Глава 2.94.
Два дня подряд шёл дождь и днём и ночью. Андрей Василич принял решение нас на поля не отправлять. Своими силами мы законопатили все прохудившиеся места в потолке сарая, чтобы дождь не лил из-под крыши.
Кроме того как встать поесть, мы это время ничем не занимались. На полевую кухню назначались ребята в помощь Галочке. Под дождём промок хлеб, что был для нас. Он хранился в больших мешках и кто-то непредусмотрительно его оставил под дождём. После этого мы сушили его в печке и получалось так, словно его только что испекли.
В один из дождливых дней, когда я на кухне рубил дрова для печки, меня выцепил лейтенант Хитрый, чувство обиды в нём сидело все так же из-за того, что ночью мы не стали ему готовить еду, (“Глава 2.93. "Каки офицером быть не стоит").
Он подошёл ко мне, ткнул пальцем в грудь и сказал:
- Сержант, ты на меня х...й забил! Я это не забыл, ты в за...пе!
Я промолчал, не стал ничего отвечать старшему по званию.
Галочка готовила раздельную еду. Нам крупы с тушенкой и суп, из разряда дружба народов, туда входило всё, что было съедобным. Для офицеров был другой стол, жареная картошечка, мясо, супчик с курочкой и салатики.
За два дня дождей мы хорошо отдохнули. Но были и минусы, по ночам уже становилось прохладнее, наш полевой лагерь превратился в кисель и грязное стойло.
Некоторые, особо наглые курсанты стали брать пример с подполковника Шмелёва и по малой нужде ходить в туалет у палатки или барака. За что и получали от тех военных, кто поступил вместе с ними. Дурные примеры заразительны!
На третье утро, когда дождь закончился, после завтрака нас выперли в поля. Пошли почти все, в лагере остался наш главнокомандующий и Галочка, даже помощников забрали.
Дорога до нашего поля заняла больше времени в два раза чем обычно, почву размыло, грязь большими кусками налипала на ботинки и сапоги. Местами было сложно пройти эту массу жижи, да так, чтобы сапоги остались на тебе.
В поле была полная жо*а, приехавший фермер на тракторе застрял посередине поля, закопался почти по самую кабину. Через час приехал ещё трактор "иностранец", здоровый, у которого были спаренные колеса. Мы наблюдали за тем как вытащили трактор и фермер, мужик лет 50, попросил офицеров собирать картошку в прицеп, а не в мешки. Так как её нужно будет просушить.
В тот момент я даже возмутился по той причине, что прицеп выставлялся в центре поля, а нам с вёдрами, по этой грязи нужно ходить туда-сюда!
Именно так, ковыряясь в грязи прошло время до обеда. После, грязные, мокрые мы направились на обед. Это был трэшевый день, грязь с сапог и ботинок мы соскабливали, в умывальниках вода шла тоненькой струйкой, отмыться не получалось, вся форма была в грязи и мокрая.
Кое-как отмыв руки, мы поели, когда после еды мыли свои котелки, то вода в цистерне закончилась и многие, включая меня, не смогли помыть свою посуду.
После обеда мы снова направились в поля месить грязь.
В этот день мы собрали три прицепа картошки, но эта работа напоминала каторгу. В поле, по грязи еле ноги переставляешь, скользко, если и падаешь, то стараешься на колени, а не плашмя. Мокрая, грязная картошка, утяжеляла ведра, и так как рядом с прицепом было уже всё собрано, то приходилось удаляться на 50, 100, 150 и 200 метров и снова обратно к прицепу.
После дождя это было ещё то испытание.
Отмыться и просушиться не получалось, буржуйки, что находились в сарае и палатке, были заставлены и завешанны вещами. Были назначены смотрящие, чтобы вещи и обувь не сгорели, просушенные снимали и вешали мокрые. Но на 4 печки было больше 200 человек, чтобы всё просушить, поэтому процент тех, кто высох и просушил сапоги был меньше половины.
В палатке и в сарае стояла вонь от сапогов и вещей, что сушились у печки.
Через два дня таких работ и не возможности нормально помыться у некоторых курсантов поднялась температура и повыскакивали в разных местах болячки, включая нашего замкомвзвода, курсанта Сереброва. Приехало две машины, одна привезла воду в цистерну, другая забрала группу заболевших.
На месте руководство стало заниматься кадровыми перестановками. Старший офицер, подполковник Шмелёв, назначил старшиной балагана старшего матроса Котулева Максима, который всё ещё ходил в своей синей морской робе и чёрной пилотке (это не тот, кто с нами поднимал и наводил порядок в нашем пионерском лагере имени "Картошкина"). Это был высокий парень, что поступил со срочки и был далёк от того, как руководить и командовать людьми. С его слов, отец у него генерал-майор, летчик и служит где-то в Азии, а сын призвался на флот.
Выбор был странный у Шмелёва. При первой же возможности Котулев садился на пробку (любитель залить глаза спиртным), мы об этом знали и руководству его не сдавали. Возможно тут сработала поговорка "Рыбак рыбака видит издалека!". Максимке пообещали, что если он справится, то станет старшиной нашей первой роты.
Андрей Василич Балон продавил вопрос, чтобы я остался за замкомвзвода. Лейтенант Хитрый был против, и подшушуканный им Шмелёв тоже. Но Балон настоял на моей кандидатуре. Всё это конечно выглядело смешно и даже нелепо, в полях кадровые перестановки. Но возможно во время войны когда-то давно, именно так все и назначались. Но сейчас начало сентября 2001 года!
Котулев на глазах стал меняться. Со всеми начал разговаривать высокомерно и стараясь засунуть свой нос везде. Начал нелепо озадачивать курсантов всякой ерундой... Испытание властью для него началось...
Продолжение следует...
#картошка #поле #армейская служба #армейская жизнь #офицеры #военные учения #военные рассказы #служба по контракту #военный флот #служба в армии