Уже в раннем возрасте у меня проснулась тяга к рисованию. Безудержная тяга к рисованию обязательно просыпается у всех человеческих детенышей, как только они они становятся в состоянии удержать в руке рисующий предмет.
Период наскальной (то есть настенно-намебельной) живописи в развитии их малыша приходится пережить всем счастливым родителям. Тут главное вовремя обеспечивать юного художника плоскостями для нанесения изображения, выделить специальную стенку для рисования или бесперебойно подкладывать бумагу.
Мы с братом от недостатка материалов для творчества никогда не страдали, всё необходимое у на всегда было в достаточном количестве. Однако школьные тетрадки брата, всё же, нет нет да и страдали от моей руки.
В прочим, простые какаляки-маляки очень быстро мне надоели. Абстракционизм никогда не привлекал меня, я всегда была сторонницей реализма, ну, в крайнем случае, сюрреализма. Возможно, сюрреализма даже в большей степени.
Мне всегда было присуще критическое отношение к своим работам, возможно, оно у меня врождённое и,частенько, создает мне некоторые неудобства. В то далёкое время моего детства моё повышенное критическое отношение к своим рисункам создавало неудобства моим родичам. Поняв, что я не в состоянии изобразить то что мне хочется так как мне хочется я стала приставать ко всем кто попадался на моем пути с требованием “Нарисуй!”
Мама отказалась рисовать сразу и категорически. “Я не художник” - сказала она - “Я бухгалтер, кормилица и поилица”. Надо признать, что мама моя была превосходным бухгалтером. Многих начальников, а в постсоветское время бизнесменов Нина Петровна, в буквальном смысле, спасла от тюрьмы и сумы выправив им их жутко запущенную бухгалтерскую отчетность.
Кормилицей она была не менее выдающейся. Всякий путник случайно или намерено попавший в нашу квартиру был в обязательном порядке накормлен. Родилась я с маленьким весом, всего два восемьсот, в год я весила уже семнадцать килограмм. Семнадцать!!! Информация к размышлению: в шесть лет я весила шестнадцать.
Заслышав как я шлепаю босыми ножками в её направлении с бумагой и карандашом в руках мама сразу же наливала кружку кипяченого молока, наполняла тарелку кашей, а то и доставала из шкафчика пузырёк с рыбьим жиром. Естественно от таких страшных угроз я вынуждена была спасаться бегством.
Бабушка никогда не отказывалась рисовать для меня, но рисовала она только барынь (барыня это такой народный вариант принцессы) и рисовала бабушка барынь только одним единственным образом.
Я конечно, подозревала, что живая барыня не могла выглядеть так как на бабушкином рисунке, но бабушка упорно утверждала, что рисовать надо именно так и отступать от канона нельзя. Зачем рисовать что то кроме барынь бабушка вообще не понимала.
Думаю такое изображение барыни бабушка взяла из народной вышивки. Бабушка моя великолепно вышивала старинные узоры.
Вышитые бабушкой рушники меня всегда восхищали, таинственными узорами на них я любовалась. А вот барыни, принцессы, принцы и рыцари меня никогда не интересовали. Из всей этой компании только к драконам я относилась и отношусь с симпатией.
Брат рисовал космическое корабли, подводные лодки, разные фантастические машины и роботов. Меня восхищали его произведения но я хотела зайчиков и лошадок.
За всю семью отдувался папа. Отец неплохо рисовал и не отказывался рисовать по моему заказу.
Я внимательно следила за тем как папа воплощает мой замысел. Все рисунки я собирала, старательно обводила каждое изображение, переводила через кальку ещё и ещё, пыталась повторить папин рисунок на новом листе. Со временем я научилась рисовать любимых моих персонажей вполне сносно. Теперь папа после работы уже не рисовал мне зайчиков и лошадок, а смотрел на зайчиков и лошадок нарисованных мною. И я видела в папиных глазах восхищение. Приходя с работы, папа первым делом интересовался что я сегодня нарисовала. Папа всегда поддерживал меня в моём творчестве.
В более позднем возрасте зайцев из моих рисунков вытеснили кошки. Но лет до шести моими музами были зайцы, всегда с лошадками. Зайцы ведут лошадей под уздцы, зайцы катают на лошадке своих зайчат, Зайцы скачут на лошадях, зайцы на лошадях стреляют из луков (прямо заячья орда какая то), зайцы заготавливают для лошадок сено. Кстати, я знала наизусть знаменитую песню про зайцев, ту самую: “Мы волшебную косим трын-траву”. И я искренне считала эту песню гимном великой заячьей республики.
Я придумывала новые и новые сюжеты из заячьей жизни, я просила бабушку рассказывать мне сказку про зайчиков и лошадок. И бабушка рассказывала. Бабушка моя знала много сказок и могла рассказать сказку про что угодно на заказ, только дай тему.
Не только я знала о заячьей цивилизации, но и зайцы знали обо мне. Приходя с охоты, папа всегда приносил мне гостинец от зайчика. Это был кусочек чёрного хлеба завернутый в салфетку. В моём воображения рождалась картина, как зайчик встречает папу в лесу, протягивает маленький сверток и говорит: “Передайте это Ане, специально для неё испекли”.
И не надо мне сейчас рассказывать, уважаемый читатель, что этот кусочек хлеба остался у папы от того бутерброда который мама готовила папе собирая папу на охоту. Разве я не могла отличить вкус настоящего волшебного заячьего хлеба испеченного в волшебном лесу от вкуса банальной человеческой выпечки купленной в соседнем магазине? Я ела и то и другое - абсолютно разный вкус.
Однажды зайцы прислали мне медведя. Медведь был куплен папой в Москве, папа часто ездил в командировки и по работе и по партийной линии. Медведь был тщательно спрятан и должен был стать подарком на мой четвертый день рождения. Но в декабре у меня заболело ухо. У кого никогда не болели уши, тому бесполезно объяснять, что это такое, а у кого хоть раз ухо болело, тот поймет и меня и моих родителей.
Тусклый свет ночника, подходит к концу бессонная ночь, уже не первая. Я уже устала кричать и только тихо скулю на руках у папы. И тут звонок в дверь. Может это медсестра пришла сделать мне укол? Но они обычно приходят днём. В комнату возвращается мама и говорит радостно-удивлённо: “Аня, это к тебе мишка пришел!”. И я вижу на руках у бабушки, вошедшей в след за мамой, плюшевого медведя, коричневого с ярко желтой грудью и кончиками лап, ростом с меня. “Я открыла дверь” - говорит мама - “ А там, мишка стоит и говорит: “ Я пришел от зайчиков, меня зайчики к Ане прислали. Они узнали, что у неё сильно ухо болит и прислали меня помочь. Вот и лекарство передали.” Напоить меня лекарством в юные мои годы было еще той задачкой. В раннем детстве я часто болела, в основном простудами, и принимать пилюли и микстуры просто категорически отказывалась. Но лекарство принесенное мишкой я выпила. И больше у меня уши не болели. Взрослые считают, что я просто переросла.
Где то около пяти лет я совершила своё первое научное открытие - я обнаружила, что у предметов есть свет и тень. Сейчас я знаю как иногда трудно бывает объяснить детям , что у предмета есть свет, а есть тень, и они разные по тону и цвету. А я дошла до этого сама. Просто смотрела на крышечку с молоком стоящую на полу. Котёнку наливали молоко в белую пластмассовую крышечку от банки. У меня сохранилась в памяти эта картина. Стоит белая крышечка с белым молоком на коричневом полу. И вдруг я замечаю, что крышечка то белая, да не везде одинаково белая, одна сторона крышечки явно темнее, у поверхности молока тоже одна сторона темнее, только это та сторона, которая над светлой стороной крышечки, а рядом с темной стороной крышечки на полу темная зона. Внимательно оглянувшись вокруг я обнаружила, что это правило распространяется на все кружки, банки тарелки и кастрюльки, причем не только на белые. У всех предметов есть светлая сторона и темная сторона, и затемнение на плоскости рядом с тёмной стороной предмета. И с тех пор я стала изображать предметы с учетом своего наблюдения
Надо сказать, что не вся общественность приняла мою новую манеру рисования. Так бывает со всеми художниками-новаторами (да и не только с художниками, а и просто с новаторами). Мне так и говорили: “Зачем ты закрашиваешь половину кружки тёмным? Она же вся одного цвета.” Но я твердо стояла на своём: “Я так вижу!”. Меня очень удивляло, почему другие не видят того, что так отчетливо вижу я. И только спустя много лет, когда начала изучать психологию я всё поняла.
Человек видит не ту картинку, которую воспринимает его глаз, а ту которую нарисовал его мозг. Поэтому человеку свойственно видеть то чего нет на самом деле и не видеть того что на самом деле есть.
Мой папа меня поддержал и похвалил. “Какая наблюдательная у меня дочь!” - сказал он - “Молодец!”. И показал мне, что на предметах есть еще и полутона. И игра света на предметах увлекла меня навсегда.