Это было гигантское сооружение в самом центре столицы Иркутской губернии – Казанский кафедральный собор. Он входил в число крупнейших культовых сооружений России: собор мог вместить одновременно до пяти тысяч человек, а его высота достигала 60 метров, то есть с 20-этажный дом.
По признанию святейшего Синода храм был одним из красивейших культовых сооружений империи.
Собор заложили в 1875 году, строился он долго – в течение 19 лет. Именно столько времени прошло с момента, когда архиепископ Вениамин в присутствии генерал-губернатора Восточной Сибири барона Платона Фредерикса при скоплении чиновников и горожан провел церемонию закладки храма, и до освящения главного придела 25 января 1894 года.
Главный собор расположился естественно на главной городской площади. Именно в этом месте в середине XVII века начинался Иркутск – ближе к берегу Ангары отряд казаков возвел острог.
Жизнь в этом месте кипела всегда
На площадь съезжались торговцы с разных земель. Здесь стояли торговые ряды, гостиные дворы. Все массовые народные гуляния и праздники проводились именно в этом месте.
За более чем триста лет площадь сменила более десятка названий: Спасская, Кремлевская. Одно время, поскольку количество церквей, выходивших на нее фасадами, стало приближаться к дюжине, название сменили на Церковную.
В советские годы пришли свои названия
– сначала в честь Третьего Интернационала, а затем – имени убитого в 1934 году первого секретаря Ленинградского обкома ВКП (б) Сергея Кирова.
Недавно часть всей площади – как раз та, где располагался Казанский собор – получила имя иркутского генерал-губернатора графа Сперанского.
Вот в этом месте и встал один из крупнейших сибирских храмов
Его возвели по проекту российского архитектора барона Генриха Розена, который руководил строительством весь период возведения собора.
Финансовые отчеты того времени удивляют своей точностью. В них сообщалось, что всего на строительство и заведение церковной утвари было израсходовано: 904 025 рублей 42 ½ копейки.
Собор представлял собой пятиглавый крестово-купольный храм, был выдержан в русско-византийском стиле, но отличался более пышным декоративным убранством. Храм был строго симметричен. Но эту центричность композиции нарушала одна оригинальная деталь – длинная галерея, соединяющая храм и колокольню.
Но далее случилась Октябрьская революция, а за ней – строительство «нового мира»
Жизнь кафедрального собора начала замирать. Сначала в 1919 году, в период уличных боев между красными и белыми, разрушили паровое отопление, и службы стало возможным проводить только в теплое время года.
Затем в ограде собора устроили спортивную площадку, на которой ежедневно молодежь играла в футбол. К этому времени юные болваны повыбивали в соборе значительную часть стекол, особенно пострадала усыпальница.
А в местных газетах велась активная компания за ликвидацию собора.
В этот период #Казанский кафедральный собор содержала немногочисленная община верующих, которая на свои скудные средства пыталась как-то исправить наносимый храму ущерб. Но в 1930 году собор все же закрыли.
И ведь была возможность еще спасти храм:
серьезно рассматривалось предложение приспособить его под музей. Но победили те, кто с гордостью называл себя «воинствующими безбожниками». Таковые оказались в большинстве в иркутском отделе охраны памятников…
В январе 1932 года «специалисты» (кавычки мои. – Авт.) отдела охраны памятников отнесли собор к разряду зданий, не представляющих какой-то исторической и художественной ценности. Это был приговор: здание снести.
Однако попытки разобрать здание на строительный материал не увенчались успехом – ведь строили тогда на века. Поэтому решили взрывать храм.
Первый взрыв прозвучал в августе 1932-го. Но собор сопротивлялся. Чтобы окончательно его обрушить, потребовалось еще несколько зарядов - по разным сведениям, от трех до пяти.
Иркутский писатель Дмитрий Сергеев еще мальчишкой стал свидетелем этого варварства. Картину уничтожения он описал в своей повести «Залито асфальтом».
«Соборную церковь взрывали летом. В ближних домах окна закрыли ставнями, позаклеивали газетами, чтобы не вышибло ударной волной. На перекрестках улиц, ведущих к собору, дежурили постовые, никого не пускали.
Про то, что церковь готовятся взрывать, слухи ходили давно. Мы едва дождались этого дня. Почти все пацаны из нашего двора прятались под аркою на берегу Ангары. Милиционеру надоело прогонять нас, он удовлетворился тем, что мы не лезли ближе.
На паперти Старого собора толпились старухи и нищие, должно быть, со всего города. В смятении и ужасе смотрели они на пятиглавую громаду соборной церкви. С берега открывался весь собор, не было видно только одного купола на фронтальной стороне. Над церковью уже постарались – в ней давно не справляли служб, – наверху центрального купола зияли щели окон, в них кое-где посверкивали обломки разбитых стекол. И все же собор выглядел несокрушимой махиной. Коричневый цвет придавал ему мрачный вид, утяжелял стены.
Обеспокоенные стрижи кружились над своими гнездами – ими были сплошь облеплены карнизы и выступы куполов. Воздух оглашался их криками.
Народ на паперти Старого собора прибывал. В полумраке притвора маячила золоченая риза. Видимо, и сам поп томился ожиданием.
Ухнул первый взрыв. Хлесткая волна прокатилась над Ангарой. Густое облако взметнулось над центральным куполом. Пыль еще не осела, когда снова дважды громыхнуло. Запах пороховой гари и кирпичного крошева принесло к берегу. Пыль опустилась, видна стала искореженная взрывами громоздкая туша церкви.
Непривычно, дико было смотреть на обезглавленный, лишенный куполов собор. Черные клубы то застилали, то обнажали кирпичную кладку, оголенную от штукатурки и извести. Стены собора будто кровоточили. Из пыльного хаоса слышались отчаянные крики птиц.
- Конец света! – вопил на паперти старик, колотя тяжелой палкой по каменным плитам. Всклокоченная борода тряслась, из-под бровей сверкали маленькие круглые глаза.
…Взорванный собор упрямо сопротивлялся истреблению. Кирпичи в его стенах так крепко были связаны раствором, что их легче было разломить, чем отделить друг от друга. Груды обломков и ни на что не годного лома долго еще возвышались на месте церкви. Мелкая крошка и кирпичный бой пошли на бутовку площади. Соборная ограда пустовала недолго, скоро в ней появились дощатые времянки и навесы».
Ну а далее появились объявления о приеме рабочих на разбор завалов. Однако иркутяне проигнорировали эти призывы.
Тогда властям пришлось привлекать женщин-переселенок с Украины и Белоруссии.
Бригады рабочих вручную разбирали обломки собора, сгружая их в вагонетки, которые увозили мусор по временным рельсам. Обломки собора разбрасывали и по всей площади Кирова и утрамбовывали железными катками.
«Когда собор разрушили, то уровень центральной иркутской площади от битого кирпича поднялся на один метр.
Щебня было столько, что его хватило на отсыпку подъездного пути к мосту через Ангару», – это цитата из книги «Иркутская Земля: Яркий почерк светописцев. Фотообразы времени» иркутского исследователя и краеведа Рудольфа Берестенева.
…В 1938 году сразу за местом, где находился Казанский кафедральный собор, отличавшийся пышным декоративным убранством, начали возводить угрюмый Дом советов, архитектурой полностью подтверждающий свое нынешнее неофициальное название – серый дом. Строили его тоже долго: только в 1959 году в него въехали аппарат и архив Иркутского обкома КПСС, обком ВЛКСМ и областной исполнительный комитет депутатов трудящихся.
Друзья, если вам понравилась эта наша история, - ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ и ставьте ЛАЙКИ. Этим вы поддержите наш канал и не пропустите следующие публикации
А еще вас могут заинтересовать эти наши материалы (жми на заголовки):