Рождественская история о вере, покаянии и милосердии, благодаря которым совершаются настоящие чудеса, а герои обретают семью, любовь и счастье.
В одном шумном городе холодным весенним утром мирно, в своей постели, скончалась старенькая-престаренькая нянюшка Марфа. У неё совсем не было родственников – одна-одинёшенька во всём белом свете. За свою долгую и честную жизнь она вынянчила и воспитала такое большое количество ребятишек - девочек и мальчиков, что на её похороны собралось столько народу, сколько к артистам и депутатам не приходят. Здесь были и взрослые дяди, и тёти, которые с умилением воспоминали, как сидели на коленях у нянюшки Марфы; и совсем ещё юные создания, недавно выпорхнувшие из-под нянюшкиного крыла в гимназии и лицеи. Все они любили свою добрую воспитательницу и искренне плакали у её смертного одра.
Все знали, что нянюшка была бедна и не копила богатство. У неё даже счета в банке не было. Всё скромное жалование она тратила на безумные с точки зрения горожан вещи – каждый день и зимой, и летом покупала крупу и рассыпала зёрнышки под окнами своего домика.
- Пусть птички поклюют! Где же ещё им добыть себе пищу? Они не сеют и не жнут, и живут одним днём… Божьи созданьица – одним словом!
А на каждое Рождество и Пасху нянюшка Марфа делала подарки всем воспитанникам, и теперешним, и бывшим – никого не забывала. А дарила она им собственноручно связанные варежки с дивными оленями, шапочки с яркими орнаментами и разные чудные поделки. Ах, сколько было радости и смеха, объятий и поцелуев!
Однако, никто конечно же и не думал, что нянюшка Марфа оставит после себя завещание. Если нет ни имущества, ни состояния, чего же завещать? Ан нет! После завершение погребения и совершения молодым священником, бывшим воспитанником нянюшки Марфы, панихиды, у свежей могилки появился обтекаемого вида мужчина в круглых очках-пенсне. Все знали, что это городской нотариус по фамилии Добронрав. И он вдруг заявил во всеуслышание:
- Покойная нянюшка Марфа назначила меня своим душеприказчиком. Попрошу всех присутствующих явиться в понедельник в мою контору для оглашения завещания, составленного мною по просьбе нянюшки Марфы. До оглашения все подробности держатся в полной секретности.
По рядам присутствующих, словно лёгкий ветерок, пробежал шепоток. Ай да нянюшка! Ай да милая старушка! Вот уж удивила! Никто-никто не ожидал! И что же могла оставить стольким наследникам скромная труженица?
И в понедельник все наследники собрались в нотариальной конторе. Зал для заседаний был полон – пришло много любопытствующих обывателей. Слух о завещании нянюшки распространялся по городу с быстротой молнии. Нотариус Добронрав был необычайно строг в деловом чёрном костюме и внимательно рассматривал всех заходящих в зал. И вот, когда зал заполнился до отказа, по рядам пробежал приглушённый шёпот.
Все разом оглянулись и увидели, как в дверной проём робко протиснулись худенькая бледная девочка лет десяти и с нею кудрявый мальчик лет пяти, похожий на ангелочка-херувима, изображённого на росписях в местном храме. Дети были ухожены и хорошо одеты. На девочке был накинут модный лёгкий салопчик с капюшоном, а на мальчике красовался бархатный зелёный костюмчик и яркий галстук-бабочка. Дети производили хорошее впечатление, но к всеобщему удивлению, с ними не было никого из взрослых. Присутствующих в зале немного озадачило и то, что этих детей никто из горожан не видел и не знал. Не было детей и на похоронах нянюшки. Откуда же взялись эти необычные отроки? Волнение в рядах зрителей усилилось. А нотариус Добронрав облегченно вздохнул и улыбнулся уголками губ. И, постучав молоточком по столу, нотариус заговорил:
- Ну вот теперь все в сборе. Можем начинать. Итак, оглашается завещание нянюшки Марфы Никитичны, составленное мною, нотариусом Добронравом, и собственноручно подписанное завещателем в здравом уме и твёрдой памяти. А завещает Марфа Никитична всё своё имущество в равных долях каждому вынянченному ею мальчику и девочке, независимо от возраста, достигнутого на данный момент… За исключением последней доли, которая достается во владение любым девочке и мальчику, оказавшимися на оглашение завещания последними по счастливой случайности, а значит – по воле Бога.
На какое-то мгновение зал затих, а потом раздались крики:
- Вот они! Вот они! Эти девочка и мальчик! Они зашли последними. Вот они, счастливцы!
И все стали показывать на детей, по-прежнему скромно стоящих у дверей. От всеобщего внимания дети ещё больше смутились и стали пятится назад, словно хотели провалиться сквозь землю. А люди кричали и хлопали в ладоши. И только одна худая тётенька, закутанная в тёмную шаль, так что был виден один длинный нос, выкрикнула из толпы недовольно и сварливо:
- Чему вы радуетесь? Надо сначала узнать, чего такого необычного завещала детям та выжившая из ума старуха? Может быть какую-то сущую безделицу? И чему здесь радоваться?
Но соседи недоброжелательницы зашикали на неё, и она поспешила спрятать свой длинный нос за спину толстяка-пирожника Власа.
А нотариус Добронрав тем временен приступил к самому главному – вскрытию шкатулки с загадочным имуществом Марфы Никитичны. И на глазах у всех присутствующих торжественно достал из белого конверта маленький ключик, который вставил в отверстие шкатулки и повернул три раза. И тут крышка шкатулки откинулась сама собой, и всех на мгновение ослепило яркое белое свечение. Свет этот исходил от дивного жемчужного ожерелья. Такого никто ещё не видывал – до чего же хорош был этот белый гладкий и крупный жемчуг. Ровно сто ослепительно сияющих жемчужин! Девяносто девять из них нотариус выдал по списку наследникам всех возрастов – тётенькам, дяденькам, девочкам и мальчикам. А когда на нитке осталась последняя сотая, нотариус Добронрав жестом подозвал девочку и мальчика, пришедших последними.
- Подходите сюда, юные господа. Эта последняя жемчужина по праву ваша. Скажите нам, как вас звать?
Девочка и мальчик, взявшись за руки, подошли к столу нотариуса.
- Меня зовут Василиса. А это мой младший брат Сёмушка. Наша мама умерла четыре года назад, а папа снова женился. А когда месяц назад умер папа, мы остались круглыми сиротами, а злая мачеха выгнала нас из собственного дома. Теперь мы ходим по домам и просим милостыню.
Иногда мне удается что-нибудь заработать мытьём полов и стиркой белья. И тогда мы с братиком кушаем досыта.
- Ах, какие замечательные дети и какое тяжёлое детство! – воскликнул нотариус Добронрав и протянул Василисе ослепительную белую жемчужину. Девочка приняла дар и с благоговением положила жемчужину на ладошку. Жемчужина засияла ещё ярче.
И вдруг из толпы вырвалась та злая тётка с длинным носом и попыталась выхватить наследство из рук девочки. Василиса вовремя отдернула руку с сокровищем и спрятала за спину, сжимая в кулачке.
- Что Вы себе позволяете? – закричал нотариус, - Немедленно прекратите безобразие! Как Вам не стыдно?
- А вам какое дело? – огрызнулась злая тётка, - И вообще это не справедливо! Я могу ещё стерпеть, что всем воспитанникам старухи, кроме меня, досталось по жемчужине… Но эти-то сбоку припёка! Старуха их и не знала вовсе. А меня – её лучшей воспитанницы в завещание не оказалось! А я ведь была одной из первых. И кончено самая-самая лучшая из всех. Мне должно достаться всё ожерелье! Но я не буду спорить, если мне отдадут последнюю жемчужину. Видите, какая я на удивление справедливая?
Но люди вокруг почему-то стали смеяться и показывать на злую тётку пальцем. И наконец из толпы выступил мельник Селиван и, поклонившись господину Добронраву, молвил.
- Не слушайте её, господин нотариус. Я её знаю. Это мошенница из мошенниц. И зовут её – Врунильда. Её действительно с любовью вынянчила Марфа Никитична, но та ответила доброй нянюшке чёрной неблагодарностью. Когда Врунильда выросла, она ни разу не навестила свою няню и распускала лживые сплетни о ней. Нянюшка конечно знала всё и по своей неизреченной доброте молилась о душе заблудшей Врунильды. Но отдать сокровище в руки вруньи она не могла – не по совести это было. И теперь мне понятно, почему нянюшка лишила Врунильду наследства и отдала сокровище этим несчастным детям.
- Ах, ты негодный мельник! Как ты смеешь называть меня вруньей, меня – Врунильду? – закричала в негодовании Врунильда, вызвав у присутствующих новый приступ смеха. Нотариусу Добронраву снова пришлось брать в руки молоточек и стучать по столу. Когда все успокоились, господин Добронрав сказал:
- Жемчужина достаётся Василисе и Семёну по праву. Но это право – не право справедливости, а право Любви. Господь любит всех – и тех, кто пришёл к Нему в первый день и тех, кто пришёл – в последний. Нянюшка Марфа знала заповеди Господни и жила по ним. И хотела, чтобы все её воспитанники жили по заповедям Любви. Но Врунильда не захотела жить по заповедям и была наказана и по закону, и по справедливости. Она сама отказалась от любви, и теперь право Любви к ней не применимо. Но если она одумается и раскается, то сама Любовь подарит ей ещё большее сокровище – чистое и доброе сердце.
Услышав такую пламенную речь, горожане встали и начали возносить благодарение Господу Богу. А Врунильда впервые в жизни заплакала не от обиды, а от осознания собственного несовершенства. Она стояла около стены и плакала, и плакала… А слёзы раскаяния потихоньку очищали её душу, пока сердце женщины не сделалось чистым и добрым…
Продолжение следует.
1 и 2 части сказки уже опубликованы на Стихи.ру и на страничке Литературная светлица Натальи Лешуковой.
Если Вам понравилась эта история, ставьте лайки. А скоро и вторая часть сказки появится здесь. Подпишитесь, чтобы не пропустить.
#сказочные истории
#рождественская история
#сказки натальи лешуковой
#трогательные истории
#счастливые истории