Баба Лина моя соседка. Хотя живет она совсем недалеко от моего дома познакомилась мы с ней 31 января в поезде.
О нашем знакомстве читайте ТУТ
Там же в купе я и узнала, что это за имя такое странное - Лина, и почему ее так нарекли.
Дело в том, что унас к именам всегда относились без всякого пиетета. До революции с этим вообще не было никаких хлопот: священник открывал святцы, тыкал в них пальцем и все, имя ребенку выбрано. Из-за этого получалось, что порой в одной семье росло три Ивана или две Марии. Чтобы избежать путаницы родители одного сына называли Ванька, второго – Ванюха, а третьего – Ивашка. Или окрестят кроху, смешно сказать, какой-нибудь Павлиной или Ксенией. Таких девок кликали по-простому: Панькой да Оксей. Детки вырастали, а имена оставались. Разве угадаешь в разудалом Вахурке церковно-канонического Иоанна? А в разбитной Лёксе – царственную Александру?
Но вот пришла советская власть и веками отлаженная процедура имеянаречения дала сбой. Стал народ своих отпрысков называть как попало. Большинство, конечно, придерживались традиционных имен: Маруся там, или Шурка. Конечно до Драздраперм («Да здравствует первое мая») и Винунов («Владимир Ильич не умрет никогда») у нас дело не доходило.Но стали появляться на нашем Замкадье и новомодные Светы с Маринами, да Виталии с Леонидами. А сильнее всех отличилась мать бабы Лины - Матрёна.
В те далекие годы решила она назвать своих детей как-то по-особенному, по-новому, и чтоб красиво было, по-городскому!Женщиной она была безграмотной, поэтому помощь в таком сложном вопросе попросила у брата, работающего истопником в городском театре. С его легкой руки старшая дочь Матрёны стала Жизелью, а младшая – Аделаидой.
Жизелька-то у нас скорехонько стала Женькой. Даже ее дети, а уж внуки и подавно,не догадывались, что их мать и бабушка носит такое изысканное французское имя. Узнали об этом только, когда памятник заказывали.
А вот с Аделаидой пришлось намаяться: крестьянский язык со скрипом ворочал во рту это изящное слово. Выход предложил все тот же мамин брат: «Кликайте ее Делькой или Линой». Так Аделаида стала Линой. И уже много лет никто ее по-другому даже не называет. Да она и сама без всякого трепета относится к своему утонченному настоящему имени:
- Какое-то оно бесовское, из какого-то ада. Лучше уж по-нашему по-простому – Лина, Линочка, Линуська!
- У меня, еще что! - рассказывала баба Лина, - Вот агрономак нам как-то по распределению аж из Сибири прислали! Кликали его Адольф Федорович Белолобов! Говорят из староверов! Но я точно не знаю, бряхать не буду! Был он 46-го года рождения. Вот как его родителей только угораздило первенца так назвать, да еще после нашей победы над фашистом треклятым?! Я спрашивала, не забижали ли его пацаны в детстве из-за имени. А он сказывал, что нарекли-то его обычно — Доля! И все детство свое он Долей и пробегал, а когда паспорт получал, глупая девчонка-секретарша в сельсовете, сказала, что такого имени не бывает, и в документе написала «Адольф». Вот так и стал Доля Адольфом.
А я Лина! Так это даже хорошо! Я такая во всей округе одна-разединственная! Меня все знают. И запомнить легко, и не спутают ни с кем!
Лайк - автору, плюс - вам в карму!