Юлечка, когда же будет про коммуналки? Скоро. Скоро будет книга, надеюсь, даже с иллюстрациями. Потому что читать про это - одно удовольствие, а видеть - совсем другое.
Итак, отрывки из повести "Коммуналка" (название рабочее, потому что хочется с вывертом).
Кто ни разу не жил, да какой там «не жил»! Ни разу не был, хотя бы на экскурсии, в питерской коммуналке, тот вообще ничего не знает о жизни в Культурной столице.
Сидим мы с Шаней: я печатаю, Шаня "гладится", а тут за окном - соседка тетя Нэля (измученным нарзаном голосом):
- Славик, и долго ты так стоять можешь? А мама видала, как ты на голове стоишь?
Мы с Шаней выглядываем, смотрим вниз, а там...какой-то милый мужчина без возраста реально стоит на голове, правда, качаясь как "тонкая рябина". Доквасил, короче, легкоатлет!
У арки, которая закрывает надежными решетками наш двор, пьяный в стельку мужик безуспешно тычет пальцем в домофон.
- Позвольте, - отодвигаю я его, нажимаю нужные цифры и захожу. - Я с вами! - бормочет мужик, закрывая щуплым тельцем калитку. - Вы здесь живете? - строго спрашиваю его я. - Что-то я вас не припомню. Вас пригласил кто-то? - Женя, - отвечает мужик, с трудом удерживаясь, чтобы не опуститься на четвереньки. - Женя - это он или она? - уточняю я. - Женя - это я, - говорит мужик и усаживается на асфальте. - С утра был Женя, а сейчас - пьяная морда. Пивом не угостите? (Мне категорически не идет это болоньевое пальто!).
Ночь была томной. Не спали. Играли в "Лабиринт Минотавра". В роли Ариадны была Шанти. В роли Тесея - сосед дядя Володя. Из-за его невнятного мычания за стеной, в 2 часа ночи Шанти сделала вывод, что тот просто не может выбраться с кухни, где, очевидно, заснул. Поэтому ему срочно необходима нить!
В качестве спасительной нити Шанти использовала смотанную мною накануне в клубок пряжу. Аккурат 200 метров! Дядя Володя мычал все громче, Шанти бегала все быстрее, в итоге я включилась в процесс и едва не сломала себе шею о ту паутину, которую кошь сплела между ножками столов и стульев! Доведись Тесею- дяде Володе выходить при помощи нее из лабиринта, его сожрали бы за первым поворотом!
Жрали бы, чавкая, такого беззащитного, с переломанными ногами и спутанным сознанием. А Ариадна - исключительно из-за того, что ни разу не стратег и не гений инженерной мысли! - лила бы хрустальные слезы. Потому что замужество сорвалось на корню, и придется коротать век в девках. Среди таких же одиноких баб и неотесанных мужиков. Хотя...вряд ли она обрадовалась бы, если бы Тесей-дядя Володя все-таки вышел...
Есть в нашей женской сущности что-то незыблемое. Как зона вечной мерзлоты. Ей никакие катаклизмы нипочем! В соседях по коммуналке - молодая пара. Сошлись стихийно как маршрутки на оживленной трассе - лоб в лоб! Я его зацепила и уговорила ко мне переехать, сказала молодая. Сразу же взяли двух котов. Чтобы у него хоть за что-то была ответственность. Я кивнула. Вторую неделю молодой ответственно выносит бутылки, выпитые за ночь, а молодая, придя с работы, кормит котов. Вид коты имеют ужасный! Будто бы все средства, положенные им на пропитание, пропивают безответственные хозяева. А главное - молодой молодую исправно лупит! И практически каждую ночь! При этом молодая орет благом матом, гонит его вон, а потом бежит за ним по лестнице, в чем приспичило. И непременно - босая! К утру они мирятся, торжественно выносят на кухню котов и жарят яичницу-глазунью на четыре персоны. Потом расходятся: она - на работу, он - на диван...
А еще я считаю (и пусть меня услышат законодатели!), что в центре каждого города, где до сих сохраняется этот чудовищный отголосок советского «общежития» - коммунальное жилье, должен стоять памятник «жертвам коммунальных войн». Какая-нибудь стойкая, как оловянный солдатик, женщина в бронзе, с вымученным от постоянного недосыпа лицом, со скалкой или тазиком белья и маленьким пакетиком крысиного яда - в фартучке.
В качестве устрашения или превентивной меры.