Наступила осень. Листья пожелтели уже в августе. Галя готовилась к школе. Пересматривала свои тетради, карандаши, ручки с острыми перышками. На перышках ярко блестели звездочки, а ручка была красная и зеленая. Перышков тоже было много. Мама привезла.
Галя уже умела читать и писать, даже письменными буквами. Тетрадей было много. Она взяла одну тетрадку, и ей очень захотелось подписать её своим именем. Она задумалась…
Фамилия деда, бабушки и мамы была Сухинские. Галя вспомнила, как бабушка проговорилась тогда… в амбаре… В амбаре кроме муки, в сундуках хранились тканые и вышитые вещи; полотенца, скатерти, наволочки, накидушки, думки, вязаные крючком покрывала и половики.
Очень было интересно, когда бабушка открывала огромный сундук, выше Галиного роста.
Весной к лету все вещи бабушка просушивала, вывесив тут же на огороде. И взору Гали представали диковинные вышитые и нарисованные звери, птицы, картинки жизни, цветы и даже портреты. Вышитое было понятно, бабушка вышивала зимними вечерами на пялах полотенца крестиком и накидушки и наволочки гладью.
А вот роспись была непонятна. Галя задала вопрос: «Кто это рисовал и как?» Мама привезла, отец твой придумывал - ответила бабушка и оглянулась на Галю.
Лицо внучки выражало недоумение: «Мой отец? А кто он? А где он?» И увидела, что бабушка торопливо начала перебирать вещи, укладывать, бережно поглаживая складочки.
- А разве можно рисовать на ткани? - спросила она, вызывая бабушку на разговор.
- Это не нарисовано, а выбито.
Сначала надо изготовить шаблон, ну, образец такой, вроде штампа. Уж и не знаю из чего. А потом, намазав его краской, прикладывать крепко к полотенцу, чтобы остался след, оттиск. И полотенце должно быть тканое, гладкое.
- Красиво! ОН тоже наверно любит рисовать… как и я…- вслух подумала Галя.
- Кто? – спросила бабушка.
- Мой папа…
- Ну, не знаю… раз такие вещи придумывает… значит любит…
- Значит он добрый… и красивый, - решила девочка.
- Откуда ты знаешь? Ты же не видела его.
- Я чувствую… и знаю, что люди, которые любят всё красивое …и сами красивые… и добрые…
- Ой, да что же ты можешь чувствовать, дитятко моё?
- Бабушка, милая, расскажи мне про папу! Где он сейчас? Почему он не приедет ко мне?
- Да нет его уже… вот и весь сказ.
- Как нет!? - глаза её широко открылись.
- Да вот так. Нет его. Утонул.…
-…………
Галя смотрела на бабушку, полными недоумения голубыми глазами. В них был испуг, вопрос и растерянность одновременно. Она замолчала, отвела взгляд, и в голове её мелькали картинки -образы. Большой красивый мужчина, плывет по реке и начинает тонуть…
- Но этого не может быть! Бабушка! Мужчины сильные, умеют плавать, он не мог утонуть. Ты меня обманываешь…- уже тихо закончила своё громко начатое выражение Галя.
- Ну вот… не верит… ничего я не обманываю… Слушай!
- Мама познакомилась с ним на пароходе. Он пришел работать сразу после армии, молодой, красивый, плечистый. Пароход был пассажирский, большой, трехпалубный. Он курсировал между Котласом и Архангельском. Мама работала проводницей. Убиралась в каютах, стелила постель, принимала пассажиров. А он работал матросом и одновременно кассиром. Когда наступало время получки, выдачи значит заработной платы, пароход приходил в Котлас, и он шел на берег, в кассу пароходства. Получал там деньги на весь состав парохода; на матросов, рулевых, проводниц и даже на капитана, нес деньги на пароход, чтобы их потом выдать тем, кто их заработал, – бабушка замолчала, обдумывая, как говорить дальше.
- Ну, бабушка? И что дальше? – торопила Галя.
- А дальше… вот в один такой день получки… он ушел на берег в Котлас, за деньгами и исчез…
- Как исчез? Люди не исчезают… исчезает радуга, когда дождик кончится… Бабушка! Он украл эти деньги!!! И убежал???? Нет!!!- она ужаснулась своему предположению.
- Да нет! Что ты, Галя! Как ты могла такое придумать! Нет! – удивилась бабушка.
- А что же? Говори скорей – теребила она за рукав бабушку.
- …его искали долго. Нашли на пятый день, в речке у Лименды, унесло течением, – бабушка посмотрела на Галю. Она сидела и молча обдумывала то, что говорила бабушка.
- Тело пролежало в воде долго. Трудно было узнать его. Мама твоя узнала его только по платочку в кармане, который сама ему вышивала. Денег при нем не было. Но были на теле следы от ушибов. Видимо деньги у него силой взяли, а его в речку… - бабушка сильно вздохнула, отвернулась и вытерла кончиком платка край глаза и нос.
Галя обдумывала сказанное. Слезы жалости щипали в носу. Несправедливость, жестокость людей и алчность к деньгам – это все путалось в детской голове и вызывало страх и недоумение.
- Это произошло в сентябре, а ты родилась в марте… не случись такого, все бы хорошо было… и свадьбу бы сыграли зимой, и сраму бы не было – вздохнула бабушка.
- Какого сраму? – удивилась Галя.
- Да…так…ребенок без отца, срам для его матери.
- А дальше что было? – торопила Галя, пытаясь выведать побольше.
- А что дальше… родила тебя мама в Устюге в марте. А уже весна, пароходы готовят, надо ей работать идти. Куда тебя деть? К нам, в деревню… Ох и боялась она отца, для нас в деревне это тоже срам.
Получили письмо… так и так, мол… мама и тятя… пожалейте, примите… и не корите сильно… Отец конечно ни в какую, как сумела так пусть и выпутывается. Уговаривала, стыдила, ни в какую… А потом, говорю, внучка Галинка приедет, водиться будем, даст Бог нам здоровья за это. И веселей будет…
Подумал, помолчал, и только головой кивнул и рукой махнул. Стали ждать.
Весна холодная в марте. Снег уже таял на пригорках от солнечного света, но дул холодный ветер. Речка ещё стояла хорошо, забереги были не большие. Но в конце марта бойко побежали ручьи, и прилетели грачи.
- Бабушка, а почему меня Галинкой назвали – спросила Галя.
- Потому и назвали, что в марте родилась. 23 марта именины всех Галин. Вот на именины свои ты к нам и пожаловала…ох, и вспоминать не хочется…- вздохнула бабушка.
- А что такое, почему? – вопросы внучки не давали бабушке обдумать, как и что рассказать.
- Взяла твоя мама тебя на ручки. На спине мешок с пеленками и еда, какая ни есть…
- А ты, бабушка, откуда всё знаешь подробно? - спросила девочка.
- Я ведь, как и ты, любопытная! Всё, всё тогда у мамы твоей узнала, порасспросила.
- И что дальше?
- Так вот… доехала она до Подарсы… Потом на лесовозе довезли до отворотки в лес на Воломы. Все что ни есть тепло было и ей и ребенку, тебе значит. Но маленькие детки имеют привычку часто писать и какать в пеленочки. Менять надо.
В машине тепло, сменила пеленки и пошла лесом домой. Идти надо долго. Меняла пеленки на солнышке, на кочке, где снега не было, защищала от ветра спиной… А как защитишь, если ребенок только рожден и беззащитен ещё в нашем мире. Измученная от усталости, жалости к ребенку и боязнь, что отец завернет её обратно…
Она дошла до дому и тихо постучалась в родные двери. Дитятко моё… Я не узнала её. Худая, уставшая, серая вся какая-то, испуганная. Зашла она, села на приступочек печки и плечики её затряслись от плача.
- Мамочка, помоги Галечке, она кашляет и хрипит. Не дышит, а выдыхает. Что же я наделала!!! – запричитала она.
Схватила я ребенка из рук, унесла в кут, развернула, и слезы закапали на маленькое, худое тельце ребенка. Оно дрожало от хрипов, свистело в горле, но ребенок спал, а может не спал, а уходил уже… Достала отвары, внутреннее сало, золу из печки… Намазала, напоила, приложила к горлышку золы, завернула в теплую пеленку и вынесла из кута в избу.
Дед молча сидел и нервно курил самокрутку, руки его дрожали, махорка сыпалась на пол. Мать плакала у печки, так и не раздевшись.
- Даст Бог! Все будет хорошо! Раздевайся, грейся сама. Груди, поди, застудила, поди помажь там баночка стоит.
И когда она ушла, бабушка подошла к деду, молча показала сверток, покачала головой, и оба посмотрели на печь. Идея пришла одновременно. На печи было высыпано зерно для прогрева. Внутри оно прело, шел запах хлеба. Подойдя к печке, дед сделал углубление в зерне, а бабушка положила сверток с ребенком, и завалила теплым зерном. Удивляло и пугало то, что ребенок не плакал, и дыхание слышалось только в свисте и хрипах.
Бабушка принесла самовар, малиновое варенье, горячую картошку с квашеной капустой. Молча сели за стол, молча ели и прислушивались к звукам с печки. Еда не лезла в горло, попили чай, одновременно посмотрели на иконы в углу, чтобы поблагодарить Бога за еду.
И вот тут раздалось звонкое кашлянье и плач ребенка. Мама и бабушка одновременно бросились к печке, дед привстал и снова сел на лавку. Бабушка вытащила ребенка из зерна, развернула, чтобы достать золу с горлышка. Тряпочка с золой местами сняла тонкую кожицу ребенка, доставляла боль. Мать принесла мазь в баночке с полки у печи, на ней корявыми бабушкиными иероглифами было написано «от любых ожогов». Смазали горлышко, напоили отваром от кашля, смазали тельце ребенка и уложили на печь.
Долго и надсадно кашляла девочка, долго и упорно молилась бабушка, поила и натирала девочку отварами трав и снадобий. Прошло две долгих недели. Уже давно наступил апрель, сильно таяло, река поднялась.
Девочка шла на поправку, щечки стали розовые, кашель мягким, глазки открылись широко, а самое главное, она призывно просила есть. Звонко причмокивая бычьим пузырем вместо соски, пила коровье молоко из бутылочки. Дед повесил зыбку на огромный березовый очеп. Очеп одним концом свисал у стола, проходил в крупное кольцо на матице, другим упирался в потолок, почти у входной двери. Зыбка была большая, но легкая. Одним пальцем можно было привести её в движение сверху вниз. Внизу привязал петлю для ноги, чтобы можно было качать, вязать и вышивать, чистить картошку и многое другое.
Девочка была спокойная, плакала редко, веселилась звонко. Мать стала собираться в путь, на работу. Скоро ледоход, пароходы уже готовы выйти в навигацию. Дед проводил её за реку через мост, бабушка перекрестила с крыльца и, мать, долго оглядываясь на дом, пошла по дороге в далекий город.
- Бабушка, как зовут моего папу? – твердо задала следующий вопрос Галя.
- Николай Мальшуков. Ты у нас Галина Николаевна.
- Но я Сухинская.
- Да, Сухинская. Это фамилия деда, и мы все будем носить эту фамилию. Пока ты не выйдешь замуж, – пошутила бабушка и, закончив работу, они пошли от амбара в дом.
И вот перед ней чистая тетрадь, рука сама выводит надпись «Мальшуковой Галины», ученицы 1 класса Воломской начальной школы.
1 сентября 1961 г. Этот год запомнился полетом Юрия Гагарина, и Галинка пошла в школу.
«Поехали!» - сказал Гагарин, дед шутливо утром тоже сказал «поехали, что ли?» и, взяв внучку за одну руку, портфель её в другую руку, они вышли за порог дома и отправились в школу за знаниями.
* * *
Погост – центральная главная деревня Стреленского сельсовета. Здесь есть церковь, школа, почта, магазин, пекарня и многое другое. Нарвали по дороге полевых цветов букет и за разговорами о предстоящем учении, с дедовыми наказами, как себя вести в школе, они незаметно подошли к зданию школы.
Здесь уже толпились ученики, родители и стояла учительница, в темном костюме и белой рубашке, с букетом цветов. Она встречала, отдавала какие-то распоряжения и расставляла учеников в одну сторону, родителей напротив. Женщина вышла на крылечко школы и позвонила в колокольчик. Учительница ступила на верхнюю ступеньку крыльца, и её громкий четкий голос зазвучал в наступившей тишине.
Она от всей души поздравила всех с праздником, особенно родителей первоклассников и выпускников 4 класса. Это был для одних первый, а для других последний выпускной год.
Первоклассников повели в класс первыми, усадили на первую колонку парт, они заняли три парты, сидели парами. Затем вошел второй класс, их было меньше, всего четверо, последняя парта осталась пустой. Третий класс заняли третью колонку, их было трое. А четвертый класс разместился на последней колонке и занял последнюю парту третьего класса. Их было 8 человек. Всего в школе 20 учащихся.
Снова раздался звонок в коридоре. Учительница выпрямилась, выпрямились и все, глядя на неё.
- Меня зовут Дарья Ивановна Маклакова. Повторите.
- Дарья Ивановна – повторил недружный хор голосов.
- Я буду учить вас, первоклассники, все четыре года. Я научу вас читать, считать и писать, как это умеют уже ученики 2,3 и 4 классов. Вы будете сидеть все вместе, но слышать мы научимся только себя и учителя. Разговоры и ответы ребят из другого класса вас не должны отвлекать.
Второй класс откройте учебник «Родная речь» и прочитайте первую страничку, что не понятно, приготовьтесь задать правильно вопрос.
Третий класс откройте учебник русского языка на первой страничке и напишите сочинение по картинке.
Четвертый класс в учебнике арифметики в главе «Повторение» решите примеры и задачу, вспомните прошлый материал третьего класса и проверьте себя. А я займусь первоклассниками.
-Кто помнит, как меня зовут? – сказала она тихо, подходя к каждому и наклоняясь, слушала ответ.
- Как тебя зовут? – спросила она Галю.
- Галя… -еле слышно ответила Галинка.
- А полное имя и фамилия?
- Галина… Сухинская…
- А почему на тетрадке ты подписалась Мальшукова? – обратила внимание учительница, взяв в руки тетрадь.
- Это фамилия моего папы, – уже увереннее сказала Галя.
- Но в журнале 1 класса у меня нет Мальшуковой, есть Сухинская Галя. Тетрадь больше этой фамилией подписывать не надо. Ты поняла, Галя?
- Да! Поняла.
Галя Сухинская поняла, что учительница в школе, это ВСЁ, и этим все сказано. Она слышала её, слушала, ловила каждое слово и считала её второй после Бога.
На перемене в коридоре она открыла второй мир знаний, мир книжных шкафов, где стояли и лежали книги и журналы.
В первый же день учительница записала ей книжку домой, узнав, что она читает и любит читать.
Дома Галя взахлеб рассказывала деду и бабушке о прошедшем школьном дне, об учительнице, о девочках в классе и школе.
- Нас шестеро в классе. И Колька Танец с нами в классе. А одна девочка, её зовут Надежда. Правда, интересное имя, Надежда? Так вот, она дочка нашей учительницы. А сегодня мы писали карандашом. И ещё долго будем писать простыми карандашами, а не ручками. И кончик карандаша надо держать так, чтобы он указывал на плечо. И пальчик указательный был сверху карандаша, нажмешь слабо, получится тонкая линия, нажмешь посильнее, получится яркая жирная линия. - И долго ещё она вспоминала, не упустив ни одной мелочи.
Последующие дни были ещё интересней. Учительница знала огромную массу интересного и неизвестного для Гали материала. Она учила их шить, растить цветы, узнавать, где север, где юг, знакомила с приборами.
Галя училась на одни пятерки. Она переходила из класса в класс, читала книги в шкафу, одолев в конце третьего класса оба шкафа, принялась читать повторно понравившиеся книги.
Однажды с Надей зашла она к учительнице в дом. И очень удивилась, увидев в углу полную божницу икон. Дарья Ивановна рассказывала о природе, её законах и говорила, что Бога нет. Бог может жить только в душе глубоко верующего человека. Но иконы… у учительницы… Это заставляло задуматься. Она увидела Дарью Ивановну через секунду и не узнала. Учительница только что пришла из хлева, в грязном переднике, волосы не уложены, торчат из под съехавшего платка, ноги в обрезанных сапогах. Она увидела простую крестьянку. Образ учительницы, как образца для подражания, потух.
Дарья Ивановна, увидев растерянность девочки, подошла к зеркалу, сняла платок, поправила прическу, повесила на крючок передник и пригласила их к столу. Девочки сели за стол пить чай из самовара.
Дарья Ивановна говорила про занятость, про сдачу каких-то гос.пошлин, про то, что в нашем магазине одни топоры да вилы.
Снежной зимой было трудно ходить в школу, дорогу заносило так, что валенки оставались в снегу.
Приходилось идти с дедом, он вытаскивал её валенок из сугроба, а то и её, застрявшую в снегу обеими ногами. Во второй класс Галя ходила уже с Валей, а Колька Танец остался на второй год. Танька с завистью кричала «Ну конечно, Гальку дедко Максим учит, а я чего научу, баба неграмотная». Дед в ответ только усмехался в усы.
Осенью мама приехала не одна, а с красивым молодым парнем. Бабушка ворчала на неё, говорила про какие - то 9 лет разницы. У него были красивые брови и голубые глаза.
Мама тоже вся светилась и громко разговаривала. Парень колол с дедом дрова, а Галя смотрела и не понимала, зачем он здесь, чужой. Через месяц он уехал. Бабушка разговаривала с мамой о нем, мама спорила, что возраст её совсем не помеха, что он её любит. Дед вроде бы был на стороне мамы. Что надо за него держаться, что он нормальный парень, спокойный. Все легче.
Зимой Галя заболела тяжело корью. С большой температурой, вся она горела и корчилась от красных колючих болячек на горячем теле. Ей казалось, что вся крапива деревенская вонзилась своими колючками в тело, руки и ноги. Бабушка заворачивала её в какие-то красные тряпки и красное одеяло. Становилось чуть лучше, но вновь красная горячая волна охватывала её и уносила и швыряла, и трепала, как красную тряпку на горячем ветру. Холодная бабушкина рука всегда была на её воспаленном лбе. И выздоровление пришло. Остались некрасивые крапины у носа на лице и на теле.
В четвертом классе их было пятеро: две Гали, Нина, Люба и Леня. А в первом классе один мальчик Алеша. Всего в школе 12 человек. В четвертом учиться стало труднее из-за того, что не решались задачи. На уроке, думать над задачей, мешал первоклассник Алеша. Он был громкоголосый и, повторяя буквы, тянул их звонко, гласные пел, шипел согласными. И задача никак не решалась…
И вот наступил май, последний месяц учебного года. На «хорошо» по математике и «отлично» по другим предметам закончив школу, Галя с грустью думала о предстоящей учебе в Полдарсе, о далеком интернате, и дальней тяжелой дороге. Но впереди было лето, речка, рыбалки и веселое беганье, прыганье и качание на качелях.
Галя проснулась от странного звука, это был голос бабушки. Но он был не такой… она просто выла, как пес у Фролка Нестерко. «У-у-у… а-а… ой-ёё-нюшки…что ты-ы надела-ал… Максимушко-о-о… ты зачем меня-я-я кину-ул…что я одна делать бу-уду-у-у…» Галя поднялась на локте. Летом все трое спали на полу. Сначала дед, потом Галя в серединке, потом бабушка. Дед лежал рядом, бабушка сидела с его стороны на лавке и выла, как Нестерко. Жутко стало Гале, дед не слышал, не шевелился и глаз, который не закрывался, был теперь закрыт.
- Вставай Галя, одевайся и поди к Вале, посиди маленько там. Я деда мыть буду, помер наш дед, оставил нас, сиротинушек, одних.
Не было смертей в жизни Гали, страшно стало. Испугалась она, просидела сначала у Вали, смотрела в окно на избу свою. Там входили и выходили старушки в черных платьях, пели молитвы, отпевали покойника, потом мужики несли гроб, положили его на телегу и повезли на кладбище на Мокеиху. Бабушка прибежала, позвала Галю на кладбище, но, увидев испуганные, мокрые от слез глаза, махнув рукой, побежала за повозкой, вытирая слезы. Так и не проводила деда в последний путь Галинка. Бегая на Мокеиху к Соболевым, видела рядом у дороги свежий бугорок, старалась пробежать мимо. Какой-то дикий страх гнал её от кладбища. Уже потом, став старше, сжималось сердце Гали, от того, что и могилу-то уже не найти, не прийти к родному деду Максиму, который был ей вместо отца.
Смерть деда изменила, все планы матери и бабушки. Мать приехала, не успев на похороны. Говорили долго, решали с Галиной судьбой. Мать собрала Галю и повезла её с собой в поселок Кузино в интернат, бабушку предполагалось забрать позднее.