За долгие годы у общественности стран постсоветского пространства сформировалось устойчивое убеждение в том, что абсолютным примером свободы слова могут служить государства западной Европы и Соединенные Штаты. Утверждая это в своей пропаганде, Запад активно критиковал за отсутствие свободы слова как СССР (разумеется, небезосновательно), так и государства, образовавшиеся после его распада. Ценность свободы слова в наше время невозможно переоценить, она является одним из главных достижений эволюции общества и государства. Однако, регуляция свободы слова в тех странах, которые традиционно выступают с критикой ее отсутствия в различных уголках земного шара, зачастую остается за кадром.
Несмотря на то, что финансируемые Соединенными Штатами и странами Европы журналисты громко заявляют о притеснениях прессы и свободомыслия, например, в странах Центральной Азии, на Западе существует целая система контроля за словом. Свидетельствует об этом в первую очередь заявления журналистского сообщества. Так, еще во времена достаточно либерального и свободолюбивого президента Барака Обамы представители 38 разных объединений американских СМИ направили главе страны письменное обращение, в котором отметили, что стремления американских властей ограничить доступность информации достигли критической точки — по их словам, «ведется «политически мотивированный зажим новостной информации». Сотрудники прессы выступили с обвинениями в адрес президента в том, что вместо того, чтобы создать атмосферу большей открытости и прозрачности для СМИ, Обама открыл доступ к СМИ для лоббирующих групп, «заинтересованных лиц», а также людей, «имеющих средства».
Несколько ранее, 21 ноября 2013 года большинство новостных агентств, освещающих события в администрации президента США, написали пресс-секретарю Белого дома Джею Карни совместное письмо, жалуясь на недостаток возможностей для профессиональной деятельности журналистов.
Иная ситуация произошла в 2005 году в Великобритании, когда сотрудники Британской радиовещательной корпорации (BBC) устроили забастовку против решения руководства об ужесточении журналистских контроля расследований. Так, после нововведений объект какого-либо расследования мог быть выбран только после разрешения руководства корпорации, а редакция должна была тщательно и углубленно изучать информацию, полученную в ходе расследования.
В целом, ошибочно полагать, что на Западе отсутствуют также органы надзора за прессой. Так, в Британии существует аналог российского Роскомнадзора и называется он «Ofcom». Данный «регулятор» может выносить предупреждения средствам массовой информации, причём не за распространение заведомой лжи, а за нарушение так называемых «стандартов беспристрастности» и прочих правил «британского кодекса вещания». При этом организация обладает полномочиями, позволяющими существенно осложнить жизнь тем СМИ, которые, с её точки зрения, не соблюдают «стандарты».
Не все гладко обстоит и с освещением митингов и выражения недовольства со стороны населения. Так, 19 августа 2014 года в Атланте несколько тысяч собрались у здания штаб-квартиры новостного телеканала CNN, чтобы выразить протест против политики замалчивания массовых погромов в городке Фергюсон, где на тот момент уже более 10 дней шли погромы и столкновения с полицией. Тогда ситуация была практически идентичной гибели Джорджа Флойда в 2020. Полиция застрелила чернокожего подростка Майкла Брауна шестью выстрелами в упор. CNN «не заметило» многотысячный митинг под своими окнами. О недовольных американцах сделала репортаж лишь «Russia Today», на которую позже начало давить американское законодательство.
Давление общества
Определенному давлению на свободу выражения собственного мнения подвергаются и медийные лица, не связанные с журналистикой: актеры, поп-звезды, писатели. Так, певица Лана Дель Рей неоднократно сталкивалась с критикой за невнимание к современным трендам ЛГБТ и мультирасовости – в ее творчестве просто не нашлось месту популярным тенденциям. Похожее случилось и с Джоан Роулинг, автором (так и подмывает сказать «авторкой» на новый либеральный манер) книг о Гарри Поттером. Она засомневалась в целесообразности уточнять гендер матери ребенка, заявив, что только женщина может родить ребенка. Моментально поднялась волна критики в ее адрес, причем от писательницы отвернулись даже те, кто завоевал свою популярность благодаря ее трудам (например, актер Дэниел Рэдклифф).
Похоже дело обстоит в ситуациях, когда люди начинают открыто выражать свою политическую позицию. Так, американский морпех, получивший известность благодаря фотографии в Кабульском аэропорту, на которой он, свесившись с забора, принимает грудного ребенка от афганской женщины, подвергся серьезному осуждению за открытую поддержку Трампа.
В целом, открытая поддержка бывшего президента США, осуждение навязывание ЛГБТ-стандартов, противодействие деструктивному движению «Black Lives Matters» вызывает давление со стороны общества. Здесь даже государственная цензура отходит на второй план – роль притеснителей берут на себя неравнодушные граждане. От сомневающихся отворачиваются коллеги, друзья, поклонники. В «свободной» стране нельзя так просто заявить, что радикальный феминизм несет в себе столько же угроз, как ущемление женщин, или, что афроамериканцы несправедливо заставляют американцев польского происхождения извиняться за рабовладение в XVIII веке. Сказать это и не иметь последствий – немыслимо.
Многие учёные (Джон Макуортер, Эрик Кауфман, Джон Эллис, Мэрибет Гасман, Гленн Лоури, и ещё не менее 153 других учёных) заявили, что активисты борьбы за права афроамериканцев активно противодействуют академическим свободам. В итоге, исследовательские работы подвергаются в первую очередь самоцензуре и ведутся предвзято. Большинство представителей научного сообщества не решаются выступать против репрессий из-за страха отмщения по отношению к ним со стороны чернокожего населения США.
В частности, известные учёные высказались против использования «заявлений о разнообразии» при принятии решений о приёме на любую работу, включая Джеффри Флиера, декана Гарвардской медицинской школы и Абигайль Томпсон, вице-президента Американского математического общества. Цензура в науке явно не соответствует демократическим ценностям, а напоминает больше методы исследовательской деятельности в СССР со всеми его идеологическими догматами.
Еще одной острой темой в западном обществе является преследование деятелей культуры, как правило режиссеров и продюсеров, по обвинению в харассменте и педофилии. Так, после легендарного скандала с Харви Вайнштейном едва ли не каждый месяц стали появляться выпады в адрес медийных личностей, которых обвиняли в насилии. Но если с Вайнштейном все было понятно, то с другими деятелями ситуация не всегда выглядела столь однозначной. Известная актриса, Скарлетт Йохансон, посмела усомниться в адекватности обвинений своего друга, режиссера Вуди Аллена, в педофилии (к слову, еще в 1994 году суд признал их необоснованными) получила в свой адрес серьезное давление как со стороны общества, так и со стороны СМИ, поддерживающих современные левые нарративы американского общества.
Все перечисленное выше является лишь верхушкой айсберга, который олицетворяет собой давление на свободу слова. Остальная его часть скрыта под красивыми волнами – громкими словами о свободе совести и выражения собственного мнения, которыми так изобилуют западные политики и подконтрольные им СМИ. На деле ситуация, к сожалению, не всегда обстоит так хорошо.
При этом Запад регулярно позволяет себе делать выпады в сторону остального мира, финансируя целые кампании по вскрытию в других странах таких тенденций, которые предпочитает оставлять в тени у себя дома – государственная пропаганда, давление на СМИ и на личность и т.д. Американская и европейская журналистика рискует в поиске соринки в чужом глазу не обнаружить бревна в собственном, в то время как оно будет расти с каждым годом. В условия новой холодной войны, под которой на Западе понимают в первую очередь противостояние с Россией и Китаем, правительства США, Великобритании и других стран позволяют себе все больше притеснять массмедиа, науку и просто мнение известных личностей, оправдывая свои действия защитой демократии и собственных ценностей. Вот только возможны ли такие оправдания?