестями,
Радуйся, ой радуйся, земле,
Сын Божий народился...
Мы пели и пританцовывали. Я, помня о своих ошибках, не выпускала свой драгоценный хвост, держа его обеими руками.
Баба Тоня скрылась за дверью и вернулась с тяжелым пакетом. Логотип «Шестёрочки» кокетливо смотрел на нас.
— Вот, девчата, наколядовали! — улыбалась ленкина бабушка. — Вы не стойте на пороге, проходите. Я пирожки с лесными ягодами испекла. Рождество Христово сегодня.
Мы с Ленкой умылись, переоделись в тёплые махровые халаты, выданные её бабушкой, и уселись за стол. Нахохленные и раскрасневшиеся, словно после бани. Баба Тоня достала из серванта сервиз — чашки и блюдца, украшенные изящной золотистой росписью. Ленкина бабушка разлила чай по кружкам. Я втянула носом аромат: терпкость зверобоя и свежесть мяты — лучший букет.
— Так, а вот и десерт, — баба Тоня достала из духовки противень с румяными пирожками. — С пылу с жару. Угощайтесь, мои хорошие! Сейчас, только переложу в блюдо.
И вот так в Рождество мы с Ленкой сидели на кухне бабы Тони и слушали её удивительные рассказы, ели пирожки с лесными ягодами и прихлёбывая чай с ароматом лета.