сначала...
- Вот, смотри! – Казначей подвел Воеводу к столу. Зная любовь бывшего лучшего к наглядности, государственный преступник заранее подготовил обстановку. На столе с помощью бумаг, карандашей, перьев, чернильницы и прочей канцелярии была изображена карта дорог вокруг Непроходимого болота.
- Через десять дней из Асседо в Белокаменную отправляется караван. Он повезет продукты для свадебного пира, – вдоль карандашей и перьев двинулось пресс-папье, – по пути, примерно здесь, – пресс-папье замерло возле чернильницы, – караван ограбят. Вернее, его захватят разбойники Элли, заберут свою долю, а остальное отправится, – пресс-папье вновь двинулось вдоль перьев и карандашей, но в обратную сторону, – вокруг Непроходимого болота через Царское село и Полые холмы, – рука Казначея уверенно провела тяжелую деревяшку с резной ручкой мимо подставки для перьев и рассыпанных кусочков сургуча, огибая стопку бумаги в центре стола, – к нам, сюда.
Пресс-папье утвердилось на бумажных листах.
- Молодец, хорошо научился! – одобрил Воевода, – только я тут при чем?
- А притом, что всю операцию проводить будешь ты. Поможешь организовать нападение на караван, рассчитаешься с Элли и приведешь обоз сюда.
- Давненько не приходилось мне доводить план боя до завершающей стадии, – задумчиво почесал затылок гений тактики.
- Возьми с собой Стрелка и черепах. А то у них там действительно людей маловато. Только без жертв, пожалуйста!
***
- Ни за что! – Стрелок, услыхав о походе к разбойникам, разволновался.
- Да ладно тебе! Твоя помощь неоценима! – попытался убедить его Казначей, – кто еще сможет пройти по болоту напрямик? А времени мало!
- Не пойду! Там – она!
- Ты про Элли?
- Она на меня так смотрела, словно съесть хочет!
- Не съест она тебя. У нее аллергия.
- Какая мне разница, аллергия у нее или несварение! Страшно мне!
- Тебе? Страшно?! Она ж и на лицо вроде симпатичная, и с фигурой у нее все в порядке. Ну, мускулистая баба, да. Зато ни грамма жира! Грудь есть, талия есть, руки-ноги – все на месте!
- Она же черная!!!
- Не черная, а очень загорелая, – поправил государственный преступник, – и что в этом такого? Ты тоже не идеально белый.
- Я – это я! А она черная. Знаешь, какая жуть в темноте-то?!
- А ты был с ней в темноте?
- Нет, успел сбежать.
- Ну и зря! Попробуй – вдруг понравится?
- Не хочу!
- Клео! – безнадежно воззвал Казначей, – может, хоть ты сумеешь объяснить?
Гарпия весь разговор слушала, сидя на коньке центрального терема и наблюдая, как Стрелок, сидя на скамье, отнекивается, а Казначей ходит перед ним туда-сюда. Государственный преступник предвидел трудности в уговорах. Поэтому заранее попросил у полуптицы помощи.
Услыхав зов Казначея, Клеопатра мягко спланировала на землю:
- Как же с вами, мужчинами, сложно. Вам обязательно нужно добиваться невозможного, а то, что само в руки идет, вы отвергаете, боитесь.
- Зверь, идущий на охотника опасен втройне! Он уверен, он смел, он непредсказуем. С таким лучше дела не иметь. Не должен охотник превращаться в добычу!
- То есть ты относишься к женщине исключительно, как к добыче. И вот вдруг добыча, то есть женщина, сама начала на тебя охоту. Страшно? Еще бы! Ты ведь сам должен охотиться! А тебе никогда не приходилось ловить на живца? Не пробовал побыть приманкой? Спорим, было такое?
Стрелок молчал, буравя землю взглядом.
- Было, – заключила гарпия, так и не дождавшись ответа, – звери ведь разные бывают. И охотятся на них по-разному. Вот и с женщинами так же. Тебя не цвет ее кожи пугает. Повадки ее непривычны. Ты не забывай, что она по природе своей, по воспитанию охотница. И в крови у нее с рождения – охота! Охота на самого хитрого и опасного зверя – на человека. И сейчас Элли вышла на охоту.
- Вот именно! И преследует она меня! И мне от этого очень не по себе! – охотник вскочил со скамьи и заходил кругами.
- Вспомни, что делает хищник, когда его загоняют в угол? Ты ведь хищник?!
- Он идет в атаку. Он сам нападает.
- Он переходит границу между добычей и охотником! Стань охотником!
- Я и есть охотник!
- Не верю.
- Я сам на нее поохочусь! Я ее добьюсь, а не она меня!
- Не верю.
- Она будет моей! – он сделал ударение на первом слове.
- Вот теперь верю. Вперед, охотник!
***