Андрей Остерман - представитель того самого «немецкого засилья» в Российской истории, когда ведущую дипломатическую роль в стране занимали иностранцы, порой принимая решения фактически за императоров. Граф Остерман был видным государственным деятелем, членом Верховного Тайного Совета и фактически руководил внутренней и внешней политикой при Анне Иоанновне. Сегодня посмотрим на эту личность спустя столетия и обсудим, что за человек скрывался за маской всесильного немца.
Генрих Иоганн Фридрих, или граф Андрей Иванович, как его звали в России, Остерман родился 30 мая 1686 года в семье бедного пастора из Вестфалии. Точного места, где он получал образование, не установлено, называются с равной популярностью города Иен и Эйзенах. Возможно, он успел побывать в каждом из них. Зато по-настоящему решающая встреча в жизни Остермана случилась в Амстердаме предположительно в 1703 году. Там он встретился с российским вице-адмиралом Крейсом, который взял его к себе на службу в качестве секретаря.
У молодого человека были отличные способности к изучению языков: всего он сумел овладеть латинским, немецким, французским, голландским, итальянским языками. Конечно, за 2 года пребывания в России Остерман научился и свободно говорить и писать по-русски, что пошло ему на руку. Находившийся как-то на корабле у Крейса Петр I попросил найти кого-то грамотного, чтобы написать письмо. И вице-адмирал представил царю Остермана. Государь остался очень доволен им, и с тех пор тот неотлучно находился при монархе. Конечно, это моментально отразилось и на карьере немца: он стал расти в чинах, жаловании, авторитете. Петр даже доверял ему некоторые секретные дела.
Благодаря знанию языков Остермана определили в Посольскую канцелярию, прообраз Министерства иностранных дел. Он помогал принимать решения в области внешней политика государства и сопровождал Петра в экспедициях. К 1711 году он был пожалован в тайные секретари, позже он уже стал бароном и тайным канцелярским советником.
Выполнял также Остерман и функции российского посла при особой необходимости, например, в 1713 году отправился в Берлин к прусскому королю Фридриху I. При подписании Ништадтского мира со Швецией он вместе с Брюсом представлял российскую сторону. Все свои действия и поручения Петра Андрей Иванович (а тогда называть его стали именно так) обдумывал особо тщательно. Петр I всегда отмечал, что Остерман лучше других министров знает истинную пользу Российского государства.
В 1724 году царь поручил Остерману «дать приличнейшее образование Коллегии иностранных дел». Он составил проект нового штата канцелярии и регламента Коллегии, по которому ее служители должны быть «умными и в делах уже обученными, и вследствие малолюдства их принуждены будут работать день и ночь, то необходимо им учинить хороший порядок и честное и довольное пропитание. Вместе с тем служителей предлагалось освободить от постоев, так как они занимались секретными делами, ибо «излишняя компания дома к излишним разговорам часто ведет». Но Пётр так и не успел утвердить этот документ до своей смерти. Однако эти предложения еще не раз использовались на протяжении всего последующего столетия.
Екатерина I, когда взошла на престол, пожаловала Остерману титул государственного вице-канцлера и действительного тайного советника. Тогда же он полноправно вступил в управление иностранными делами, причем весьма удачно. Благодаря Остерману Россия заключила союзный договор с Австрией, в основе которого была общность интересов по расчленению Польши, «укрощению» Пруссии и изгнанию турок из Европы. Андрей Иванович старался в своих решениях продолжать путь, начатый преобразованиями Петра I.
Остермана ценили как опытного профессионала, но из-за немецкого происхождения и вспыльчивого характера он всегда оставался чужаком для русской знати. Все знали, что хитрый Андрей Иванович всегда старается действовать за спиной других, будто бы оставаясь в стороне, но на деле влияющим на многие моменты в государстве. Вначале его покровителем стал Меншиков, благодаря которому он получил должность воспитателя Петра II. Но когда Меншикова стали удалять от престола, Остерман тоже отвернулся от бывшего соратникам перешел на сторону князей Долгоруких. Именно он был в числе инициаторов свержения и ссылки Александра Даниловича в Сибирь.
Однако на престоле Пётр II пробыл не долго, и его место заняла племянница Петра I Анна Иоанновна. Остерман, на тот момент уже член Кабинета министров и граф, сумел найти подход к ее фавориту Бирону, который хотя и не любил Андрея Ивановича, но ценил его как крупного специалиста, считался с его мнением.
В остальных же кругах репутация Остермана оставляла желать лучшего. Его считали скупым и нечистоплотным. Комнаты его отличались дурным убранством, а прислуга была одета как нищие. Серебряная посуда, которую он каждый день использовал, больше походила на оловянную.
Остерман был женат на Марфе Стрешневой, с которой имел двоих сыновей и одну дочь, которая была замужем за генерал-аншефом Матвеем Толстым. Старший его сын Федор дослужился до звания генерал-поручика, был действительным тайным советником, сенатором. Другой сын, Иван, поднялся еще выше, став канцлером.
В последние годы царствования Анны Иоанновны Остерман редко выезжал из дома, говоря, что не может ходить из-за сильной подагры. Поначалу он притворялся, избегая участия в хитросплетениях политики, но потом его здоровье действительно начало ухудшаться, и он ездил во дворец только по чрезвычайным случаям, когда специально за ним посылали.
В 1740 году, после смерти Анны Иоанновны, свержения Бирона, отставки Миниха и установления регентства Анны Леопольдовны, Остерман решил, что наступил его час, и, пользуясь особым доверием новой правительницы, выдвинулся в руководители государства - фактически стал главой правительства. Эта должность, как и чин высшего морского начальника - генерал-адмирала, ему явно не подходила: привыкший действовать незаметно, осторожно плести интриги, он не обладал авторитетом лидера и решительностью.
В 1741 году в Россию прибыло персидское посольство, чтобы встретиться с цесаревной Елизаветой Петровной, однако прием не состоялся - воспрепятствовал Остерман. На это дочь Петра в ярости велела передать министру: «Он забывает, кто я и кто он сам - писец, ставший министром благодаря милости моего отца... Он может быть уверен, что ему ничего не будет прощено». Слов своих будущая императрица не забыла.
Получив сведения о возможном дворцовом перевороте в пользу Елизаветы Петровны, Остерман не сумел предотвратить его и стал одной из первых жертв смены власти. Он был арестован ночью 25 ноября 1741 года и заключен в Петропавловскую крепость.
В январе 1742 года по приговору суда должна была состояться смертная казнь Остермана. Но ее заменили на ссылку, и графа вместе с женой отправили в Березов, где он умер через пять лет, 20 мая 1747 года.