Ничего страшнее в моей жизни не было"
Олег, 35 лет (имя изменено по просьбе героя) — отец переболевшего ребенка
Мой сын заболел в этом июне, ему было два года и четыре месяца. Стала подниматься температура — сначала 37,6, потом 37,8. К концу второго дня он не мог даже поднять руку — просто лежал на кровати и смотрел в никуда. Мой сын никогда не лежит. Он даже не сидит на месте дольше 15 минут, а пока сидит — разговаривает, смотрит по сторонам, трогает вещи вокруг… Он каждые пять минут меняет игрушки, у него всегда есть мнение о том, что посмотреть по телевизору. А тут был вялый, безжизненный человечек. За два года ты учишься точно понимать, когда с твоим ребенком все нормально, а когда — нет. Было ненормально.
Раз в полчаса у него начинались приступы кашля — он минут на десять складывался пополам. Звук был такой, как будто очень злая собака очень сильно гавкает
Олег
Мы вызвали платную скорую из частной клиники, с которой у нас контракт, тест на ковид оказался положительным. На следующий день температура поднялась до 39,5 и не сбивалась больше суток ничем. Мы могли только обтирать его водой. Когда пытались дать ему попить — просто отталкивал бутылку, отворачивался, прямо протестовал. И ничего не ел — физически не мог глотать. Мой сын любит еду, всегда знает, что он хочет съесть, и такое на него совсем не похоже.
Мы снова вызвали платную скорую, ему сделали укол. Попытались госпитализироваться в частную клинику — и оказалось, что там очередь из 50 человек! Тогда мы вызвали обычную скорую. Я никогда не видел, чтобы она так быстро приезжала, буквально за десять минут. И мы поехали в одну из городских больниц. Это был третий или четвертый день болезни, не помню.
Жену госпитализировали с сыном, а я всеми правдами и неправдами стоял под окошком. Ребенку ставили капельницы с глюкозой и физраствором — потому что он по-прежнему не ел и не пил. Поражения легких не было, но анализы показали проблемы с почкой — из-за того, что температура долго не сбивалась, было много токсинов, и почка "перенапряглась". Они провели в боксе 2,5 дня, и я все-таки добился их перевода в частную клинику. Хотя каких-то претензий к государственной больнице у меня нет — просто в частной условия получше.
Там сын пошел на поправку — я это не со сменой клиники связываю, просто, видно, время пришло. К концу дня — в общей сложности это был третий день в больнице — он сам попросил огурец. Потом поел куриные фрикадельки. Я принес ягоды, но они были неудачные, водянистые, он попробовал и сказал: "Это не круто, дайте помидор". Так что я думаю, что вкусы и запахи у него не пропадали.
Всего в двух больницах жена с сыном провели неделю. Как только пришел первый отрицательный тест, мы поехали домой. Он еще кашлял, но это было на уровне "немножко простывший и выздоравливающий ребенок", по таким симптомам не вызывают врача. После выздоровления сделали все обследования, и не в порядке была только почка, но и она восстановилась через несколько месяцев.
Сын за это время плакал только один раз, когда ему катетер ставили. А жена — постоянно. И дело не в том, что нам было его жалко. То есть жалко, конечно.
Но, когда твой ребенок лежит и еле-еле дышит, это отходит на второй план. Потому что у меня были мысли, что сын может умереть. Когда ты ничем не можешь сбить температуру и просто обтираешь ребенка водой… Это нелепо — обтирание водой! Это как "иди помолись за него, думай о хорошем"
Олег
Но ты это делаешь. И ждешь — может быть, лекарство все-таки подействует? Хотя никакие лекарства не действовали больше суток. Это абсолютный ужас, крайняя степень страха и отчаяния. Ничего страшнее в моей жизни не было.
"Наша реанимация никогда не была так заполнена"
За все время пандемии в Москве зарегистрировано более 200 тыс. случаев ковида у детей. Из них 5% привели к госпитализации. Такие данные приводит главный педиатр Департамента здравоохранения города Москвы, доктор медицинских наук, профессор, главный врач Детской городской клинической больницы им. З.А. Башляевой Исмаил Османов. Именно в эту больницу 9 марта 2020 года привезли первого в России ребенка с подтвержденным ковидом — пятилетнего мальчика, ездившего с семьей в Италию. Он провел в клинике две недели, его обследовали, но, как говорит главврач, "там было не к чему придраться в состоянии здоровья".
А уже потом стали поступать в том числе и тяжелые пациенты. "В четвертую волну, то есть этой осенью, детей в два раза больше, чем было в третью, — рассказывает Исмаил Османов. — И в три-четыре раза больше, чем в первую". В свою очередь, заммэра Москвы Анастасия Ракова 19 ноября
заявила
, что "если раньше госпитализация ребенка была крайне редкой ситуацией, то теперь в день мы госпитализируем с ковидом от 25 до 30 детей".
По наблюдениям Османова, чаще всего с ковидом в больницу попадают школьники, в основном ребята 14–17 лет. Но растет число пациентов грудного возраста, в том числе новорожденных. Главврач говорит, что так сильно заболевание "омолодилось" сейчас, в четвертую волну. Но в Астрахани, например, еще в июле
открылся первый в России ковидный госпиталь для младенцев.
НА ЭТУ ТЕМУ
"Делай что хочешь, лишь бы они жили". Как Марьяна Лысенко и ее команда "изгоняют ковид"
А еще в четвертую волну ковид у детей стал развиваться стремительнее и протекать тяжелее. "Если раньше ухудшение наступало в течение семи-десяти дней, то теперь этот процесс занимает два-три дня, — говорит Исмаил Османов. — Таких непредсказуемых поворотов заболевания мы раньше не наблюдали". "До ковида наша реанимация никогда не была так сильно заполнена, — добавляет врач Станислав Котенко, руководитель стационара кратковременного пребывания для детей с коронавирусом больницы им. Башляевой. — Сентябрь и октябрь прошли тяжело, в ноябре стало полегче".
В России уже зафиксированы
летальные исходы детского ковида. А во всем мире, по данным главного внештатного детского специалиста по детской профилактической медицине Минздрава России Лейлы Намазовой-Барановой на август этого года, за время пандемии умерло около девяти тысяч детей. Процент, если считать от всех умерших из-за ковида, небольшой. Но никто не захочет, чтобы его ребенок попал в этот процент.
"Она разулыбалась: "Вы же мне правда поможете?"
В холле больницы им. Башляевой стоит белый рояль. На нем играет женщина в платье в пол — кажется, "От чего так в России березы шумят". Главврач объясняет: детская больница не должна напоминать больницу. Сюда приходят родители — поговорить с лечащим врачом ребенка, а в "доковидные" времена — навестить его (сейчас посещение ограничено). И их надо как-то отвлечь.
Ковидный центр больницы занимает отдельный корпус в пять этажей. Мы идем по длинному коридору со множеством дверей. За каждой — отдельный бокс, он рассчитан на двух пациентов. Двери стеклянные, и видно, как девочка-подросток делает селфи и хохочет с соседкой. По виду и не скажешь, что она нездорова, но у нее перебинтовано запястье. Это катетер — через него из капельницы поступает лекарство.
"Ну что, мамочка, как вы?" — спрашивает, заходя в бокс, старшая медицинская сестра Татьяна Яхимчик. Потом она пояснит мне: "Не то чтобы мы не обращались к ним по имени-отчеству, просто есть мамы, которым нравится, когда их так называют". Малышей всегда госпитализируют с кем-то из родителей — только в реанимацию ребенка сопровождать нельзя.
Медсестра в детской больнице — это та, кто поставит капельницу, поправит подушку, успокоит маму. Проверит, чистое ли постельное белье, поел ли больной подросток и даже заряжен ли у него телефон. "Представляете — пациент задремал, а телефон сел, потому что он до этого весь день играл в игрушки, — говорит Татьяна. — А мама в панике, потому что не может дозвониться. Она же себя накрутит до мыслей, что ребенок в реанимации!" А еще медсестра — это та, кто поддерживает ребенка.
…Однажды во время обхода Татьяна поговорила с 15-летней пациенткой, ответила на ее вопросы и услышала, что "все нормально". И уже уходя заметила, что девочка отворачивается и плачет.
Я говорю: "Зайка, что случилось, почему ты расстроена?" А она: "Нет, все в порядке, я не плачу…" Держалась, держалась, и потом вдруг: "У меня такое большое поражение легких, 70%, я боюсь!" Ей приходилось по 12 часов лежать на животе, она была на кислороде, не хотела есть. Я сказала: "Ты в надежных руках, мы со всем справимся, зови в любой момент…" Она разулыбалась: "Вы же мне правда поможете?"
Татьяна Яхимчик
медсестра
Это был пиковый момент болезни, и вскоре началось улучшение. Девочка стала поправляться, "косички себе красивые заплетала" и выписалась "здоровая и счастливая". "Я так рада, что мы нашли эту ниточку, что я тогда оказалась рядом", — говорит Татьяна.
...А как-то с 13-летним мальчиком лежал папа. Мальчик был с особенностями развития — он не разговаривал, общался только жестами. Иногда поднимал руки вверх — так он показывал, что хочет на море. Ему нужно было поставить катетер, чтобы он получал лекарство из капельницы. Но стоило папе отвернуться — и он разбинтовывал руку и отключался от нее. Татьяна сказала: "Давай мы будем капаться, лечиться, и, как только ты вылечишься, обязательно полетишь с родителями на море. Обещаешь?" Пациент пообещал, но быстро об этом забыл.
Я опять подключила его к капельнице и говорю: "Ты для меня взрослый мальчик, я тебе как девочка доверилась! Ты можешь меня больше так не подводить?"
Татьяна Яхимчик
медсестра
И он послушался — когда в следующий раз Татьяна пришла с обходом, показал ей жестами: "Я же обещал". "Вот так мы нашли контакт, — говорит медсестра. — Я сказала ему: "Я тобой так горжусь! Ты меня не подвел, как настоящий мужчина".