(к началу)
(к началу третей книги)
Кто в своё время, не мечтал отдохнуть в изоляторе.
Забыться и укутаться с головой в одеяло и пропасть под этим самым одеялом дня на три-четыре минимум. Отоспаться, отогреться и раствориться сомнамбулой в невесомом состоянии расслабленности.
О, это великое слово - изолятор.
Я сидел на кровати, закутавшись в одеяло, с чашкой в руках и ещё до конца не осознавая всего, что со мной произошло, так же, как и того, что меня навестили совершенно незнакомые люди и принесли горячий и почему-то ужасно сладкий чай. Мотивировали это тем, что - это глюкоза и она полезна, когда нельзя нагружать организм едой, но нужны силы для его восстановления.
Вот именно поэтому я восседал на кровати и честно пополнял энергетический запас организма, как в театре, только на сцене.
А вот напротив меня, на стульях, сидели зрители, точнее мои посетители - двое парней лет по двадцать пять - тридцать. Один - высокий, плотный, длинноногий брюнет с открытым лицом. Второй - невысокий, плотный, белобрысый, с голубыми глазами. Как в последствие я узнал - мои спасители водолазы – монтажники.
Дай им Бог здоровья.
А ещё, здесь же, прямо передо мной сидел человек, о встрече с которым я мечтал уже несколько лет, для того чтобы поблагодарить его от всей души и сердца.
Дело в том, что когда-то, давно, он помог мне выехать из Сочи. Но не просто выехать, а вывезти оттуда одного прекрасного человека, за которым охотились местные бандиты, возомнившие себя хозяевами земли и, как выяснилось, решившие избавиться в полном физическом смысле этого слова от этого прекрасного и красивого бизнесмена и серьёзного конкурента местной мафии. Тогда именно Семёнович, помог нам безопасно переждать и помог выехать, поддержав нас материально, из этого, оставившего ужасно неприятное впечатление города.
А вот сейчас, он совершенно не узнавал меня. Хотя, кто его знает, как я выгляжу?
- Ты, мил человек, - обратился ко мне Семёнович - можно сказать, в рубашке родился.
Парни оживились и заулыбались.
- Ага – сказал, тот, что помоложе, белобрысый - точнее в сети. Это если говорить о втором рождении.
- Это точно – подхватил второй. - Как вы так долго на плаву в таком состоянии?
В голове до сих пор всё гудело и вибрировало. Толи от удара, толи от холода, хоть я и укутан тёплым одеялом и пью горячий чай.
- Ничего не помню – еле выдавил я.
Ребята с сочувствием смотрели на меня. Наверное, вид у меня – “на Мадрид”.
- Это, кто ж тебя так? – поинтересовался Семёнович.
Я попробовал собраться с силами и всем оставшимся после удара разумом.
- Нашлись добрые люди – прохрипел я, улыбаясь - подобрали, обогрели.
Наверное, видок у меня такой, что ребята невольно скривились, а тот, что повыше, с ожесточением произнёс: – Обогрели, так обогрели, мать их…
- Ладно, ребятки - поднялся Семёнович - вы погуляйте, нам поговорить нужно.
Игорь и Саша поднялись со стульев.
- Ребята, - еле выдавил я и от неожиданности, что они уходят и от того, что даже не знаю какие слова благодарности сказать и вообще, как их благодарить за своё спасение. - Благодарю вас, я отомщу, чесслово - только и смог выдавить я из себя.
- Выздоравливайте – улыбнулся длинный.
- И больше не тоните – порекомендовал белобрысый паренёк.
- Мёртвому, конечно, спокойней, да уж больно скучно – отшутился я.
Ребята рассмеялись, вышли из палаты и закрыли за собой дверь.
Семёнович проверил дверь и, вернувшись, сел напротив меня и я уже понял - будет разговор.
- Тянуть за язык не буду – совершенно спокойно, почти равнодушно сказал он - только я тебя на свой риск сюда притащил.
В голове всё ещё скакали брейкеры, долбя во все стороны своими кроссовками по венам и артериям до пульсирующей боли.
- Всего сказать не могу – как можно честнее посмотрел я в глаза Семёновичу. - Нужно было человеку одному помочь. - Чтобы заполнить паузу, я сделал глоток горячего чая, и сладкая субстанция обволокла мне и язык, и нёбо и глотку. - Вы уж простите – вязко извинился я.
- Это за что? – улыбнулся Семёнович. - За то, что не утонул? Ну, молодец.
Я ещё раз внимательно посмотрел на Семёновича.
- Вы, ведь меня уже второй раз спасли.
- Это как же? - Улыбка слетела с его лица, и он внимательно посмотрел на меня.
Я представляю, что он увидел: сидит на кровати, опухший, закутавшийся с головой в одеяло, и с чашкой в руках, бывший утопленник…
Чтобы как-то немного помочь ему, всем, чем могу, я скинул одеяло с головы и покрутил, как мог головой, пытаясь расправить уже совсем сухие, но местами совершенно слипшиеся волосы.
- А так?
Семёнович посмотрел на меня почти в упор и в его глазах появляются те самые искорки, с которыми он, прощаясь в прошлый раз, желал нам удачи, провожая на вокзале.
- Мать моя, так это ты? - он привстал со стула но, не удержавшись, опять плюхнулся на него. - Ян, дорогой мой – Семёнович хлопнул обеими ладонями себе по коленкам. - А я-то вижу, что знакомый кто-то, а кто и не вспомню.
Всё-таки, Семёнович поднялся со стула и, сделав круг по комнате, снова сел на стул, напротив меня.
- А я, ведь, твои диски, что ты мне подарил тогда, до сих пор слушаю… уж больно песни хорошие. - И, вдруг, совершенно непонятно, для меня, во всяком случае, Семёнович улыбнулся и тихо запел:
- Ах, Даша, Даша. Поверь, судьба наша,
Нам приготовила немало сюрпризов…
Поддерживая Семёновича, я запел вместе с ним.
- Ах, Даша, Даша, что только не скажут?
Не будь, прошу тебя, ты так уж капризна…
Мы замолчали и только глубокий гул в моей голове, никак не хотел выключаться.
- Мне бы - побыстрее в Керчь – превозмогая боль от гула, да и не только, произнёс я.
Семёнович посмотрел на меня и улыбнулся такой чистой, отцовской улыбкой, хотя, какая она на самом деле, я никогда не знал. Значит, пусть будет такая, как у Семёновича.
- Совершенно не изменился, опять побыстрее – хмыкнул Семёнович. - И в прошлый раз, помню, вроде, от сочинских кого-то спасал и вот сейчас. Опять кого-то спасаешь?
- Как-то так - виновато улыбнулся я.
- Тебе бы отдохнуть - Семёнович поднялся со стула - малость окрепнуть. - Он поставил стулья, один за другим, под стеночку. - Ты не волнуйся. Я сегодня старший. На сутках я, так что до утра можешь отдыхать, тебя никто не потревожит. - Он подошёл к двери. - А утром, посмотрим, как тебя в Керчь доставить. Отдыхай. – Выйдя из палаты, Семёнович плотно закрыл за собой дверь.
...
Ночь, она для всех – НОЧЬ.
Конный ты или пеший, а ночью нужно отдыхать, а не с нечистью по ночам носиться. А, уж, если ты человек праведный, то и делай так, как правильно, и коль ты день трудился и устал, то ночью лёг и крепко спал.
Скорее всего, ни один из пассажиров автодома, никогда не слышал ничего подобного, поэтому и относился ко всему происходящему намного проще.
Поэтому, когда автодом подъехал на заправку и припарковался в глубине площадки, все его пассажиры устроились, как можно удобней и, не смотря на то, что был ещё вечер и довольно солнечный, уснули крепким сном.
...
Семёнович уже почти час писал отчёт о проделанной работе и просчитывал нюансы, чтобы и показать честную и хорошую работу его бригады, и гарантированно получить соответствующую, такую же честную оплату. Он так увлёкся, что вовсе не услышал звук подъехавшего мотоцикла.
Через минуту, после того, как двигатель мотоцикла затих, дверь дежурки открылась, и на пороге появился человек в мотошлеме на голове и со вторым мотошлемом в руке.
Семёнович поднял голову.
Человек в мотошлеме один мотошлем положил на рядом стоящий стул, а второй снял с головы и положил там же.
Привыкший к сюрпризам жизни Семёнович, сейчас даже не мог подумать, что об этом можно подумать. А всё потому, что пред ним стояла его любимая и единственная внучка.
Светлана подбежала к деду и обняла так, как будто не видела его со дня рождения. А Семёнович, ошарашенный таким сюрпризом, никак не мог остановить лавину мыслей, пробегающих и пролетающих в его голове: - Как? Почему?
Семёнович, прожил долгую жизнь, да и пережить ему пришлось немало. Так что, крутанув в последний раз однорукого бандита в своей голове, он увидел чёткую комбинацию и зафиксировал её так, что никакой техник уже не мог её нарушить – джек-пот в его руках.
- Вот, значит, кого он спасал – в глубине объятий Светланы констатировал Семёнович. - Тогда всё ясно.
Светлана расслабила руки и присела перед Семёновичем на корточки.
- Я знала, я всегда знала, что ты его спасёшь.
Семёнович расслабил объятия и, отстранился от Светланы.
- Значит, в командировке, говоришь - он вытер мокрые от слёз глаза руками.
- Дедуля, милый – затараторила Светлана - я живая, живая, видишь?
- Вижу, вижу. - Семёнович проглотил комок, подступивший к горлу, а на его глазах заблестели слёзы, и он подтянул Светлану к себе и крепко обнял её.
- А он? – спросила Светлана.
- В изоляторе – успокоился Семёнович. - Только туда не ходи, пусть отдыхает. - Семёнович поднялся со стула, вытер щеки. - Утром, всё утром – ответил он на непрозвучавший вопрос и обнял Светлану за плечи. - Идём, поешь, отдохнёшь. - Семёнович подтолкнул Светлану к выходу и вышел вслед за ней из дежурки.
Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!
Так гласил лозунг, висящий во всех пионерских лагерях и базах отдыха. И с этим нельзя было не согласиться. Но, если солнце могли затянуть тучи, а вода могла быть просто холодной, то воздух, всегда был в изобилии, даже там, где не было ни воды, ни солнца.
А вот в моём случае было всё.
Даже, если солнце пока ещё только за окном, а вода, точнее море – далековато, но почти рядом, то воздух, несущий запах и моря и солнца, помог мне почти совсем прийти в себя. И, когда дверь в комнату открылась и вошла Светлана, я, открыл глаза, и увидев её напряжённое лицо, попробовал расслабить обстановку и пошутить.
- Девушка, мы с вами рядом не лежали?
Светлана остановилась у двери, сжав ручки принесённого с собою пакета двумя руками.
- Мы - женщины, должны быть на юге НЕПОКОБЕЛИМЫ! - парировала она и широко улыбнулась. - С добрым утром!
- И вам - СТОграм утром – улыбнулся я.
Светлана закрыла за собой дверь и подошла к моей кровати.
- Так вы совсем здоровы – опять расплылась она в улыбке. - А мне сказали, что вы морской воды нахлебались.
- Никогда не пей эту гадость – процитировал я. - Привыкнешь, и жизнь твоя не будет стоить ломаного цента. - Я понял, что уже пора. - А, сейчас, в сад, все в сад - огляделся я в поисках соей одежды. - Где мой костюмчик в ёлочку из “Мосторга”?
Светлана с неизменной улыбкой, положила на кровать пакет, из которого показались мои убранства, и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
...
Никто не заметил, как пришёл полдень.
И это не удивительно, ведь провести в напряжении столько времени – это дело не каждому под силу. Только закалённый в трудовых буднях армии организм Гены, работал лучше любых часов. Поэтому, когда проснулся майор и его ребята, Гена уже приготовил кофе и бутерброды, собрал своё спальное место и накрыл стол.
Майор спрыгнул с алькова, закрыл его и исчез в санузле. Гена развернул кресло водителя и переднего пассажира к столу, и как раз в этот момент, с кормового спальника выпрыгнули ребята.
Солнечный полдень весело гулял по салону автодома, где за столом на креслах, сидели двое молодых омоновцев, а на развёрнутых к столу креслах водителя и пассажира - майор и Гена.
- Давно не спал так долго – выдохнул майор.
Ребята закивали головами в подтверждение слов майора.
- У вас, просто, давно не было такой возможности – сказал Гена. - Когда ждёшь, время нужно коротать с пользой.
И майор, и ребята улыбнулись и довольные закивали головами.
(к началу)
(к началу третей книги)