Забытые кумиры… Забытые имена… Откровенно говоря, не люблю такие фразы. Кем забытые? Потомками, нынешними театралами? Специалисты, историки театра знают о них, по возможности исследуют творческий путь, а значит — о них помнят.
Наш сегодняшний рассказ — о заслуженном артисте РСФСР Леониде Риттере. Впервые это имя я услышала в самом начале своего завлитского пути. В ту пору у нас ещё служили актёры, выходившие с ним на подмостки в 1930—1940-х годах, да и среди симферопольских театралов было немало помнивших образы, созданные актёром на сцене Крымского гос-драмтеатра им. М. Горького. Однако подтверждённых фактов о творческом пути Леонида Риттера было до обидного мало. Шли годы, и наступил момент, когда из мозаики отрывочных воспоминаний современников, рецензий тех лет стал выкристаллизовываться облик замечательного актёра.
Леонид Николаевич родился 16 февраля 1907 года в Петербурге. Его отец и мать Николай и Прасковья Риттер были актёрами. Детство Леонида прошло за кулисами. Немудрено, что он пошёл по стопам родителей. После окончания студии при Большом драматическом театре уехал на Дальний Восток. Творческое становление молодого Риттера проходило в Уссурийском театре Дальневосточного военного округа.
В 1937 году судьба забросила тридцатилетнего актёра на другой конец страны — в Симферополь. Он стал артистом Крымского драматического театра имени М. Горького. Заявить о себе в мощной труппе было непросто, но Леониду Николаевичу удалось не потеряться на фоне таких блистательных мастеров, как А. Добкевич и Я. Смоленский, А. Перегонец и Е. Одоевская, М. Куликовский и К. Рутковская.
Одной из первых работ Риттера на симферопольской сцене стал образ Павла Корчагина в спектакле «Как закалялась сталь» по роману Н. Островского. Упор в постановке молодой режиссёр Сергей Силаев сделал на сцены Гражданской войны и точно передал революционный пафос эпохи. «Превосходен образ Павла Корчагина, резкий и точный, словно вылепленный артистом Л. Н. Риттером, — писал в рецензии, опубликованной в газете «Красный Крым» 27 марта 1938 года, критик Владимир Вихров. — Уже в двух первых картинах возникает облик сильного, волевого человека, пусть это ещё совсем зелёный юноша… Во втором и третьем акте… артист соединил черты, роднящие Корчагина — взрослого человека с жизнерадостным, упрямым, умным и дерзким мальчуганом. В этом секрет обаяния, теплоты и человечности Корчагина…». Действительно, по воспоминаниям видевших спектакль, Корчагин Риттера был подлинным его центром, его искреннее, убедительное исполнение сглаживало шероховатости инсценировки.
Диаметрально противоположный образ Шапиро из Славуты создал Риттер в спектакле «Кровавая шутка» по Шолом-Алейхему. Его герою 43 года, актёр был на десять лет моложе, но сумел глубоко прочувствовать роль, убедительно показать мудрость, тонкий юмор, душевную боль. «Его Шапиро жизнерадостный, умный человек, не сгибающийся под тяжестью судьбы», — подчёркивал в рецензии на спектакль А. Гроссман.
Много и успешно работал Леонид Николаевич в современной драматургии. К актёрским удачам конца 1930-х относится роль матроса Рыбакова в «Кремлёвских курантах» Н. Погодина. «Увлечённо ведёт свою роль Л. Риттер, — писал в рецензии на спектакль В. Вихров, — он чуть размашисто, но без нажима показывает просто «геройского парня», его сметку и энергию».
Значительным событием в культурной жизни Крыма последнего предвоенного года стала постановка пьесы М. Горького «На дне». В этом резонансном спектакле Риттер исполнял роль Луки. В его трактовке это был не просто благостный, добродушный старик, утешавший окружающих. Он в меру лукав, в меру наделён юмором и способностью иронизировать. При этом в Луке-Риттере чувствовался невысказанный протест против жестокости жизни. По точному определению критика Г. Юровского, «это образ, написанный пастелью, ровными чередующимися гаммами тонов и полутонов».
Специалисты отмечали высокое мастерство перевоплощения актёра. На заседании художественного совета по приёму «На дне» инспектор театров Крымской АССР В. Венгеров подчеркивал: «Трудно поверить, что Луку играет актёр, недавно сыгравший Павла Корчагина». Однако были и те, кого смутила риттеровская трактовка образа Луки. Так, В. Вихров в рецензии на спектакль высказал ряд замечаний в адрес актёра.
Обладавший огромным даром перевоплощения, мощным сценическим темпераментом, Риттер играл очень много. Среди созданных им образов — десятки абсолютно разных характеров в классике и советской драматургии. Последней довоенной премьерой театра стал спектакль «Поручик Лермонтов» К. Паустовского, в котором Риттер предстал в образе великого русского поэта.
В первые месяцы Великой Отечественной Леонид Николаевич активно участвовал в концертах в воинских частях и госпиталях, играл роль Сергея Луконина в премьерной постановке «Парень из нашего города» К. Симонова (в очередь с Михаилом Названовым). Незадолго до оккупации Симферополя Риттеру удалось эвакуироваться на Алтай в Барнаул.
Осенью 1943 года Леонид Николаевич вместе с другими ведущими артистами театра был вызван обкомом ВКП(б) в Краснодар. Они давали концерты в воинских частях в прифронтовой полосе. А в апреле 1944 года вернулись в освобождённый Симферополь.
Первый послевоенный сезон театр открыл 4 ноября 1944 года спектаклем «Офицер флота» А. Крона, в котором Риттер исполнял главную роль командира подводной лодки Виктора Горбунова.
В труппе той поры Леонид Риттер был одной из самых ярких актёрских индивидуальностей. Неудивительно, что в большинстве постановок он играл центральные роли и делал это впечатляюще ярко и талантливо.
По воспоминаниям симферопольских театралов, именно Риттер в роли фельдшера Глобы наиболее точно передал суть симоновской пьесы «Русские люди». У него Глоба — настоящий русский человек, в каждом жесте, в каждой интонации которого чувствовались духовная сила и убеждённость.
Огромной творческой удачей театра стал спектакль «Великий государь» В. Соловьёва, премьера которого состоялась 9 мая 1945 года.
В судьбе каждого артиста есть роли, которым он отдаёт все свои энергию, знания, талант. Для Риттера такой ролью стал Иван Грозный. И день премьеры «Великого государя», совпавший с Днём Победы, Леонид Николаевич называл счастливейшим в своей жизни. В его исполнении Иван Грозный предстал не тираном и деспотом, каким его привыкли изображать, а прозорливым политиком, умным стратегом, подлинным государственником — суровым, властным и одновременно мудрым и проницательным. Работая над ролью, актёр специально встречался с известным историком, членом-корреспондентом Академии наук СССР С. Бахрушиным, который помог ему лучше понять и прочувствовать эпоху правления Грозного. «Изучение исторических документов, литературных памятников XIV века дало живое ощущение эпохи, — рассказывал Леонид Николаевич. — Я старался представить себе «великого государя» таким, каким он был в жизни…».
В 1944—1946 годах Риттер совмещал службу в театре с работой начальника Крымского управления культуры. И несмотря на огромную загруженность, в репертуаре театра был занят очень плотно, среди его актёрских удач — Ржевский в «Давным-давно» А. Гладкова, полковник Иванов в «Так и будет» К. Симонова, Воропаев в «Счастье» П. Павленко, генерал Муравьёв в «Победителях» Б. Чирскова, Олеко Дундич в одноимённой пьесе М. Каца и А. Ржешевского, Альтоум в «Принцессе Турандот» К. Гоцци, Вадим Рощин в «Родине» по А. Толстому.
В 1948 году творческий багаж актёра пополнился ещё одной знаковой ролью, в которой раскрылись новые грани его дарования — Отелло в трагедии У. Шекспира. Критик В. Вихров восхищённо писал: «Откуда у него, артиста крупного жеста, порывистых движений, рокочущего слова, откуда у него этот льющийся лирический голос, эта кроткая нежность в обращении, эта сдержанная лёгкая походка?». Согласно пушкинскому определению, Отелло в исполнении Риттера был не ревнив, а доверчив. Он жаждал правды и благородства, стремился к чистой и светлой любви. И, казалось, достиг её. Но жизнь обманула Отелло. Риттер точно передавал, как его герой сначала не верит клевете Яго, она кажется ему смешной и нелепой. Но постепенно сети, сплетённые коварным лицемером, опутывали доверчивого мавра. «Чёрен я…», — Отелло-Риттер произносил с грустью, бурю в его душе поднимала не бешеная ревность, а несправедливость, разочарование в любимой.
Вехой в его творческой судьбе стала роль Черкуна в горьковских «Варварах». Мастерски передавал актёр двойственность своего героя. Черкун у него умён, полон энергии, но в то же время холоден и эгоистичен, он презирает своё прошлое, равнодушно губит преданных ему людей и бунтует против несправедливости лишь на словах. «Актёр беспощаден к Черкуну, он не прощает ему ни одной из его отрицательных сторон, — писала в рецензии критик Марианна Новикова. — Созданный им образ лишён однолинейности. Перед нами живой человек из плоти и крови, да к тому же ещё незаурядный».
В образе Черкуна, по воспоминаниям коллег, Леонид Николаевич подчёркивал его волевое начало, но он предельно точно и умно показывал, что от «добрых намерений» его персонажа веет бездушием.
Спустя год после премьеры «Варваров» Леонид Николаевич покинул Симферополь — сначала уехал в Астрахань, но вскоре отправился в ГДР, где стал главным режиссёром театра Группы советских войск в Германии. Живя в Берлине, в 1954 году снялся в фильме студии DEFA «Эрнст Тельман — сын своего класса». Затем были годы работы в театрах Казани и Вильнюса. Земной путь талантливого актёра Леонида Риттера закончился 29 ноября 1968 года.
Людмила КАСЬЯНЕНКО
Фото из архива театра