Дима чувствовал, как что-то важное и ценное утекает сквозь его пальцы. Скользит и убегает, словно бархатная ртуть. Ему снились сны, в которых он бегал по бесконечным коридорам. Он открывал тысячи дверей, но не находил за ними того, что искал. Просыпался он со стойким ощущением потери.
Вся спесь сошла с него в тот день, когда он прочёл повестку в суд. Это были уже не просто слова, это были поступки. Маша не сбежала на время, чтобы наказать его, она ушла совсем, навсегда, и решение её расстаться с ним воплотилось в реальные вещи, которые можно было потрогать. Например, вот эта бумажка-повестка, которую он нашел в конверте в почтовом ящике, забирая квитанцию на оплату коммуналки.
Димон пришел в Аварийку, в надежде, может Маша там подрабатывает, но она там больше не появлялась. В телефоне она его опять заблокировала.
Димон хотел хоть с кем-нибудь о ней поговорить. Решил уточнить детали разговора Маши с Викой. Пытался позвонить Вике, но та, оказывается, тоже его заблокировала. Пришёл к ней в отдел и выяснил, что Вика уволилась. Позвонил Кате в Калугу, Машиной подруге, та с первой же минуты разговора просто послала его на три буквы. Вот так, прямым текстом. Даже не выслушала, даже слова сказать не дала!
Дима горевал. А еще ему становилось стыдно, когда он представлял себе, что Маша расскажет всю эту некрасивую историю судье. Он представлял себе какую-нибудь женщину за сорок, полную, в очках, со строгим взглядом поверх этих очков, которым она умеет пригвоздить «косячных» мужей.
Ему в принципе не хотелось приходить на этот суд, потому что было страшно получить в свой адрес осуждение от официальных лиц. Но это была единственная возможность увидеть Машу.
Поэтому к зданию суда он пришёл и ждал Машу у дверей. Он попытался с ней поговорить, как увидел её.
- Маш, дай мне пять минут. Я не смог тебя найти, позвонить тебе невозможно. Дай мне сказать тебе.
- Говори, - Маша повернулась у нему и остановилась с готовностью выслушать.
- Я был придурком.
Маша согласно кивнула.
- Я был безответственным.
Маша кивнула.
- Я всё понял.
Маша молчала.
- Я прошу тебя попробовать начать всё сначала. Не уходи, пожалуйста.
- Дим, ты не будешь один, не волнуйся. Вот увидишь, через полгода рядом будет с тобой какая-то девушка. Мы разные люди, Дим. Я может тоже была неправа, когда не рассказывала тебе о своих мечтах и планах. Но сейчас это всё уже не имеет значения. Я не буду с тобой даже не из-за всей этой истории с изменой и потерей ребенка. Я люблю другого человека.
Дима выдохнул резко и глубоко, словно выдохнул из себя последний шанс, последнюю надежду.
- Тогда пошли, я не буду спорить и скажу, что согласен.
Они зашли в здание суда, прошли до судебного зала, который был указан в повестке. Их пригласила помощница судьи и они сели на скамьи в маленьком строгом помещении.
«Всем встать, суд идет!» – резко сказала помощница, испугав присутствующих. Маша с Димой вскочили с мест.
Судья в черном балахоне стремительно зашла, села за свой стол. Посмотрела на присутствующих совсем не поверх очков. Очков на ней не было. Худенькая судья лет тридцати кивнула, поздоровавшись и озвучила скороговоркой права. Спросила, всё ли понятно. Маша и Дима кивнули.
-Вы просите развода, - то ли констатировала, то ли спросила судья Машу.
Маша кивнула:
- Да, уважаемый суд.
- А вы отказываетесь? – судья обратилась к Диме.
- Уже не отказываюсь. Я согласен.
Судья подняла брови и наклонила немного голову набок:
- Я правильно понимаю, что времени на примирение вы не просите?
- Я был неправ, я изменял, и она из-за этого потеряла ребенка. Её ничто рядом со мной не удержит, особенно с учетом того, что она полюбила другого человека.
- Угу, - промычала судья, в задумчивости постукивая ручкой по столу, - тогда будет так, я даю вам месяц на примирение. Если через месяц ничего не изменится, тогда будет развод. Суд окончен. Подождите тут повестки.
Судья так же стремительно удалилась. Через две минуты вышла помощница, отдала под подпись повестки.
Маша и Дима вышли на улицу. Маша посмотрела на то, как Дима мялся и перетаптывался у дверей суда, силясь что-то сказать, прервала его мучения словами:
- Спасибо. Пока, - и пошла в сторону дома. У неё еще сегодня были занятия английского, надо было прихватить из дома учебники и рабочие тетради.
Дима грустно посмотрел ей вслед и тоже поплелся домой.
Через месяц уже лежал снег, когда они снова увиделись в суде. В этот раз никаких разговоров не было, просто каждый согласился, а судья их развела.
В середине декабря прилетел Захар. Они вместе подготовили документы и записали Машу на собеседование в Американское посольство для получения визы. Маша была оформлена сотрудником фирмы, принадлежащей отцу Захара.
Захар подсказал, какие могут быть вопросы и как лучше на них отвечать.
Маша очень волновалась, но Захар пошел вместе с ней. Конечно, разговаривала она сама с сотрудником посольства, но где-то там, за её спиной стоял её Тема. Ей было уже не так страшно. Она даже умудрилась немного поговорить на английском, чем была очень горда. Визу ей дали.
Два дня на сборы, - и вот они уже в аэропорту, проходят паспортный контроль, сдают багаж, а сердце Маши прыгает где-то в горле, в голове словно хмель от шампанского.
- Хочешь прошвырнуться по Дьюти Фри? Купить себе духи? – с улыбкой спросил Захар, - или какое-нибудь украшение от Сваровски?
Маша смутилась, потом нашла в себе силы сказать:
- Тём, дай мне время, я освоюсь, а пока я чувствую себя как деревенская девчонка, которую посадили на водительское сидение Ламборджини. Я чувствую себя неловко, не в своей тарелке.
Захар обнял её посреди этой толпы, снующей в своих каких-то течениях по нейтральной зоне.
- Машенька, ты достойна многого, ты сама сокровище, каких еще поискать. Ты освоишься. Не смущайся и говори, что думаешь и чувствуешь. Твоя искренность и открытость – наше главное оружие против чванства и чопорности. А сейчас мы пойдем и купим тебе те духи, которые тебе понравятся, а еще кулончик от Сваровски, или серьги. Это всего лишь красивые стекляшки, бижутерия, просто тут магазинчик приятный, вещи интересные. Я всегда любовался, но покупать было не для кого, а Минди из тех, кто губки будет дуть, если ей не бриллианты подарить. Впрочем, бриллианты тоже можно, но только не в московском аэропорту.
- Нет, к бриллиантам я пока не готова, давай начнём со Сваровски. Пошли. - с любопытством включилась Маша.
- Пошли, - улыбнулся Захар и потянул её в нужную сторону.
Еще через час, напробовавшись духов, благоухая смесью ароматов из Дьюти Фри, с новыми сережками в ушах, Маша устраивалась в кресле самолета. Лететь предстояло с пересадкой в Стокгольме.
Полёт был долгим и с непривычки утомительным. Пересадка немного разнообразила его, но после был самый длинный отрезок перелёта. Маша с Захаром и фильмы смотрели, и поспали, и почитали. Захар поработал, Маша поиграла на его ноутбуке. Иногда она даже стояла в проходе рядом с их местами, чтобы размяться. И думала, как Захар вот так летает туда-сюда.
- Привык я, приладился, как ты говоришь. – отвечал он.
Наконец они прилетели.
Отец Захара, коренастый мужчина за шестьдесят, встречал их собственной персоной. Сопровождал его неизменный Большой Джо. Толстый афроамериканец был на голову выше шефа, а из его кожаной куртки, казалось, можно было бы сделать парашют.
Джо был вежлив и уважительно сказав Маше «Хай», аккуратно забрал из её рук чемодан на колесиках, подняв его словно пушинку. Отец Захара обнял скачала сына, потом обнял слегка ошарашенную Машу. Машины стереотипы об Америке и отношении американцев к женщинам слегка затрещали по швам, но она объяснила себе это тем, что всё же шеф был российской закалки.
- Зови меня Владимир Саныч, - сказал шеф, выпуская Машу из объятий, - сейчас едем ко мне. Минди там пытается организовать домашнее русско-американское гостеприимство. Не будьте к ней строги, она очень старалась. Борщ, конечно, сама не готовила, но не в первом попавшемся ресторане заказала, проверяла на мне, - тут Владимир Саныч весело хохотнул.
Маша оглянулась на Захара, тот сдерживал улыбку и старался не смеяться. Хотя глаза его умирали со смеху.
- Ничего, Маш, к этому тоже привыкнешь. С ними не скучно, та еще парочка.
- Что ты там, сынок, такое провокационное про папу говоришь?
- Что ты, пап, как я могу.
- Ну-ну, смотри, а то заставлю Минди приготовить холодец, а тебе есть придется.
Так, смеясь и перекидываясь шутками, они дошли до ожидавшего их кадиллака.
Город встретил их небольшим морозом, а с неба совсем по рождественскому сыпал легкий снежок. Маша завороженно смотрела в окна машины на украшенные гирляндами и ёлками кварталы, на поезда метро, ползущие по стальным эстакадам над улицами, между домами, совсем напротив окон. Серые строгие высотки уходили в небо. По улицам ходили такие по-разному одетые люди.
Новые впечатления накрывали её как цунами, но теплым якорем спокойствия лежала на её руке рука Захара. Он посматривал на неё с ободряющей улыбкой и нежностью во взгляде.
Высокая машина мягко покачивалась на поворотах, они выезжали в ближайший пригород.
Продолжение
Сорри, задержала )
Но новая глава Ребенок навынос будет вовремя ) После 12 ночи.
Хороших каникул вам, наслаждайтесь )
Ваша Ия.