Была осень - теплое бабское лето эпохи предсмертного расцвета застойного периода (1981г.) Меня, вместе с двумя десятками человек, предприятие – «почтовый ящик», отправило на "картошку" в образцово-показательный Подмосковный совхоз. На такие мероприятия обычно посылали наименее ценных членов трудового коллектива. Наша полностью мужская команда состояла частично из комсомольцев - молодых специалистов, как я, а частично, из алкашей разной степени.
Комсомольцев загоняли силком. Алкаши шли добровольцами, так сказать, по зову души. Они надеялись вдоволь насладиться своим пороком, на свежем совхозном воздухе, в теплой компании единомышленников.
Нас поселили в бараки, типа вагончиков, с двухъярусными койками, как в купе.
По воле случая или по чьему-то разумению, рядом с нами поселили женский коллектив из министерства мелиорации и землеустройства.
С точным названием данного блатного предприятия Советской эпохи, могу и ошибиться.
Совершенно очевидно, что к концу нашего "заключения", которое длилось более месяца, многие особи противоположных полов перетрахались друг с другом. А некоторые, особо неразборчивые, умудрились даже сменить несколько раз половых партнеров!
Я говорю, неразборчивые, потому что все женщины, были страшны как на подбор, за исключением одной (или двух).
Она не вписывалась в их бл...ю компанию ни по внешности, ни по возрасту, ни по повадкам. Еще бы. Ведь ей было лишь 17. Как выяснилось после, ее матушка пристроила дочку по блату в министерство, на полставки, в воспитательных целях. Она выглядела худенькой бледной девочкой-подростком. Кем она собственно и была, на самом деле. Я в тот период, почему-то, считал себя взрослым дядькой. Поэтому, взглянув на нее один раз, сразу отбросил зачатки всех низменных инстинктов, ведь мне было уже целых 22!
Парадокс. Сейчас мне 46, а я считаю себя молодым да рьяным. И удивляюсь, почему это молоденькие девушки со мной только на вы.
Так вот, как юноша, еще не потерявший подросткового гипер-сексуализма (а когда его вообще теряют?), я, просканировав всю женскую часть нашего барачного поселка, выделил ее, но решил не подвергать себя опасности сесть по статье, за совращение малолетних.
В первый день нас отправили на сортировку картофеля.
Для тех, кто не в курсе, как это происходит, поясню.
Где-то, на краю поля, стоят несколько железных монстров, именуемых Сортировками. С одной стороны, в разинутую пасть ржавого чудовища, сваливают из грузовиков картофель. С другой стороны, если не ошибаюсь, через два длинных рукава, картофель распихивают по мешкам. На рукаве обычно, работало около четырех человек. Двое отсортировывали гниль и другую не кондицию, а двое подносили пустые и отставляли заполненные мешки.
Все как-то распределились по группам, а я оказался один на рукав. Вдруг вижу, подходит она и говорит:
- Можно я с тобой?
- Конечно, буду очень рад. Вдвоем уже можно работать.
Начали работать. Молчу. О чем разговаривать с малолеткой? Ну а в душе испытываю радостное томление. Наверное, я ей понравился, раз так быстро подскочила. Мужское самолюбие, вопреки здравому смыслу, ликует.
Она с места в карьер:
- А как тебя зовут?
С нотками снисходительности, как разговаривают с детьми, отвечаю:
- Сергей. А тебя?
- Алла. Тут некоторые интересуются, ты женат?
Кокетливо спрашиваю:
- А кого же это интересует?
Она, делая широкий взмах рукой в сторону подруг, говорит:
- Всех.
Мужское самолюбие ликует, поднявшись на свой Эверест! Да, слаб же мужик в своей сути. Как мало надо ему для счастья. Всего лишь несколько слов, намекающих на наличие интереса к твоей персоне со стороны вражеского пола.
- Нет, говорю, Бог миловал.
Не помню точно, о чем мы говорили потом. Помню только, что меня прорвало на красноречие. Я заливался, как Булонский соловей. Наверное, я, отвечая на ее вопросы, рассказал о себе. Выслушал, также, ее историю. Со стороны мы выглядели влюбленными, воркующими друг с другом голубками. Мы ощущали взаимную симпатию и поднимающееся, крепнущее чувство. Ведь судя по разговорам, взгляды на все у нас были полностью идентичны.
Женский пол, когда захочет, умеет подстраиваться под мужчину. Иногда мне кажется, что они вообще не имеют своего мнения. Особи женского пола всегда имеют мнение того мужчины, который им нравится в данный момент. По этому свойству можно судить, насколько хорошо женщина относится к мужчине. Ну а что у них действительно на уме, так этого не знает никто. Думаю, что даже они сами этого не знают.
За разговорами, мгновенно пролетает долгий совхозный рабочий день. В заключении она приглашает меня на праздничный ужин, организовываемый их сплоченным женским коллективом, в честь приезда.
На крыльях счастья прибегаю в свой барак. Переодеваюсь, насколько это возможно в данных условиях. Бегу в сельпо. Покупаю бутылку водки местного, мерзкого разлива и банку килек в томатном соусе. Теперь уже, весь упакованный и затаренный, лежу на своей второй полке в ожидании назначенного времени бабской тусовки, и мучаюсь дилеммой. Трахать или не трахать, вот в чем вопрос. Всегда, этот вопрос у меня решался однозначно - трахать. Но в тот вечер было очень сильное отягчающее обстоятельство. Она несовершеннолетняя, и я об этом знаю.
Окружение сразу почувствовало, к чему все идет, и как это обычно бывает, по отношению к влюбленным и симпатичным людям, нам все стали дружно завидовать и поэтому мешать. В тот вечер каждый знакомец считал своим долгом, громогласно мне объявить:
- Сережа, помни, что ей только 17. Это ходячая статья.
Я и так ни на секунду не забывал об этом. Но противится зову сердца, не мог. Тем более, что в тот вечер, она сама интенсивно склоняла меня к грехопадению. До сих пор удивляюсь, откуда у такой молоденькой девушки, столько сноровки в деле обольщения.
Надо сказать, что предусмотрительные бабы, не стали заселять одну положенную им комнатку, оставив ее для поочередных случек с мужиками. В последствии мы окрестили эту комнатку, на английский манер - "сэкс-рум". Как выяснилось позднее, время в комнатке, в ту ночь было уже расписано. По полтора часа на пару. Моя подруга тоже уже записалась. Как быстро и легко она просчитала развитие событий. Я еще терзался сомнениями, а она уже все знала наперед.
Вечеринка началась и проходила обычным образом. Банальные, набившие оскомину тосты и шуточки, типа:
- За встречу! За знакомство! Между первой и второй промежуток небольшой. Выпьем за слабый пол, за нас мужики! и так далее...
Самый разгул обычно наступал после третьей алюминиевой или эмалированной кружечки, налитой примерно на треть. Когда кайф начал уже проникать в души участников застолья, Алла вдруг шепчет мне на ухо:
- Пойдем, прогуляемся.
Выходим на свежий осенний воздух и движемся в сторону полей.
Она вдруг поэтично говорит:
- Я никогда не была в деревне и с детства мечтала поспать в стогу.
Я, в глубине души насмехаясь над детскостью мечты, пытаюсь возразить:
- Чего хорошего, ночевать в стогу? Холодно, неуютно, солома колется. Опять же, всякие мошки могут за шиворот залезть.
Но она меня не слушает и тащит за руку, к стогам. Подходим к одному и пытаемся залезть на него. Это оказалось очень нелегкой задачей. После многократных проб, падений, взаимных поддержек, не помню, как, но с большим трудом, забираемся на вершину стога. Зарываемся вглубь и лежим бок о бок. Ощущаю себя полным идиотом, от того, что пошел на поводу у глупой девчонки и залез на этот дурацкий стог. Водка начинала выветриваться, и я начал мерзнуть и дрожать от холода.
Она спрашивает:
- Замерз?
- Да, немного.
- Извини, но у меня здесь тепло.
Она берет мои ледяные руки и кладет их себе между ног! От сексуального напряжения у меня сперло дыхание. Но неудобство ситуации, ее излишняя активность и боязнь нежелательных последствий, сдерживают мои похотливые желания, и я неподвижно лежу, грея руки и борясь со своей плотью. При всем при этом ловлю себя на мысли, что я счастлив! Да и сейчас, вспоминая те минуты, я понимаю, что тогда я действительно был счастлив.
Полежав некоторое время, поболтав о том, о сем, она решает, что пора тащить меня в номера. Видимо пришло забронированное в сэкс-руме время.
Заходим в заветную комнатку, где помещается сдвоенная, уже застеленная кровать и две табуретки. Молча, судорожно раздеваемся до трусов, складывая снятое на табуретки и ложимся в общественную кровать. Сегодня, я, наверное, побрезговал бы, голым ложиться в еще теплую постель, где до меня, уже кто-то кувыркался минуту назад. Но тогда, дело молодое, кровь горячая. Опять же, зов страсти...
Слышимость из соседнего бокса идеальная. Девки за стеной начали периодически, громко выкрикивать ту же, набившую оскомину, фразу:
- Сережа, не балуй. Она несовершеннолетняя.
Но я, ни о чем уже не думая, начал древний разговор... И о чудо?! Она мне не дает! Я и так и эдак. Она ни в какую, хоть убей. Провозившись полтора часа, расходимся по своим койкам, досыпать.
Наутро, усталый, но, тем не менее, почему-то довольный, иду трудиться. На этот раз, нас с женщинами развозят по разным местам.
Я с нетерпением ждал вечера, надеясь на продолжение банкета. Ну, думаю, не получилось вчера, получится сегодня. Просто у нее, наверное, такая девичья придурь, или установка, в первый день не отдаваться. Главное, мы нравимся друг другу. Я уже, даже, не исключал возможность пожениться, если припрут обстоятельства.
На вечер никаких предварительных договоренностей не было. Поэтому ищу встречи, чтобы продолжить романтические отношения и все с этим связанное. Но она, как на грех, не попадается на глаза.
Решил сходить на местную почту, позвонить домой, сообщить, как добрался и устроился.
Сейчас это удивительно, но тогда сотовых телефонов не было, и дозвонится домой, была целая проблема. Подходя к почте, увидел ее выходящую оттуда. Радостный говорю:
- Привет!
Она тихо и натянуто:
- Привет.
И собирается пройти мимо, не останавливаясь и не продолжая разговора.
Я, шокированный, останавливаю ее рукой:
- В чем дело? Давай прогуляемся, поговорим.
Она, пряча взгляд, говорит:
- Сережа, я позвонила маме и рассказала о том, что между нами произошло. Я считаю, что нам надо расстаться.
- Так это мама решила, или ты?
- Я.
- Так, между нами ничего же и не было. Давай просто прогуляемся.
- Нет.
И она уходит.
Ситуация усугублялась тем, что мне было мучительно стыдно перед товарищами, за такое фиаско. Все видели, как она за мной ухлестывала, как затащила в секс-рум. Никто не сомневался, что я ее поимел. И вот на следующий день она демонстративно бегает от меня. Ведь в деревне все на виду. И ничто не укроется от постороннего, любопытного взгляда. Всякий мог подумать, что меня отвергли, из-за того, что я слаб в постели или что-нибудь в этом роде. Это больно било по моему самолюбию. Но даже не публичный позор напрягал больше всего. Видимо, случилось страшное. Я влюбился. Эта ужасная болезнь поразила меня впервые. Я стал гибнуть. Гибнуть, в прямом смысле этого слова. Во-первых, у меня пропал сон. Я не спал три ночи подряд. Все думал, думал. Что я сделал не так? Как ее вернуть? Что сказать при встрече? Как отомстить за позор? И так далее и в том же духе. Вся моя природная самоуверенность исчезла без следа. Я стал худым бледным и жалким. Неизбежно приближался день ее отъезда. Они уезжали из совхоза раньше нас. Каждый день я искал возможность встретится, объяснится, и взять какие-нибудь ее координаты. В одну из бессонных ночей я твердо решил предложить ей руку и сердце (женитьбу)! Но она демонстративно избегала встреч и разговоров, делая меня всеобщим посмешищем.
За день до их отъезда я подловил ее подругу, с которой она больше всего общалась, и попытался, как-то изменить ситуацию через нее. "Подруга" грубо оборвала меня, сказав:
- Да что вы все с ума посходили по своей Алочке.
И ушла прочь, оставив меня обосраным и в недоумении.
Кто, и возможно, не один, еще ее домогался? Почему я об этом не знаю? Мука стала еще невыносимее. Но я все же выдержал и прекратил попытки поговорить с ней до отъезда. И не вышел даже к приехавшему за ними автобусу. Через окно моей кельи я, с комом в горле, наблюдал, как она тащила свои огромные сумки к автобусу. Глубоко в душе я надеялся на чудо. Я рассчитывал, что она, поняв, своим маленьким, куриным мозгом, что надвигается расставание навсегда, и предпримет что-нибудь, в смысле обмена телефонами или типа того...
Чуда не произошло, и она уехала. Больной зуб был вырван с корнем.
Я, конечно, продолжал страдать. Но зато вернулся ночной сон. Я, с тоской на сердце, ударно отбарабанил положенный срок и вернулся домой, в Москву.
Чувство, недосказанности, воспоминания и мысли о произошедшем, не давали покоя. Почему, почему эта маленькая шлюшка вначале сама затащила меня в постель, продинамила, а потом вышвырнула прочь, не оставив никаких шансов. Моя мужская логика не находила ответа, а душа не успокаивалась.
Однажды, тусклым, зимним вечером, выпив по какому-то поводу, поведал свою историю институтскому другу, мастеру спорта в тройном прыжке, красавцу.
Друг, теска, отнесся к моей истории с пониманием и предложил свой вариант выхода из ситуации. Его совет был совершенно чужд моему алгоритму поведения. Я, по непонятным причинам, имел и имею много комплексов, и стараюсь компенсировать их высокомерием, сдержанностью, холодностью и независимостью поведения. Дружок же, как мне кажется, наоборот, комплексов не имеет и поэтому может и унизить себя излишней активностью в определенных ситуациях. Ведь он же знает, что неотразим. Поэтому если его отвергает противоположный пол, он, искренне, не понимая этого, идет напролом, пытаясь добиться справедливости, с его точки зрения. Вот он и сказал мне:
- Ты должен ее разыскать.
- Это исключено, у меня нет никаких координат.
- Но ты же говорил, что она работает в каком-то министерстве.
- Да, я даже помню, она говорила, что ее работа расположена рядом с Военторгом на Арбате.
- Ну вот, подкарауль ее на выходе с работы.
- Но я же не знаю, какой у нее график. Знаю, только, что сидит на пол ставки, как учащаяся.
Путем логических заключений вычисляем наиболее вероятный, для встречи, интервал времени.
Понимая умом, унизительность и бесполезность данного мероприятия, я, подталкиваемый другом и спиртным, принимаю решение начать ее караулить.
Кстати говоря, о пользе спиртного в некоторых, редких случаях, замечу.
Выпивка, безусловно отравляя организм, ослабляет, тем не менее, некоторые психологические барьеры. Это позволяет увидеть более естественную суть человека.
Я откуда-то знаю, что сенаторы Древнего Рима, перед обсуждением важных и спорных вопросов, напивались и принимали предварительное решение, записав его на бумаге (папирусе, воловьей коже и т.п.). На другой день, смотрели, что же они там нарешали. Если соглашались с написанным накануне, то давали этому дальнейший ход. Ну а если не соглашались, на трезвую голову, то опять напивались и заново обсуждали... И так до победного конца.
Вот и я, подобно древним, на следующий день, после принятия решения, с большими трудностями, отпросился с работы. Поверьте, сделать это в крупном секретном учреждении советской эпохи, было ой как хлопотно. Надо было придумать вескую причину, написать служебную записку и собрать, если мне не изменяет память, как минимум, пять подписей. А именно. Подпись самого маленького начальника - руководителя группы. Затем по нарастающей - подпись начальника отдела, заместителя генерального директора, секретаря генерального директора. И наконец отметится в службе ВОХР (военизированная охрана). Разумеется, объяснение, что я влюбился и хочу подкараулить объект воздыхания, не подходил. А мои караулы могли затянуться на несколько дней! Достойной причиной отсутствия на работе считалась только твоя личная болезнь или смерть близкого родственника. И в том и другом случае необходимо было предоставить соответствующие документы. Я, вспоминаю, тогда имел в запасе несколько отгулов за службу в ДНД (добровольная народная дружина). Недаром же я занимался этой глупостью вечерами пару раз в месяц.
Итак, стою как, идиот (каждый влюбленный, по сути, идиот), морозным зимним вечером, дрожа от холода и волнения, снедаемый собственным ничтожеством и внутренними противоречиями.
Честно говоря, не помню, сколько отгулов я истратил, прежде чем случился час икс. Но он случился. Вдруг вижу, идет она! В первый момент хотел убежать, оставшись незамеченным. Но в следующую секунду выхожу навстречу из темноты.
- Привет!
У нее на лице вначале испуг, затем напускное удивление.
- А! Сережа?! Привет. Как ты тут очутился?
- Не буду врать, что случайно. Может, сходим куда-нибудь в кафе, поговорим.
- Нет, сейчас я не могу. Устала и мама ждет.
Опять эта вездесущая мама. Я уже ее ненавижу.
- А завтра или в субботу?
- Давай в субботу.
Я в душе ликую, понимая, что это победа. Она не послала меня, как обычно, а согласилась пойти в кабак! Там уже будет дело техники. Я знаю, что любая подвыпившая женщина теряет над собой контроль. Мне же нужна была моральная победа за все муки последних месяцев. Самое главное, чтобы она пришла на свидание.
По дороге к метро "Библиотека им. Ленина" договариваемся о месте и точном времени встречи. Как бы между делом спрашиваю телефон, чтобы созвонится, если что изменится. На удивление дает, но только рабочий. Не беда, в субботу узнаю домашний.
В метро нам в разные стороны. Поэтому сухо расстаемся, и я счастливый еду домой жить предстоящей встречей.
Ну, думаю, поведу ее в "Лабиринт" на Арбате. Там уютно и свободные места почему-то всегда были, несмотря на совдеповский дефицит на все и вся.
Желанный день настал, как наступают все долгожданные праздники. Она заставила меня немного поволноваться, опоздав минут на сорок.
Не люблю, когда опаздывают. Видимо, эти вечно опаздывающие, считают себя выше тех людей, которым назначают встречу. Объяснения, что натура такая, не проходит. Не думаю, что кто-нибудь, из этих вечно опаздывающих, опоздал бы на встречу с нужным ему человеком. Вот эта избирательность меня и бесит.
Нет, женщина, опаздывающая на свидание это совсем другое дело. Данная ситуация, наоборот, говорит, скорее, что она неравнодушна к мужчине, которого заставляет себя ждать. Это стало уже дурной традицией. Поэтому я не удивился и несильно обиделся.
Глупая девчонка. Возомнила о себе черт знает, что.
И почему только мы, мужики влюбляемся в стерв и дурочек. Видимо срабатывает закон магнетизма. Противоположные полюса притягиваются. Впрочем, в нашем, конкретном случае я притягивался, а она, что-то не очень.
Словом, что бы там ни было, а мы все-таки встретились, и пошли прямиком в "Лабиринт". Разделись в гардеробе и сели за столик. К нам подсадили еще одну пару. Да-да, так оно все было. Такую роскошь, как посидеть вдвоем за столиком, рестораны застойных времен не предоставляли. Надо было радоваться, что тебе досталось сидячее место.
Далее предстоял стандартный вечер в советском ресторане. Долгое, очень долгое ожидание гордого официанта или официантку. Еще более долгое ожидание исполнения заказа:
- Водка или коньяк. Салат "Оливье" или "Столичный" на холодную закуску. На горячее, "Люля-кебаб", или "Ромштекс". В исключительных случаях цыпленок "Табака".
Затем, поедание заказа с набором дозы. Ну и конечно танцы до упада, под звуки ресторанного оркестра. Точнее, не до упада, а до одиннадцати часов, максимум. Позже уже выгоняли. Да и на последний транспорт надо было успеть, чтобы попасть домой.
Все это было. Вот только большой радости, как ожидал, не было. Было разочарование и потеря любви. Куда что девалось, не понимаю. Она пришла в дорогом платье, с чужого плеча (наверное, мамино), висящем на ней, как на вешалке. Глядя на ее бледное, детское лицо, ловил себя на мысли, что мне скучно.
Проведя вечер до конца, узнав, для приличия и из жалости, ее домашний телефон, я уже никогда, в последствии, не воспользовался им.
Вот и вся лав-стори.