В конце XIX века, либеральные идеи преобладали в большей части российского общества.
Такое стало возможно, прежде всего, потому, что режим самодержавия не считал возможным отказывать гражданам, не только придерживаться, но и высказывать частное мнение по любому вопросу.
По этой причине, отношение к товарищам, обещавшим всеобщее равенство (не уточняя, насколько кровавым окажется ошибочный путь), было более чем сочувственным.
Именно на это надеялся беглый каторжник Дзержинский, когда, скрываясь от погони, ворвался в первый попавшийся гостиничный номер. Здесь государственному преступнику, полжизни проведшему за решеткой, повезло трижды.
Во-первых, захлопнув за собой дверь, он столкнулся с А.В. Ливеровским – инженером путей сообщения, с искренней симпатией относившимся к людям, борющимся за права рабочего класса.
Во-вторых, в те времена любой постоялый двор мог обеспечить каждого гостя отдельными апартаментами, поэтому Александру Васильевичу не пришлось объяснять многочисленным соседям по койко-месту, какого замечательного, золотого человека им предстоит спасти от жандармов.
Представители закона тоже никому не внушали животного ужаса, поскольку за укрывательство террориста, предоставление ему фальшивых документов и денег на дорогу, гражданам России грозило относительно мягкое наказание, не затрагивающее их семей.
В-третьих, полицейские не решились на обыск, зная, что общаются с человеком, еще в 1893 году начавшим строительство новой ветки Трансиба, проходящей от Челябинска до Кургана.
На протяжении долгих 22 лет – последний костыль Ливеровский забьет в 1915 году – главный инженер проекта неустанно заботился о достойном содержании рабочих и служащих, лично проверяя условия проживания вдоль всей трассы.
За два года до окончания строительства на магистрали побывал норвежский полярник Нансен, записавший в дневнике:
«Состояние многочисленных рабочих относительно недурно. Санитарные условия, по-видимому, хороши – больных совсем немного. На больших перегонах имеются больницы. Мы посетили некоторые из них. Везде так светло, чисто, все в таком порядке, что приятно взглянуть. Жалованью русских рабочих можно только позавидовать».
Закончив строительство, Ливеровский получил пост начальника Управления по сооружению железных дорог Министерства путей сообщения Российской империи.
Эта должность не принесла морального удовлетворения, так как обилие бумажного оборота, часто отрывало его от практической деятельности.
Еще через два года началась революция, а затем и гражданская война.
Свою весомую лепту в противостояние сторон он внес как министр путей сообщения и член Временного правительства, оставив войска генерала Корнилова без подвижных составов и очень не вовремя приказав разобрать рельсы на стратегическом направлении.
Какими соображениями совести руководствовался тогда г-н Ливеровский, так и осталось неизвестным, но, будучи освобожденным из-под ареста по личному распоряжению Дзержинского, он отказался сотрудничать с новой властью.
Вопреки ожиданиям, голод, разруха и безработица в Петрограде затянулись настолько, что, когда бывший царский чиновник обменял на барахолке последнюю мебель на кусок хлеба, семья переехала на юг, в дом под Сочи.
Наконец, в 1923 году, его разыскал Председатель ВЧК, предложив переехать в Москву.
С этого момента началась активная деятельность товарища Ливеровского в Наркомате путей сообщения СССР.
Он преподает науку по укладке железнодорожного полотна, с учетом различных климатических условий, в профильном институте, консультирует Госплан и принимает участие в разработке планов индустриализации.
Московский метрополитен тоже во многом обязан своим существованием грамотному инженеру, так как именно он доказал партийным чиновникам необходимость глубокой закладки подземных тоннелей.
При этом Александр Васильевич постоянно испытывает острую нехватку профессиональных кадров, так как далеко не у всех его коллег есть охранная грамота от Первого человека с Лубянки.
Однако эра Большого террора еще не наступила, поэтому в 1926 году, Ливеровский с группой товарищей выезжает в длительную заграничную командировку.
Вопреки многолетним жалобам всех последующих поколений большевиков на международную блокаду, советских специалистов тепло принимают в ряде государств Западной Европы.
Такой обмен опытом очень помог Ливеровскому в 1931 году, при создании отводной дренажной системы, отсекающей подземные воды от полотна, во время строительства Байкальской железной дороги.
Еще через два года, бывшего царского инженера, министра и члена Временного правительства арестовывают по обвинению во вредительстве и контрреволюционной деятельности.
На этот раз его спасает личное вмешательство товарища Сталина, которому доложили о неполадках в обустройстве новых дренажных колодцев на Дальнем Востоке.
Местные товарищи отчаянно сигнализировали в Кремль о полном отсутствии специалистов по борьбе с оползнями, грозившими парализовать работу транспорта в регионе.
Вождь распорядился освободить подозреваемого и выписать ему командировочное направление на Байкал, невзирая на уже подписанные признания в работе на разведки нескольких капиталистических государств.
Когда началась Великая Отечественная война, Иосиф Виссарионович лишний раз убедился, что его не напрасно называют Гением всех времен, поскольку именно Ливеровскому удалось проложить дорогу по Ладожскому озеру.
При этом профессор, загибаясь от дистрофии, лично выезжал на место, рассчитывая толщину льда, плотность снежного покрова и особенности донного рельефа.
Кроме того, защитники блокадного Ленинграда обязаны ему созданием целой сети бутафорских дорог, которые немецкие бомбардировщики ошибочно принимали за настоящие рельсы.
Близкий друг всех железнодорожников Советского Союза учел заслуги несостоявшегося врага народа и в карательном ведомстве о нем больше не вспоминали.
В 1905 году, спасая уголовника Дзержинского от очередного срока, инженер Ливеровский твердо верил в свою правоту и готов был рискнуть собой ради принципов.
Через двадцать лет, подельники «Железного Феликса» очень доходчиво объяснили ему (к его счастью, сделав это на чужих примерах), что в стране Советов не надо иметь своего мнения.
Наличие совести вредит не только собственному здоровью, но и жизни всей семьи.
Вокруг него постоянно пропадали хорошо знакомые люди, о которых не принято было говорить вслух. Тем более попытаться заступиться за кого-нибудь из них.
О правах рабочих, живших при советской власти исключительно в бараках, без достойного заработка и питавшихся пищевыми отходами, он теперь тоже не хотел вспоминать.
Единственной отдушиной, как это ни странно, оказалась война, когда от его способностей зависели сотни тысяч жизней, но она была слишком короткой, чтобы вернуть уважение к себе.
Александр Ливеровский умер за год до кончины вождя, так и не успев осознать, что жить можно без леденящего страха за себя и своих близких.
ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ.
Покушение на царского министра, обернувшееся убийством французского миллионера
Приказ 00486 - решение генсека, исполнение наркома
Бесплатная медицина в Кремле и в СССР. Что общего?