У каждой пары туфель, как и у каждого человека, своя судьба. У одних короткая, у других долгая, у одних счастливая, а у других – горькая. Судьба этих туфель удивительная. Они могли бы многое рассказать, но по-старчески уже молчаливы. Лишь оказавшись на ногах своего хозяина, они элегантно поскрипывают старой английской кожей с потрескавшимся лаком и недовольно ворчат на простецкий резиновый накат, который сделали на тонкой кожаной подошве, когда та протерлась о годы. Возраст сказывается, как-никак - полвека.
Эту историю я узнала случайно. Поведал мне ее отец и то нехотя, словно речь шла о чем-то сокровенном и дорогом. Я как раз готовила свою следующую статью из цикла «Разговор с отцом» о жизни семьи рабочих в 70-80-е годы и требовалось уточнить несколько фактологических моментов. Я позвонила отцу. Разговорившись, мы начали обсуждать дефицит промышленных и продовольственных товаров в СССР в 70-80х годах и то, как справлялись с этим обычные семьи, когда отец вдруг сказал, что до сих пор носит английские туфли, которые мама достала ему по распределению на заводе в начале семидесятых. Удивившись, я тут же переспросила: «Пятьдесят лет назад? Ты носишь туфли, которые мама подарила тебе сразу после моего рождения?».
«Да, все еще ношу. Сперва берег, обувал на праздники, где-то раз десять за лето, потом начал уже чаще носить, а сейчас - так и снимать не хочется. Удобные очень. Когда первый раз примерил – нога сама в них впрыгнула. Туфли сели, как влитые: нигде не давят, не стягивают, словно на заказ по моим меркам сшиты. Правда, дорогие они тогда очень были. Мама отдала 52 рубля – половину своей зарплаты, при том, что отечественные стоили в три раза дешевле – всего 17 рублей. Но дело даже не в цене, а в том, что начале 70-х импортные товары крайне редко появлялись в магазинах СССР. Из стран социалистического лагеря – югославские сапоги, чешский хрусталь и другие вещи изредка, да проскакивали, но из капиталистических стран почти ничего не было. Может, в столичных городах или в магазинах «Березка», где по чекам отоваривались те, кто выезжал в командировки за границу, импортных вещей больше было, но до прилавков маленьких городков редко что доходило.
Когда же что-то из импорта поставлялось, то распределялось это из-под прилавка между своими: директорам, начальству рангом пониже, партработникам и всем родственникам вокруг. В открытую продажу мало что поступало. Люди списки составляли, отмечаться бегали, по пять часов в очереди выстаивали без гарантии того, что всем хватит. Как правило, товар заканчивался на середине очереди. В конце брали уже не по размеру, а что оставалось, в надежде потом перепродать или обменять. На заводе с поставками немного легче было, но и то не для всех, а только для передовиков и начальства. Мама передовиком не была – обычная радиомонтажница, причем сразу после декретного отпуска. Как ей удалось заполучить английские туфли – до сих пор не знаю. Вот такой она тогда сделала мне подарок на день рождения. Пятьдесят лет прошло, а они до сих пор служат. Каждый раз, когда обуваю, маму вспоминаю…»
Я задумалась о том, сколько же всего эти туфли видели, сколько всего они помнят. В этих туфлях отец носил меня на руках, водил в детский сад, приходил на школьные собрания, концерты, дни рождения друзей, в них был на моей свадьбе, свадьбе сестры, а потом и внуков растил.
В этих туфлях в середине 70-х годов получил он ключи сперва от первой, а после расширения – от второй квартиры, которую ему, как передовику производства, дали бесплатно от завода; и в них же ездил он на своем первом автомобиле – зеленом ВАЗ 2108, купленном тоже при помощи завода.
В этих туфлях, в черном костюме с белой рубашкой, с орденом «Ветеран труда» и многочисленными наградами за победы в социалистическом соревновании фотографировался он на областную доску почета и давал интервью корреспонденту газеты.
В этих туфлях ходил он на первомайские демонстрации, партийные и профсоюзные собрания и в них же написал заявление о выходе из рядов КПСС в середине 80-х.
В этих туфлях шагнул он в жестокие 90-е, и в них же отработал свой последний рабочий день на заводе у своего станка прежде, чем огромный градообразующий завод с новым оборудованием и всеми входившими в него подсобными хозяйствами был разорван на части и продан за бесценок.
В этих туфлях встретил он новую историю своей страны и шел вместе с ней все эти годы. В них было все: молодость, мечты, надежды, горечь и разочарования. В этих туфлях провел он в последний путь жену. В них же провожает своих ушедших друзей. В них же он просил похоронить и его, когда туфли завершат свой путь.
В предыдущих двух статьях цикла «Разговор с отцом» я рассказа о том, как жила семья заводских рабочих в 70-80х годах XX века, сколько зарабатывали и что на эти деньги можно было купить. Также отец рассказал, о чем мечтали простые люди, были ли счастливы, почему так мало говорили о чувствах и о любви, и о том, когда лучше жилось, тогда или сейчас.
Статья первая: Как жила семья заводского рабочего в 70-80х годах XX века? Зарплаты, цены, квартиры. Рассказ моего отца. Часть 1
Отрывок: «Рабочих на завод требовалось очень много, поэтому со всего Советского Союза в наш маленький провинциальный городок съезжались высококвалифицированные кадры. Первым делом, людей необходимо было обеспечить жильем. Тем, кто приезжал по приглашению завода, квартиру предоставляли сразу, остальные рабочие получали жилье в порядке очереди через пять-семь лет работы на заводе. Все квартиры предоставлялись бесплатно»
Статья вторая: О счастье, любви, мечтах и дефиците в 70-80х годах. Разговор с отцом. Пять вопросов. Часть 2
Отрывок:
«Вопрос пятый: «Ты счастливый человек? Что для тебя это значит?»
Ответ: «Счастливый. Однозначно. И таким был всегда. Конечно, за семьдесят пять лет много разного было, особенно в 90-х. Важно то, что осталось. Это ощущение счастливой жизни.
В жизни я был на своем месте. Что это значит? У меня была работа, которую я любил. Очень важно заниматься в жизни тем, что нравится. Это позволяет выполнить свое предназначение. Многие по десять работ меняют, все ищут себя и найти не могу. Я же как встал у станка сразу после армии, так двадцать семь лет за ним простоял, до самых 90-х, пока завод не развалили. Специалистов такой квалификации в стране мало было. Сколько раз меня на различные должности выдвигали, и в Москву на серьезные объекты приглашали – я от всего отказался. Я любил делать то, что делал, место мое возле станка было и ничего другого мне в жизни не надо было. Счастливый я».
Фотографии в галерее из семейного архива
В следующей статье из цикла «Разговор с отцом» мы поговорим о дефиците товаров в СССР и насколько это было для людей критично.
#общество #история #психология #ссср #деньги #советскоевремя #семья #культура #цены #стиль жизни