Продолжение
В последние дни уходящего 1840 г. многочисленные партии мюридов совершили два набега в окрестности малочисленной станицы Парабочевской в зоне ответственности Гребенского казачьего полка. Произошедший 27 декабря под общим руководством наиба Ахверды-Магомы оказался более масштабным и по количеству принимавших в нем участие и его последствиях. Самый же первый сорвался благодаря действиям всего одного пехотного офицера, которому спокойно не сиделось на зимней квартире, может потому он и дослужился до звания генерал-майора и его биография оказалась на страницах исторического сборника “Кавказцы или подвиги и жизнь замечательных лиц, действовавших на Кавказе” за 1859 г., сегодня мало кому известного и почти забытого дореволюционного издания. Оно ценно еще и тем, что редакция публиковала достоверные сведения, практически опираясь на доступные документы, знания, воспоминания участников событий и современников тех памятных в истории страны лет.
В то время молодой поручик Н.С.Кишинский проходил службу в егерской роте Куринского полка и после окончания военных экспедиций в горские общества, впервые квартировал со всеми своими подчиненными из 8-й роты в станице Шелкозаводской, жители которой не так давно поступили в разряд военных поселян. От местных старожилов Николай Семёнович узнал, что каждый год, как только река Терек покрывалась крепким льдом, то многочисленные конные партии набежчиков устремлялись к ногайским кочевьям, мимоходом причиняя ущерб и казачьим поселениям. Пока воинские подразделения успевали собраться по тревоге и прибыть в место вторжения, горская конница успевала переправиться на свою сторону реки и скрыться с добычей в притеречных лесах. Караногайцы, оставив в далеком прошлом свою былую воинственность, откочевывали в этот период года, как правило подальше в степь, но за пределы реки Кумы отойти не могли, т.к. в ее районе уже начинались пастбища калмыков, которые также страдали от систематических горских вторжений, но на порядок меньше. Гребенские общины воспринимали сложившееся за десятилетия положение, как неотъемлемую часть проживания на не спокойном фронтире и особых предупредительных мер не осуществляли. Однако прибывший на зимовку российский офицер расценил по-своему и приказал своим егерям, как только воды Терека замерзнут, вести круглосуточное наблюдение за противоположным берегом, покрытым густым кустарником и перелеском.
Незадолго до праздника Рождества, когда температура стала стремительно понижаться, куринцы усилили наблюдение и как только буйный Терек встал, скованный льдом, пришло сообщение, что несколько сотен всадников начали переправу. Основной целью пятисотенного наиба Оздемира помощника наиба Шуаиб-муллы являлся домашний скот ногайцев, находившихся в окрестностях станицы Старогладовской и еще не отогнанный подальше от опасной черты. Поручик Н.С.Кишинский запретил поднимать тревогу и бить в колокольный набат, но немедленно отправил конных казаков с сообщением о вторжении крупной партии начальнику оборонительной Линии, кордонным начальникам и в ближайшие станицы, «чтобы были наготове». При этом указал место обратной переправы, где по его разумению набежчики могли возвратиться обратно, а сам всего с одним взводом куринцев «при одном орудии и несколькими пешими казаками переправился за Терек». Казаки в ночной темноте быстро отыскали свежие следы вражеской кавалерии, после чего егерский офицер приказал занять полуобвалившиеся старые окопы и установил орудие в сторону возможной переправы набежчиков
Около полуночи горская партия была замечена казачьим секретом у станицы Старогладовской, но получив ружейный залп отступила вниз по течению реки. Прошло еще несколько томительных часов на трескучем морозе, прежде чем вражеский авангард вышел к месту отхода и стал продвигаться к правому берегу Терека. Поручик Н.С.Кишинский, подождав, пока передовые неприятельские всадники подойдут на расстояние ружейного выстрела, открыл прицельный огонь. Горская конница сперва отхлынула, но вскоре спешившись устремилась с громким гиком в шашки, пока канонир пытался высечь огонь, который был заблаговременно потушен, чтобы не выдать своего присутствия горящим в ночи фитилём. В последний момент Николай Семёнович «лично вырубил огонь, успел зажечь фитиль и ударил в упор картечью». Чеченцы отхлынули от грамотно сделанного секрета и бросились к лошадям, но единственный артиллерист пушку успел перезарядить и произвести еще один меткий выстрел картечью по скоплению горской кавалерии. Набежчики устремились вниз по Тереку и стали уходить в сторону Качкалыковского хребта, оставив на льду несколько десятков погибших и множество оседланных лошадей. Малочисленный отряд поручика Н.С.Кишинского самостоятельно преследовал неприятеля несколько километров до мирного селения Акбулат-Юрт. Без казачьей кавалерии, которая так и не подошла к намеченному месту, углубляться дальше в лесные заросли стало опасно, поэтому нескольким казакам и куринцам пришлось возвратиться к оставленному орудию и доставить его в станицу Шелкозаводскую.
После второго набега, состоящего 27 декабря 1840 г. в это же самое место чеченцы возроптали, но имам Шамиль отдал соответствующее распоряжение, поэтому наибы Шуаиб-мулла и Джеват-хан стали готовить конные и пешие партии к очередному вторжению в район станицы Парабочевской. Предводители мюридизма подготовили хорошо разработанный план, рассчитанный на полный паралич всей службы охраны на пространстве нескольких десятков километров, который во многом и сработал. Всего по приказу горного владыки собралось до 3 тысяч чеченцев, которые скрытно выдвинулись по направлению к реке Терек. На этот раз сообщений от лазутчиков не последовало, поэтому и нападение стало неожиданным для кордонного начальства.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.