Окончание. Предыдущая часть ЗДЕСЬ
Можно подружиться с партнерами по бизнесу, но нельзя начинать бизнес с друзьями.
Если вы ведете совместный бизнес и видите, что партнер еще и по духу вам близок, дружбе – быть. Когда вы узнаете друга в работе, перед вами раскрывается другая часть его личности. И она может уничтожить всю дружбу. Я совершила эту ошибку. Начала бизнес вместе с друзьями. Бизнес остался, друзья – нет. Это было горько и больно, настоящая утрата. Мы с психологом Таней и эрготерапевтом Олей создали центр поддержки семьи и решили сделать для родителей место, где они могли бы пообщаться, потусить с единомышленниками. Андрей в этом тоже участвовал. Так появилось Mamkafe – с его лекциями, семинарами, домашней едой и группами поддержки родителей. Мой второй дом.
В бизнесе есть люди-продукты, люди-продажи и люди-бренды, которые могут себя сами продвигать и продавать. Те, с кем я начинала дело – великолепные люди-продукты. Они многому меня научили в профессии, но продавать, увы, не смогли. Я – человек-бренд, я и продукт, и продажа. Да, я могу себя продать, знаю свои сильные и слабые стороны, уверена в себе. Я отлично продаю то, что кому-то может помочь.
«Я не так давно поняла, что я – помогатор. Ко мне приходит человек. Ему нужно к психологу. Или его ребенку нужен психолог – и я подскажу, к кому идти. Я помогаю родителям понять, какие они чудесные родители, какие у них замечательные дети. И я чувствую, кто нуждается в помощи, даже когда он молчит об этом. И терпеливо жду его запроса, ибо причинение добра – не моя история».
Никогда не делила и не делю с мужем власть в семье. Он стратег, я тактик. Мы – партнеры.
Два года назад Mamkafe переместилось на цетральную улицу Гертрудес, мы долго делали там ремонт, и я только что в нем не ночевала. Однажды Андрей пришел домой, в нашу квартиру в Задвинье, и говорит, что мы с такого-то числа будем жить на Гертрудес. Я ответила: «Плохая шутка!» Он объяснил, что снял квартиру в соседнем с кафе подъездом и внес задаток. Я открыла рот, потом закрыла и задумалась. Месяц мы перебирались – я все никак не могла свыкнуться с мыслью о переезде. Он понимал, что я торможу. И одним субботним утром встал и молча выдал всем по огромному мешку – мы туда все как попало побросали и ночевали на новом месте. Возле Mamkafe. А нашу квартиру мы сдаем и на полученные деньги оплачиваем эту.
«Я счастлива с Андреем. Надеюсь, он со мной тоже, хотя ему очень непросто, я знаю. И вот о чем я думаю. Я осталась на своей фамилии – Соловьева. Муж не возражал. А на шестнадцатом году брака мне вдруг пришло в голову – а не взять ли мне его фамилию?Нужно будет ему рассказать».
Я никого не прощаю. Для этого есть Бог и специально обученные люди, они отпускают грехи и даруют прощение.
Я могу почувствовать себя задетой, или обиженной, или уязвленной. Все это со мной происходит, когда я сильно устала. Тогда я даже на трамвай могу обидеться, который долго не приходит. Иногда человек говорит обидные вещи вроде бы в мой адрес, но не обо мне, а про себя, в силу своей боли. Я его слышу, но пропускаю его слова мимо. Я сама решаю, обижаться мне или нет. Я могу придумать что-то, обидеться на кого-то, долго в этой ситуации вариться, а потом понять, что все это – мною придуманное, не реальное. И улыбнуться.
Если кто-то совершил неблаговидный, неприемлемый для меня поступок и говорит: «Прости меня!», я отвечу, что не держу на него зла, но он больше не может быть моим другом.
Знай свои корни
Без корней, без фундамента сложно жить. Ты не знаешь, какой ты, тебе не за что ухватиться, когда трудно. Мы с Андреем насчитали в нашей семье двадцать национальностей. Моя мама говорила, кроме русского, на грузинском и армянском языках, понимала идиш.
Муж в паспорте – латыш, прабабка – полька, в роду есть немцы и украинцы. Он говорит:
«А еврей я потому, что Рахиль Абрамова жила в соседней комнате, когда я рос в общей квартире».
Мы периодически «раздражаем» свои детей долгими рассказами о семейном древе. Мы ходим с ними в Музей еврейского гетто и ставим свечи в вечер памяти расстрелянных в лесу Румбулы. Пусть знают все.
Я несколько лет называла домом родительский дом в Москве. И на шестом году рижской жизни возвращаюсь я из Москвы, еду через мост – и вдруг чувствую облегчение: я вернулась домой. Рига позволила мне называть ее родным городом. Я долго проходила кастинг – и наконец эта дама в шляпке с вуалью и в кружевных перчатках позволила мне стать своей.
Ковидная весна ударила по Mamkafe, как цунами. Ксения не унывала и не сдавалась. Она встала за барную стойку, муж развозил еду на заказ для тех, кто соблюдал режим изоляции, а также «обеды для уставших мам» – помощь тем, у которых просто не осталось сил. Они с партнерами придумали винные дегустации с гастропарами в ZOOM и продолжали свои семинары онлайн. Mamkafe на время карантина стало общедоступным кабинетом психологической поддержки. Волна схлынула. Mamkafe осталось. Ну какая же Рига без Ксении и без Mamkafe?
«Но если вдруг так случится, что не станет Mamkafe, значит, открою Папа-паб», – улыбается Ксения.
Понравилось? Подпишись на наш канал! Начало истории ЗДЕСЬ.
Галина Панц-Зайцева (с) "Лилит" * Все фото из личного архива героини