Да ехай вот так-конь дорогу найдёт".
- Илларионыч неопрелелённо махнул рукой в сторону лога. Пашка сел на совхозного иноходца и поехал по тайге- искать пасеку брата. Пасека стояла в Егоровом логу, Пашка там был неоднократно. Но заезжал с другой стороны. Его брат работал пчеловодом на пасеке в рыб.хозе. Он специально пчёл увёз подальше в горы- чтобы было поменьше проверяющих нахлебников, желающих бесплатного мёда. А в горах мёд вкусней. Это же так просто- сделал серьёзный вид лица, пару раз покритиковал на бесконечных собраниях и совещаниях- и вот уже тебе дарят халявные- как сейчас говорят- подарки. Лишь бы отстал, не был назойливой мухой, которую ни отогнать, ни покритиковать за бездеятельность нельзя. Он же начальник- ни за что не отвечающий, но якобы нужный. Сейчас то им трудней- надо принимать и писать какие- то отчёты о "проделанной" работе. И загружать не нужной никому писаниной других. А за примером далеко ходить не надо- вон, учителя, например. А сколько их в нашей то потом жизни...Вот и ехал Пашка подальше от парт собраний, разносов, замечаний...которые учили, а сами ничего не делали, создавая видимость . Хоть на выходные, на два дня.
Конь- иноходец. Ему было уже лет пятьдесят- Алтаец Бакиянов Михаил Максимович рассказывал, как ездил на нём молодым, будучи управом в Казанде...В Казанде теперь, спустя годы проживали две семьи- конюх да скотник со своими состарившимися жёнами. Да улица уцелевших домов с выбитыми стёклами. Дома бы давно растащили на дрова, но не было туда дороги. В школе висели не тронутые картины, коллекция бабочек в рамках на стене, ряды парт в классах. Ощущение, что все только- что куда- то ушли...
Конюх Лёня заводил вечером движок и в брошенной деревне загорался свет...На лето ему пригоняли из совхоза "Горный" лошадей и он их пас. Пашка с растерянностью осматривал огромную русскую печь, стоящую посреди их большого дома. Большая чёрная загнётка закрывала зев этой русской печи, в которой когда- то мылись их ребятишки. Его жена- толстая добродушная Рая подоив корову, поила из телячьей бутылки двух лосят, которых Лёня привёз из леса, у которых не стало мамы. Лёня не был охотником- он был любитель выпить, но нечего. Ездил он верхом в сельпо в совхоз, на Белое- так называлась центральная усадьба. Там или туман, или рано снег... Гиблое место, но рядом дорога в Горный Алтай. Оттуда он привозил купленный мешок муки, несколько килограмм конфет и сердобольная Рая заводила ему на конфетках бражку и пекла из муки хлеб. Летом им было приволье. Скотник Шурунов вместе со своей молодой намного Шурунихой выгонял пастись герефордов- коров вместе с телятами на подсосе. Вокруг Казанды простирались поля, где раньше сеяли рожь, овёс. Даже пробовали сеять озимые- хлеб. Приезжала бригада трактористов, которые закручивали скошенное и высушенное на этих полях душистое сено в рулоны. Сенокосная пора заканчивалась, в опустевшей деревне стихал шум тракторов подвыпивших трактористов. Шибко- то не разгуляешься- были горбачовские времена, когда всё начало сокращаться и водку выдавали по талонам. Зимой мужики впрягали лошадей в сани, ехали к этим тюкам, бастриками выворачивали их из- под снега и везли на санях кормить скот. По осени начинала работать лесопилка. Это мужики приезжали с Белого, натаскивали пихтача, подсоединяли трактор к пилораме через торчащий сзади трактора вал отбора мощности и пилорама оживала. Всё было сохранено и не растащено- металлолом в те времена ещё не принимали...И люди не занимались вредительством, как расценили бы это в сталинские времена. Но продолжалось правление "меченого" и коров забрали и увезли сдали на мясокомбинат. Директору где- то похлопали за сдачу мяса, а люди остались без работы...
Пашкин иноходец радовался, завидев издали родную деревню. Понёс, покачивая всадника в седле. Понял тот, что заехал далеко в сторону и его путешествие может окончиться ночью, не достигнув цели. Завернул на гриву, поехал в сторону Бабушкиной заимки. Тут местность встретила раздольем, лес отступил, Пашка проехал мимо заброшенного строения, снова завернул коня. Тот нехотя подчинился, дёргая головой. Теперь уж Пашка положился на конскую память . Куда вывезет...Тот по кругу привёз его снова к Белому- Пашка стал узнавать знакомые места. Снова завернул коня. Тот стал показывать ему солонцы охотников- Илларионыч, видно, давал коня" на прокат". Поехал Пашка по открывшемуся ему логу вверх, перевалил. Вот они- родные горы. Тут то он уж не будет блудить. Спустился по логу мимо заимки Михаил Иваныча- которому все охотники ставили помогали сено. Такой уж он был человек. Каждому из детей купил дом, держал скот, кормил песцов и в каждом отделении сбербанка окрестных сёл имелась у него сберкнижка.
Вот и пасека его брата. Пашка с трудом слез с коня . Промял затёкшие ноги. Не привязанный конь рванулся и побежал... Да где же ты догонишь иноходца...Вернулся на пасеку. Сели с Лёхой - помощником брата- на ИЖ-49 и понеслись догонять. Ну где уж там! Объехали по трассе. .Приехали в село. А Илларионыч уже брёвна на нём подтаскивает! Знал ведь конь прямую дорогу, но не знал- куда всадник путь держит и возил Пашку по родным местам...