Не хотелось лишний раз прокручивать застрявшую в голове сцену, где я прыгнула на него, как дикая кошка, и чуть не размазала нас обоих об стекло, так что я упёрлась ладонями в плечи следователя и ненавязчиво попыталась отстраниться. Конечно, Златов расцепил захват, как только осознал, что я уже покраснела от натуги и по-прежнему избегаю смотреть в глаза — глупейшая ситуация, мне бы ещё заплакать от жалости к себе, но я больше злилась.
начало детективного рассказа: "Конец света в декабре" (22) ... (назад к 21)
— Так-так, Даша, плохо контролируешь себя? — Иннокентий приоткрыл аккуратно вписанный в камень шкафчик и что-то там сделал, потому что свечение усилилось почти до ослепительного, а мне вдруг стало легче дышать. — А молодой человек хорошо на тебя влияет, как я погляжу.
— Если вы знаете, что она здесь слетит с катушек, то зачем позволяете заходить сюда? — Златов до боли сжал кулаки.
— Просто хотел проверить твою реакцию. Это так впечатляет! Ты превосходно находишь баланс. А с чертями всё так же… сбалансировано?
Следователь неторопливо повернулся к Павлу и тот рухнул, как подкошенный, схватившись обеими руками за волосы и сдавленно застонав, а потом опустил трясущиеся ладони, открывая побелевшие щёки и без сил прислонившись к камню.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Вы знаете, кто я, — Златов не спрашивал.
— Разумеется, — Иннокентий презрительно изогнул нижнюю губу, — и ты намного лучше справляешься, чем незадачливые предшественники, а всё благодаря препарату из этих чудесных рыб. Поразительный эффект. Я не смел и надеяться, что он вообще сработает, пока лично не убедился в обратном, но добиться такого уровня контроля ведьм! Неслыханно. До сих пор любая из них не смогла бы покинуть комнату, не превратившись окончательно и бесповоротно в рыскающую по деревням зверюшку.
— И вы рискнули и привели Дашу сюда?
— Ну ты же справился, — Иннокентий неожиданно равнодушно блеснул чуть заострёнными зубами, — так что всё хорошо. Ты же хочешь и дальше получать свои драже и играть в нормальную человеческую жизнь? Нужно лишь найти точку соприкосновения, удовлетворяющую все стороны.
— Так за драже я могу поблагодарить вас?
— Сынок, в этом городе меня касается всё, связанное с первородными. Включая жнецов. Особенно жнецы, если вдуматься. И да, само твоё существование было моим маленьким экспериментом.
— А не слишком ли разрушительный опыт? Я же могу уничтожить всех вас и даже не вспотеть, — хладнокровное лицо Златова на миг стало необузданным, почти дьявольским.
— О, даже не сомневаюсь, но ты забыл кое-что важное.
— И что же это?
— Ты же всегда мечтал выяснить, кто твои настоящие родители? Я наблюдал, как ты годами метался по архивам, выцарапывая крупицы информации, но каждый раз терял след, толком и не находя, потому что я стирал его.
— Понравилось играть в кошки-мышки?
— Сынок, ты не понимаешь. Я столетиями уничтожал малейшую возможность заполучить жнеца, исключая любой, даже самый невероятный шанс. Ковальская была обречена в тот момент, когда забеременела, имея отношения с Русланом, а делать глупые тесты, увы, непозволительная роскошь.
— То есть это были вы?
— Да, но ты вот о чём лучше поразмысли. Почему ты сам вдруг выжил и получил возможность бегать по городу, распугивая моих братьев и… сестёр? — галантный полупоклон в мою сторону.
— Захотелось иметь оружие против родни? — Златов уже заметно дрожал и я боялась, что самообладание покинет его. Павел громко застонал и попытался подняться, явно опасаясь того же, чего и я, но ноги пока ещё подводили его.
— Горячо, но… нет. Причина была более личного характера. Может быть, ты считаешь меня монстром, но я влюбился, а она хотела ребёнка. Я обещал ей, что мы справимся. Что ты справишься.
Златов отшатнулся, как от пощёчины, и с отвращением уставился на неподвижную фигуру отца.
— Не может быть. Этого просто не может быть.
— Ещё как может… сынок. Но тут вот какая штука, тебе же захочется узнать про мать, не так ли? Это и есть уступка с моей стороны. Ты принимаешь правила игры, а я даю то, о чём ты мечтал. Сомневаюсь, что выбор будет таким уж трудным.