Продолжаем публиковать воспоминания Леонида Евгеньевича Попова
Окончание. Начало в № 49 от 3.12.2021 г.
— На Западе главное — это собственность, — говорит ветеран Великой Отечественной войны, профессор ТГАСУ Л. Е. Попов, — в России же, напротив, доминирует менталитет труда… «Понимать общество, исходя из понятия собственности — это то же самое, что начинать строить дом со второго этажа, «аще кто не делает, да не ест» — говорил Сергий Радонежский.
В Германии
… Когда фронт приблизился к границе Германии, наш комдив построил дивизию и в короткой речи сказал:
— Мы вступаем на территорию Германии, возможно общение с местным населением; надо, чтобы они чувствовали, что мы пришли не как захватчики, не как мстители, а как освободители…
В Германии у нас контактов не было с местным населением, деревни пустые оставались, население все ушло. Помню, мы только одного немца встретили, я пытался с ним поговорить. Мне интересно было, смогу я или нет. Но то ли он меня плохо слышал или мой немецкий был ему непонятен…
Все было оставлено. Часто книги были разбросаны. Помню «Майн кампф» Гитлера видел, несколько строк прочитал и бросил.
Кстати, на Гитлера за войну было много покушений. И наша разведка уже вплотную подобралась к Гитлеру ближе к концу войны, и тогда Сталин сказал: «Операции по ликвидации Гитлера свернуть, он нам сейчас нужен. Если будет другой, они могут заключить сепаратный мир с союзниками». Об этом более подробно можно почитать в книге генерала В. Карпова «Генералисимус».
Еще удивлялись, почему Гитлер боролся до последнего, ведь было понятно, что они проиграли. Все правильно, они удерживали Красную армию, чтоб союзники успели занять как можно больше Германии. Общеизвестно, что после войны немецкие войска продолжали служить на стороне «союзников». И они даже готовили операцию под названием «Немыслимое». Союзники специально не разоружали немецкие войска, содержали их в полной боевой готовности, хотели использовать дальше в войне против Советского Союза. Маршал Советского союза Георгий Жуков лично к ним ездил, и ему удалось добиться, чтоб всех разоружили и расформировали.
Маршал Жуков
Об этом мало сегодня говорят, но после победы операция «Немыслимое» так называемыми союзниками реально готовилась. Если б не Георгий Жуков, последствия могли быть для нас более печальными.
На войне мы Жукова очень уважали. Боже ж ты мой. Как-то мне в казарме подвернулась коробка цветных карандашей. Я что-то нарисовал, всем понравилось, и сразу начали просить нарисовать портрет Жукова. Мы всех маршалов очень уважали, а к Жукову относились как к главному из них.
Что Жуков парад принял, это, конечно, было правильное решение. Говорят, Сталин должен был, а он уже на коне не мог в то время уверенно держаться. На автомобиле тогда еще нельзя было, конница на войне большую роль все же играла.
У немцев конницы не было, у нас в некоторых случаях вводили в прорыв для быстрого продвижения. В конце войны конница уже почти не участвовала. Как солдат, я тоже не понимал, как в наше время может быть конница. Ее использовали в специальных случаях, когда прорыв уже случился, пулеметы подавлены, и в это время чтоб быстро что-то занять, она вступала в действие. Мост или еще что-то надо взять. Они быстро заняли, а дальше конница тут же превращалась в пехоту.
На Дальнем Востоке мы почти всю войну большую армию держали от японцев. А потом по ходу войны выяснилось, что нападения Японии не будет, — это данные разведчиков.
И с атомными бомбами все ясно. Американцы устроили Хиросиму, чтоб всему миру показать, и прежде всего России, что у них есть мощный кулак. Им и в голову не приходило, что у нас работы по урановой проблеме ведутся со времен Сталинградской битвы, и у нас в считанные годы тоже появится атомное оружие.
Сталин
Мы как-то забыли, что Сталин был и крупный поэт, хотя стихи он писал только в молодости. Когда он принес свои стихи Чавчавадзе, тот немедленно все их опубликовал, а потом включил в сборник грузинской поэзии. Много людей способных, но они не могут реализоваться, Сталин все свои способности смог довести до конечной реализации.
Или другой пример. Его отправили в ссылку в Туруханск. Что он там делал? Брал ружье и отправлялся на охоту, но возвращался почти всегда без дичи. Он ходил, разговаривал с людьми, изучал народ. Набирался духа русского народа. Он сам был великий труженик и понимал этих людей.
Наркомы
Они вернулись с гражданской войны и окончили ВУЗы, многие бауманский, и скоро эти люди оказались на руководящих постах. Тогда люди выдвигались по готовности трудиться и познавать. Они появились не потому, что это было Сталину нужно, — сама Россия их выдвинула, Россия была готова к их приходу. Наше дворянство как не хотело осваивать технику со времен Петра, так это и осталось. Михаилу Ломоносову они позволили выделиться, но потом сказали — хватит нам одного Ломоносова. Самое главное, что после революции все эти люди, ставшие потом элитой, вышли из глубин России. Это были глубоко русские люди — именно они позволили нам сделать рывок вперед, благодаря им Россия и пережила этот страшный ХХ век. Все эти наркомы были великими тружениками, это были выходцы из народа, все они были носителями именно русского менталитета.
И Сталин предложил на наше российское опереться, а очень многие хотели на Запад, потому он в итоге и победил. И сейчас хотят на Запад опираться, потому что они плохо историю России знают.
Сталин говорил просто и понятно, я с интересом читал его доклады. Я и сейчас помню, как в начале 30-х сидел на сеновале в стайке, где корова у нас была, и читал его статью, где он разбирал левый и правый уклоны. И на вопрос, какой из уклонов хуже, он ответил, что оба хуже. И оказался прав, потому что у обоих была дорога на Запад.
Путин тоже великий труженик, это помогло ему выделиться. Он в меру своих возможностей смог реализоваться, потому что возможностей сейчас намного меньше. Мы сегодня должны не обвинять кого-то, что не может подняться человек труда, — теперь другая эпоха.
Про Ленина тоже удивлялись. У окружения Плеханова спрашивали, как вы не можете справиться с одним Лениным. А им отвечали: «Просто у нас нет человека, который бы 24 часа в сутки думал о революции». Но потом у него тоже все сложно пошло. Если бы Сталин потом все не вырулил, даже страшно подумать, что бы было.
Русский менталитет
Запад хочет, чтоб нас совсем не было, очень сильно они этого хотят и многое для того делают. Они прекрасно понимают, если человека труда не будет в России, то Россия перестанет существовать. Поэтому мы обязательно должны к этому вернуться.
Я вам так скажу, не Америка развалила СССР, а мы сами. Они, конечно, старались вовсю. Как, например, поддержали правый сектор на Украине. В США и Канаде осели бывшие бандеровцы и продолжили свою работу, и они давно были готовы к майдану. А то, что происходит сегодня на Украине, это очень серьезно и очень непонятно, потому что во всех переворотах всегда есть внутренняя движущая сила, и дело тут не в одной Америке.
У Запада еще где-то в античные времена произошел цивилизационный вывих. Для них главным стал не труд, который все создает, а собственность, а она вторична, собственность создается трудом. От этого у них все искажено, и подражать им нельзя. Но 90-е годы у нас свое дело сделали, переворот в умах произошел, мы тоже собственность запустили. Сначала люди говорили: «Это неправильно, это несправедливо». Справедливости и правды хотели — это по нашему менталитету.
На островках знания в океане веры
Еще в самиздате я читал «Душеполезные поучения» Аввы Дорофея или «Лествицу» Иоанна Лествичника. Очень многое мне открыл старец Силуан Афонский, в частности, он сказал такую вещь, которую мне и говорить бы не хотелось, что монастыри — этот вид духовного познания уходит в прошлое, сейчас это дело будет продолжаться в миру, в науке.
В ХХ веке произошло одно потрясающее событие, оно произошло тихо и незаметно. До сих пор время жизни конкретного знания было больше человеческой жизни, а сейчас за одну нашу жизнь появилось несколько новых знаний и технологий. Уже при нашей жизни технологии менялись раз пять-семь. И здесь важно, чтоб мы не переставали познавать, ведь не будем учиться, потонем. А продолжительность активной жизни человека не меняется.
Вся проблема в том, что мы плохо знаем природу, я уже не говорю о том, что мы плохо знаем, кто мы есть на самом деле. Остается непреложный факт — наши знания остаются островками в океане непознанного.
Русский — он не убийца
В Сталинграде к нам как-то приехали артисты, читали стихи, пели песни, плясали. Один прочитал стихи Константина Симонова, а Симонов воевал, он знал, что такое война.
Если немца убил твой брат,
Если немца убил твой друг,
Это брат твой убил, не ты,
Это друг твой убил, не ты…
И заканчивает словами:
Сколько раз ты встретишь его,
Столько раз ты его и убей.
Зачем это надо было писать? Об этом хорошо маршал Константин Рокоссовский пишет в своих воспоминаниях: «К моему удивлению, когда немцы шли в атаку с танками, то наши солдаты непонятно почему не стреляли по бегущим немцам». Рокоссовского удивляет, что русского человека надо было убеждать убивать. Потому Симонов и написал это стихотворение в 1943 г., в середине войны, когда все еще требовалось солдат в том убеждать, воспитывать.
Я и сам такой был. Как-то немец передо мной выскочил, буквально в пяти метрах. Я выстрелил одиночными, без особого желания попасть. Он, правда, хорошо бежал, ловко виляя, не давая прицелиться. Я тогда уже второй раз на фронте был, хорошо стрелять умел… По-видимому, рука у нас плохо поставлена, чтоб человека убить.
Как сохранить здоровье (фото 4)
То, что я жив, это во многом результат постоянного труда, это во многом моя заслуга. Каждый день я выполняю определенные гимнастики и процедуры, это занимает от трех до шести часов. Если я это не сделаю, буду себя плохо чувствовать.
Когда мне в 1995 г. поставили диагноз, я стал сразу принимать меры. С тех пор эту патологию держу в пределах допустимого почти 30 лет, но нельзя ни на день прекратить процедуры. Если прекращаешь, сразу становится хуже. Надо постоянно поддерживать иммунитет! Это сложная и отдельная тема, потому что врачей иммунологов почти нет, но есть препараты, и можно много информации об этом найти в интернете.
Это я только один конкретный факт привел, как приходится здоровье сохранить. А таких вещей много. Надо и врачей послушать, а они разное говорят. Они могут такое назначить… Надо понимать, что сегодня фармацевтический бизнес более прибылен, чем наркоторговля. Если мне что-то новое прописывают, я сразу не побегу в аптеку, а сначала посоветуюсь с другими врачами, изучу в интернете, полезен ли мне будет этот препарат.
В сохранении здоровья важна случайность. Спутник жизни тоже играет огромную роль…
Антибиотики я давно почти все исключил, а когда-то мне их много прописывали. То есть к медицине я сейчас обращаюсь очень избирательно, очень редко участковому врачу звоню. Вот недавно у меня появилась отечность ног, я сначала все в интернете изучил, только потом ей позвонил. Так что надо и медицину уважать, но уметь ею пользоваться, быть избирательным.
Сегодня надо быть точным научно, время науки пришло, от этого и наше здоровье зависит напрямую. Если говорить в терминах старца Силуана Афонского, существуют границы божьего попущения. Как на самом деле определить эти границы, сколько вам жить попущено, если эти границы не определены строго?
Важная проблема сегодня — это тромбы. Многие от них погибают. От тромбов я обязательно принимаю лекарства.
Проблемы со здоровьем у меня начались с переезда в Томск в 1955 г. Сначала были сложности с пищеварением, потом с сердцем, со сном… С помощью регулировки сна удалось часть проблем снять. А в 90-х появилась гипертония, одним словом, болезней хватало.
Но мне всю жизнь везло. Когда мне было 44 года, попалась важная статья о вреде алкоголя. Мне, вообще, много везло в жизни. Когда я перестал пить, у меня все пошло глобальнее, стали разрешаться дальние проблемы и исчезло ощущение провальности жизни — я теперь был все время занят. Кстати, когда далекая цель есть, и ты к ней интенсивно идешь — перестаешь болеть, на 10-20 лет забываешь о поликлинике.
Здоровый образ жизни — это, прежде всего, грамотный образ жизни. Надо уже привыкать к тому, что мы должны быть хорошими пользователями научных знаний. Наука сегодня стала всеобщим явлением, и, если мы хотим быть впереди, она должна стать частью нашего менталитета.
Мир сложен, возможно, непознаваем
И компьютера не стоит бояться. Я всегда говорю, что компьютер не знает, что он есть на белом свете, а мы знаем. Он как был нашим орудием, так им и останется. Раньше мы работали, грубо говоря, мозгом как сохой, а сейчас появилось мощное орудие ментального труда.
Сегодня мир сильно ускорился, но людей не останавливать надо, а дисциплинировать, надо упорядочить сам процесс познания. И надо ясно понимать, что мир чрезвычайно сложен, так сложен, что сложность его граничит с непознаваемостью.
Передо мной всегда стояла какая-то очередная задача, а дальше шло накопление знаний и происходила интересная вещь: должно прийти видение большого целого, и свое сегодняшнее небольшое дело ты делаешь с пониманием этого большого целого. И в какой-то момент задача начинает собираться в единое целое, и происходит нечто очень важное — тебе приходит новая простота. Взять отношения между людьми — они просты и понятны, но какая это сложность. Или любовь! Вот это и есть простота целого.
Мы всегда идем через сложность к простоте. Важно получить массу самых разнообразных знаний, чтобы, в конце концов, получить целостную картину.
На войне эти знания не очень работали, там не я думал, там думали командиры. На войне либо ты делаешь какую-то рутинную работу, либо счет идет на минуты и секунды, надо было мгновенные решения принимать.
Вот я про пулемет рассказывал. Это решение я принял на бегу. Там было большое поле, и один куст рос, значит, пулемет за этим кустом. Я упал на землю, прицелился и дал несколько очередей по краям этого кустарника, и пулемет замолчал. Убил я его или нет, не знаю, но в интернете уже сейчас я нашел мой наградной лист, где среди прочего упоминается, что я подавил пулемет. Из интернета я про своего отца узнал, что он в гражданскую был у Деникина, а я не знал об этом. И что он был потом в так называемом рязанском концлагере, но его оттуда быстро освободили. Дело в том, что Феликс Дзержинский набирал людей, имеющих опыт работы в сельских школах, для борьбы с беспризорностью, и мой отец в начале 20-х в этой сфере работал.
Рядовой профессор
Современные выборы и те, что были в советское время, сравнивать нельзя, там была другая эпоха, другие принципы.
Сам я о депутатстве никогда не помышлял, потому что точно знал, мне нельзя быть никаким начальником. Я это понял еще в школе, меня еле хватало, чтоб усвоить знания. Все лучше меня соображали, я и в армии это замечал. Я всегда был рядовым, в том числе и рядовым профессором. Начальником я никогда не был, только заведовал кафедрой несколько лет. Потом уже числился, но за меня заместители работали. Я как был всю жизнь школьником, который учит уроки, так им и остался. Я и сейчас сижу и учу уроки, разбираюсь, как там все устроено. Чтоб не оказаться профаном, я постоянно сидел и учился. Когда окончил пединститут заочно, мне, заочнику, предложили у них остаться работать. А я прекрасно понимал, что это им показалось, а я просто хорошо выучил и рассказал.
Женщина и война
Почему теперь стали мало детей рожать? В основном потому, что женщины работать стали. Во многих областях они заменяют мужчин. У женщин появилось желание состояться в жизни, а дети — это как что-то побочное. В образовании и медицине женщины стали преобладать.
У моей бабушки был диабет, но тем не менее у нее 8 детей. У мамы моей нас трое, потому что жизнь была тяжелая: революция, война, голод…
А вообще, слова здесь неуместны, если мы говорим о женщине. Нельзя говорить о несказуемом, как говорил Александр Блок. Для меня женщина — это что-то высшее. В моей судьбе женщинам я обязан всем.
Перестройка она не просто так случилась — мы исказили свое общество и в конце советской эпохи уже неизвестно куда шли. Перевыполняли планы неизвестно зачем, зря затрачивали громадные средства. Это нарастало-нарастало, и непонятно было, что с этим всем делать. Случилось то, о чем предупреждал товарищ Сталин: без теории нам смерть.
И царское общество тоже имело свои проблемы, непонятно было что с ним делать, оно проигрывало конкурентные соревнования западным странам, нам реально постоянно приходилось их догонять.
Революция она не просто так случилась. Николай II и все его окружение сделало Россию колонией Запада, когда все уже им принадлежало, потому большевики были спасением для нее. У нас и сегодня много несправедливого, очень большой разрыв между богатыми и бедными. Но самое главное не это, а чтобы у людей деньги перестали быть главным мотивом, чтоб они думали только о них — это на самом деле очень важный вопрос.
А вообще на фронте ты такую мощную энергетику вырабатываешь, которой потом на всю жизнь хватает.
История военной фотографии
Эта смешная фотография как получилась? Я на ней очень недовольный. Я, конечно, Гитлером в первую очередь недоволен, что война все карты нам смешала. Но в данном случае я еще недоволен тем, что мне на голову старшина надел свою фуражку, а мне полагается пилотка, я получился не по форме. Здесь мне 18 лет, но я уже бывалый — второй раз на войне, ранен был.
Примерно в это время я получил орден Славы III-й степени. За что! Ситуация была серьезная, но, слава богу, все обошлось. Мы заткнули фронт… А тут случилась такая ситуация, что мне пришлось почти в упор стрелять. Фрицы нашли лазейку и по берегу довольно большими группами проходили. Мы вдвоем первыми вышли к тому мысу на берегу озера. У меня был ручной пулемет и второй номер с автоматом. И они внезапно метрах в пятидесяти от нас появились. Я выстрелил сначала не очень точно. А там песок, берег песчаный. Дал очередь им под ноги, были видны фонтанчики песка, вторая очередь пришлась по ним, они сразу попадали, побежали, кого-то потащили, кто-то остался. И мы снова спрятались за мыс. Сам я не считал, но командир взвода потом написал, что я уничтожил до десяти солдат и офицеров противника. Ничего не поделаешь, если б не мы их, тогда бы они нас.
Потом я уже прочитал у нашего командарма Галицкого в книге «Бои в Восточной Пруссии», где он описывает, что фрицы здесь берегом проходили и накапливались в лесу к прорыву.
На войне убийство стало нашей работой. Мы себя, свою семью, свою страну защищали, мы их не звали! «Не мы же на вас нападали» — эти мысли у меня были. И надо же, они из-за каждой кочки стреляют, а мы идем уже по Германии. И злость к ним была сильная, как к личным врагам.
У меня папа до войны выписывал хороший журнал «Вокруг света». У нас в семье каждый выписывал себе журнал. Там описывались разные страны, и в том числе Германия, и я уже тогда знал, что такое Гитлер и гестапо. А сначала мы были потрясены, нам пришлось привыкать к мысли, что мы с немцами заключили мирный договор в 1939 г. Нам это было непонятно.
Для Сталина нападение неожиданностью не было, он о том сказал еще в 1931 г., когда Гитлер еще к власти не пришел. Надо понимать, что такое Сталин, он все их ходы понимал прекрасно.
Андрей Сотников