Размышления о предназначении и судьбе четвертой власти в современных реалиях
В Томске ежегодно проходит конкурс «Акулы пера». И хотя эти «акулы» плавают в тихом пространстве административного аквариума, они из рук власти, которая задушила островок информационно-аналитической журналистики ТВ-2, принимают подношение. Такое вот сейчас понятие корпоративной этики… Подписываясь на ту или иную газету, мы своим кошельком даем ей жизнь, а значит, и право представлять наши общественно-политические и социальные интересы в медийном пространстве.
Читатель требует от журналистики не пустопорожних стенаний и безадресных констатаций происходящих безобразий в нашем обществе, а конкретики, действия или побуждения к действиям, боевой настойчивости.
Казалось бы, чего проще: зри в корень, называй все и всех своими именами и фамилиями, требуй ответа на свои публикации от всех тех, кто так или иначе причастен к этим безобразиям. Газета ведь действует от имени десятков тысяч своих подписчиков… Молчунов — в прокуратуру. Разве не в этом смысл существования СМИ как четвертой власти? Разве не является газета рупором народовластия?
Наивно? В условия кривой экономики, к сожалению, да, наивно. Журналисту тоже кушать хочется. Без подпитки из госбюджета могут существовать, за редким исключением, только рекламные издания и желтые таблоиды. Только вот эта финансовая поддержка власти превратилась для почти всех СМИ Томска в откровенный «законный» подкуп-шантаж: выбирай, редакция, либо масло на бутерброд, либо критика просчетов власти. Вот отсюда и запутались читатели в словесной казуистике, пустой болтовне, явной лжи и откровенной конъюнктурщине, коей заполнено все газетно-журнальное и эфирное радиотелевизионное пространство. Напрочь отринут мудрый, с глубочайшим смыслом постулат, который осознали на собственном опыте еще древние: «Свобода — есть ОСОЗНАННАЯ необходимость». Это ключевое понятие смысла человеческого бытия, главная основа развития и существования любой цивилизации. Увы, в СМИ современного, «свободно-толерантного» общества этот смысл даже не просматривается.
В середине прошлого века из газет я, в основном, читал «Комсомольскую правду» и «Литературную газету». Не скажу, что эти издания были образцом демократической печати. Но серьезным авторитетом в читательской среде все же обладали. В «ЛГ» — достаточно острые публикации на темы экономики, морали, нравственности. «Комсомолка», как сейчас сказали бы, креативно воспитывала «правильное» понимание патриотизма в наших юных комсомольских душах, пробуждала оптимизм и задор. Конечно же, этот «креатив» был абсолютно не совместим с реальным восприятием его старшими товарищами из парткома. Многие из нас, и я в том числе, по юношеской наивности, воплощая эту «креативность» в жизнь, нахватали немало «политических» шишек. Но так или иначе, эти газеты давали не только информацию «о надоях стали на душу населения», но и давали пищу для размышлений, хоть немного, но учили аналитике, критическому восприятию жизни, закладывали основы высокой морали и нравственности.
Но с горечью утверждаю, что деградация СМИ началось не вчера. Она берет свое начало с тех времен, когда мы, сидя на кухне, говорили одно, в обществе и на работе — другое, а думали третье… Еще тогда я, простой работяга — вулканизаторщик шинного завода, не понимал почему журналисты лицемерно врут о «воодушевлении» решениями кучки ортодоксов и тут же, на страницах, с экрана, радио о том, что:
Правде жизни верные во всем,
Этой правды негасимый свет
От своих блокнотов донесем
До своих потомков через толщу лет.
Донесли… Вместо верности правде жизни получили возможность безудержной НЕОСОЗНАННОЙ болтовни… Болезнь словесного поноса поразила все СМИ планеты. Тогда, более чем полвека назад, девизом начинающего журналиста было маяковское: «Я хочу, чтобы к штыку приравняли перо». Мерзость была в том, что в теории реализации этого девиза действительно учили. Но на практике партийные идеологи грозили: «Вы неправильно понимаете Маяковского. Это он сказал в том смысле, что
С чугуном чтоб
и с выделкой стали
о работе стихов,
от Политбюро,
чтобы делал
доклады Сталин».
Чему учат современных молодых журналистов? Аналитической специализации во всех направлениях производства и государственного строительства? Много ли вы читаете серьезных аналитических материалов, например, на страницах или экранах томских СМИ? Верности правде жизни? На мой субъективный взгляд только политической конъюнктурности, способам поиска желтожареного, простите, дерьма и полной безответственности. Не нравится моя оценка? Тогда назовите мне хоть один островок приличной журналистики, который, опять же по Маяковскому, «берет факт, живой и трепещущий. Не затем, чтоб себя узнавал в анониме, пишет, героями потрясав. Если герой, — даешь имя! Если гнус — пиши адрес».
Досадно. Если имена героев еще можно встретить, то адреса гнуса, увы, нет: он, гнус, везде и нигде. Его образ журналистикой как бы обезличен в осторожных ответах политиков, аналитиков-экономистов, в интервью «за жизнь» умных тех самых героев. Прочтешь очередную общую констатацию локального или общенационального бедствия или банальной несуразицы с «вертикальной» стройки, всколыхнешь в себе вспышку праведного гнева и задумаешься в недоумении: ведь у каждого действия или преступного бездействия, очевидной подлости есть конкретный адрес, первопричина. Только почему-то их адрес как бы неизвестен. Потому как сейчас конкретная, объективная и ответственная критическая аналитика по причине шантажа выбора «бутерброд или критика для СМИ» — «не формат»… А для читателя — ощущение полной безнадеги.
Ну, возмутит меня газета (радио, телевидение) очередной публикацией неких дурных фактов без адреса и фамилии. Матюгнешься в душе — с этим мы ежедневно сталкиваемся в больницах-поликлиниках, в органах государственной власти, на рынках-магазинах, в школах-университетах. Это — факты. Без конкретного адреса гнуса. Получается, что автор статьи, заканчивая свои стенания, как бы печально похлопывает читателя (зрителя) по плечу: «Такая, брат, система. Ничего не поделаешь…».
Газета, радио, телевидение без собственной наступательной позиции — всего лишь название мелкой монеты, листок с новостями, происшествиями и событиями текущей жизни. По русскому выражаясь, грош ей цена, паровозный гудок ей название.
Журналистика, настоящая, боевая, принципиальная, честная и ответственная за все, что происходит в стране, журналистика как четвертая ВЛАСТЬ, «пальбой поднимающая спящих спокойно», которая «бьет врагов, сгоняя самодовольство», умирает. Да что там «умирает», уже давно умерла. Точнее, она освоила первую древнейшую профессию и легла под первые три. У символической могилки ее скорбит молчаливая, словно безъязыкая, фигура — символ организации под названием «Союз журналистов России»…
Не нравится образ? Мне тоже. Но я с горьким сожалением утверждаю, что Союз — не братство единомышленников «правде жизни верные во всем», а нечто аморфное: вроде бы он есть и вроде бы его и нет. Красноречивый факт, свидетельствующий о наличии крепкого ошейника на томской журналистике и беспринципности томских членов Союза: председатель Союза много лет работал не в какой-нибудь редакции, а в департаменте, осуществляющим, по сути, контроль за СМИ… Надо ли говорить, как комфортно власти в полностью некритичном пространстве. Чему же, как не умению прогибаться, научатся студенты Томского факультета журналистики?
На этом диссонирующем с реалиями местной жизни фоне как они воспримут с точки зрения своей профессии призыв президента страны о необходимости гражданской сознательности, участия общества в контроле за всем тем, что он озвучил в своих речах — посланиях, особенно о жесткости преследования тех, кто тормозит развитие экономики страны, разваливает ее морально-нравственную доктрину? Ответ один: так же лицемерно, как власть «поддерживает» бутербродом выбор журналистского жанра…
«… Горе той нации, у которой литература прерывается вмешательством силы: это — не просто нарушение свободы печати, это замкнутие национального сердца, иссечение национальной памяти. Нация не помнит сама себя, нация лишается духовного единства — при общем как будто языке соотечественники перестают понимать друг друга». Эти слова Александра Солженицына, сказанные им при вручении ему Нобелевской премии в 1972 г., можно смело отнести и на счет российских масс-медиа. Надо лишь заменить слово «литература» на слово «журналистика».
Владимир Уральцев