Во времена безмятежного ещё советского детства часто доводилось гостить у бабушки. Соседкой в старом бабушкином доме была древняя-предревняя старушка, звали которую Ольгой. Муж у неё в войну погиб на фронте. В военные годы же схоронила она и двух своих пацанов из трёх. Слегли с пневмонией по очереди ещё дошкольниками. Скудный рацион на грани голода и отсутствие антибиотиков не оставили им шансов. Но после потери мужа на войне всю жизнь никаких льгот, какие полагались вдовам ветеранов войны, у неё не было, так как в официальной формулировке муж не погиб на войне, а пропал без вести. У единственного оставшегося сына давно были свои дети и внуки, и старушка доживала свой век в компании моей бабушки, ещё пары старушек, да местной ребятни, которых она непременно угощала мятными пряниками. Пряники разрезала пополам, а иногда и на четвертинки, чтобы на всю ватагу хватило. Набегавшись, мы мелкие с удовольствием и благодарностью принимали это нехитрое угощение. До сих пор помнится вкус этих мятных пряников советского производства.
Как-то раз в дошкольном детстве играли с ребятами во дворе. На высоком крыльце я протиснулся между перекладинами перил, и встал на краю крыльца с внешней его стороны, держась за перила. Старые и деревянные они не выдержали, и я полетел вниз с полутораметровой высоты с доской в руках. Приземление было жёстким, прямо спиной и затылком. Помню, первую минуту просто не получалось дышать. Боль в спине и за грудиной парализовала. Дети побежали за бабушкой, когда увидели, что я не встаю. Когда она выбежала, я уже немного пришёл в себя и встал. Моя бабушка отвела меня к бабушке Оле, я рассказал и показал, как и чем ударился. Бабушка Оля посадила меня на табурет, слегка сжала мою голову ладонями, и лёгонько стала поворачивать голову из стороны в сторону. Я, детская простота, спросил, что она делает. Она ответила просто: «Голову тебе поправляю». Потом я стал наблюдать, что к ней и другие люди ходили в гости. Как позже рассказывала моя бабушка, ходили к бабе Оле и с остеохондрозом, и с мигренью, и с суставами. Не зря же ходили. У мальчика одного каким-то чудом заикание сошло на нет, хотя водили его к бабе Оле вовсе по другому поводу. Через много лет, будучи на приёме у хорошего остеопата, долгие годы отдавшего изучению таких практик, рассказал ему о бабушке Оле из детства. «Ого! – сказал тот. – Это ж остеопат-самородок была! Я тут, понимаешь, по Тибетам езжу, по международным практическим семинарам, а кто-то сам в себе это имеет, можно сказать».
Ещё баба Оля гадала на картах. Делала это изредка, неохотно, только если очень просили, и только по серьёзным вопросам.
Как-то раз играли в прятки, я спрятался под лестницей, и из подслушанного невольно разговора двух соседок узнал, что пришла к бабе Оле как-то раз солдатская мать. Говорит, сынок обещал позвонить на днях, не позвонил уже который день. Да и вообще что-то муторно на душе. Бабушка Ольга раскинула карты. Что и у кого она спрашивала, как на картах ей видны события и исходы, никто не знает, никому не рассказывала, сколько ни просили и не сулили за секреты. Выходит к Людке, говорит: «Не обижайся, Люся, скажу прямо, как карты легли – утонул Васька твой». Людмила на неё: «Да что ж ты несёшь-то? Он же не на флоте служит! У них там ни рек, ни озёр-то нет в округе!» «Что выпало, то передаю…» – ответила баба Оля. Соседка, стоявшая прямо надо мной на лестнице, помолчала, давая собеседнице осмыслить, и продолжила: «А оказалось-то, представляешь, что повезли солдатиков на сенокос в соседнюю область, заливные луга, значит, косить. Забросили паромом на остров, да и оставили на несколько дней с наказом: «Когда выкосите весь остров, заберём». Вот и поплыли солдатики второй ночью с острова в самоволку в село на берегу. Васька-то и не доплыл».
В один из годов, когда я уже был постарше, приехал в очередной раз к бабушке погостить. Оказалось, что внуки сдали бабу Олю в дом престарелых доживать, мол сама уже не может себя обслуживать, за девяносто ей давно, а у них жильё тесное – взять к себе некуда. И, хотя все соседи, включая мою бабушку, потомков бабы Оли убеждали, что готовы за ней присматривать и ухаживать, внуки были непреклонны. А квартиру вскоре продали.