Лика долго стояла под тёплым душем, искренне надеясь смыть с себя ужасный сегодняшний день. Самый жуткий день в её жизни.
Она три раза помыла голову, потом долго натирала кожу скрабом, после чего лихорадочно растирала себя мочалкой, намыленной ежевичным гелем для душа. Ежевичное вино, ежевичный гель для душа… Все это едва ли помогло ей избавиться от чувства вины, а запах чистящего средства, казалось, навеки впитался в кожу и волос. Стоило только закрыть глаза, как перед мысленным взором тут же возникала жуткая картина: комната, которую они с Викой сегодня так тщательно отмывали, и посередине неё…
Не надо.
Надо, — прошептал ей на ухо жуткий голос, — ты это заслужила. Ты и они все. Но ответила за все ты одна. Почему? А Рита тоже задавала себе этот вопрос. Почему?
Лика думала о темной квартире, в которой завтра будет толпа незнакомых ей людей. Они затопчут полы, которые она сегодня оттирала, стоя на коленях, но разве это имело какое-то значение? Сейчас? Нет.
Кто из бывших одноклассников решится прийти?
В дверь ванной комнаты негромко постучали. Ну, по крайне мере эта квартира не была сегодня ночью темной и безлюдной.
— Я тебе все сказала, — отозвалась Лика.
— Извини, — ответил Андрей, но в тоне не было и намёка на сожаление, — я был неправ.
Нет, это она была неправа, он все сделал правильно.
Лика протерла рукой запотевшее зеркало и спросила себя, зачем она все это делает. Они оба знали… не просто знали, а прекрасно знали, что она простит его, так к чему тогда весь этот цирк?
— Я сейчас выйду, — негромко сказала Лика.
— Я понял.
Потом они стояли на балконе, глядя на усыпанное звёздами небо, и молчали. Тишина не была уютной, совсем нет. Она была бездонной и холодной, как яма, в которую завтра… Лика сделала глубокий вздох и закрыла глаза, как будто это могло помочь ей избавиться от неприятных мыслей.
— Когда я увидела, что ты танцуешь с ней медленный танец под нашу песню, я так разозлилась, — сказала Лика, — «Здравствуй». Это же песня, под которую ты признался мне в любви.
— Признался, — ответил Андрей, — но это ничего не значит, — он увидел, как изменилось выражение лица девушки, и поспешно добавил, — я имею в виду, этот танец с Ритой. Я вообще не придал этому значения.
— Зачем ты вообще пригласил ее на медленный танец? — она спросила это без злости, скорее устало, — вы же с ней никогда не общались.
— Не знаю, Лика. Я не знаю. А почему ты цеплялась к ней? Что она тебе сделала?
Она не знала ответ на этот вопрос. Но одно она знала точно: больше в её жизни не будет тех, кого она ещё до сегодняшнего утра считала своими подругами. Тех, с кем она унижала и оскорбляла Риту.
Тех, кто отказался ей помочь.
Лика повернулась к Андрею и внимательно посмотрела на него.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Мы все имеем право на ошибку, — ответил Андрей, не глядя на неё, — раз так, то мы имеем право и на прощание, да?
— Мне очень хочется в это верить. Вот только…
— Что?
— Есть ошибки, которые…
— Я думаю, это был несчастный случай.
Лика закрыла глаза и спросила себя, сможет ли она завтра пойти на похороны. Она точно знала, что не сможет войти в ту квартиру, спасибо большое, но нет, нет и нет. Даже воспоминания о запаха чистящего средства вызывало тошноту. Лика знала точно, что та квартира станет ее самым большим кошмаром на ближайшие лет десять.
Но должна ли она идти на похороны?
— Её смерть изменила всё, да? — спросила Лика, надеясь, что Андрей попытается её переубедить. Она готова была поверить во что угодно, только не в правду.
— Да, — ответил Андрей, — изменила всё.
_______________________________________
Ссылка на подборку «Лето 1998»
