Моими костями усеяно полгалактики, и, возможно, об этом догадывалась моя бабушка-Лариса Дмитриевна. Она больше не работала на Правительство. Хотя в свои годы она была по-прежнему решительной и крепкой женщиной, выглядевшей гораздо моложе своих лет. Но в следующем году ее, несмотря ни на что, ожидает "гиперпрыжок", в связи с выходом на принудительный отдых по возрасту. Пока ее не отсылали с этой планеты только потому, что она консультировала тех, кто пришел ей на смену. Мою бабушку ожидала планета под названием «Достойная забота», которая была оборудована всем необходимым для того, чтобы беспечно и счастливо дожить на ней и там же обрести последний приют. Но пока я был единственным на Noplev-459h,у кого из детей на этой планете был хоть кто-то из взрослых родственников. На этой, одной из новых для людей, планете не было лишних людей. Все так или иначе на ней были вовлечены в войну с чужаками. Нас, детей, в школе обучали только военному мастерству и тому, чтобы через некоторое время мы смогли бы принимать важные решения по присоединению новых планет из бесчисленного множества галактик к сообществу под названием «Хозяева Вселенной».
Это был обычный день из моего детства. Школьные занятия сегодня я пропустил по болезни. Несмотря на то, что я часто болел, о моем отчислении из школы для Командующих речи не шло. Во-первых, я проходил значительную часть школьной программы с бабушкой, а во-вторых, мои психофизиологические тесты были выше, чем у любого одноклассника, с которыми я учился. То есть потенциально я уже обладал всеми качествами Высшего Командира. Я сидел с температурой у окна, с завистью смотря на две едва различимые из-за узоров на нем фигурки Гвайденов. Мне нестерпимо захотелось присоединиться к ним. Эти двое чужаков, несмотря на холод в девяносто четыре градуса по цельсию, играли в хоккей на площадке внутреннего двора детского научного центра. И им совершенно не требовалось дополнительное утепление от холодного климата Noplev-459h.Тогда как человек в этом климате использовал дополнительную защиту, в виде термокостюма. Но никто не сомневался, что ученые эти свойства кожного покрова чужаков рано или поздно разгадают, и человеку станет легче адаптироваться к тем планетам, где температура опускалась по ночам и до ста тридцати градусов. Дети пленных Гвайденов, отобранные у родителей людьми, теперь находились среди детей человека. Нельзя было сказать, что дети людей и Гвайденов ладили друг с другом. Ведь по протоколу они были врагами, но за тем, чтобы не было конфликтов между ними, строго следили. Человека всегда контролировала «сеть», где скрыть даже мысли было нельзя, а чужаки применить свой природный «зов» просто не могли, так как вне «сети» современный человек находиться не мог.«Это эксперимент, который поможет нам понять, как убить их всех до единого на сотнях других планет», - говорила мне так моя бабушка, имея в виду совместное пребывание человека и чужаков. Сам я хотел бы просто подружиться с этими необычными существами. Ведь это не они воевали против нас, людей. Это были их родители. И родители их родителей. А дети могут вырасти совсем другими -непохожими на своих отцов. Я своей мамы не помнил, а у Гвайденов ее совсем не было. О моих родителях бабушка рассказала мне только, что они остались на Noplev-17, находящейся почти в самом начале «Галактической спирали». Я очень скучал по ним, особенно когда был совсем маленьким. Из школьной подготовки я знал также, что на Noplev-459h находились по военному решению Правительства только те, кто будут обеспечивать дальнейшее продвижение человека по "Галактической спирали". То есть только ученые и военные. После захвата любой планеты на ней быстро возводились стандартные объекты инфраструктуры, функционирующие дальше в автоматическом режиме, но под контролем с технической планеты системщиками. Затем при помощи "гиперпрыжка" персонал покидал планету. Все отлажено и системно. И так было уже не с одной галактикой. От того, что требовалось все больше людей и ресурсов для освоения новых планет во Вселенной, уже принадлежащие человечеству планеты были похожи на вымершие города. Но меня всегда удивляло, зачем было людям гибнуть за планеты, которые мы не могли даже заселить. Вот за эту, на которой жил сейчас я, например, погиб мой дедушка, которого я никогда даже не видел. «Вот бы было здорово увидеть другие миры, которых у нас и так не счесть. И будь мой дед, Высший Командир, жив, мне бы это точно удалось», - часто мечтал я.
Внезапно мир стен двухкомнатной квартиры стал для меня как будто сжиматься, и сильно закружилась голова. Я отошел от окна. Мне захотелось во что бы то ни стало вырваться из этой душной и пахнущей тленом западни и вдохнуть полной грудью огромную порция свежего, морозного воздуха. Только там, за окном, мне виделось спасение от чьих-то невидимых, сжимающих спазмом мои легкие, когтистых лап. Это - Гвайдены, заметили меня и позвали к себе, сразу догадался я. Они не знали, что я был единственным ребенком, который мог сознательно покидать человеческую "сеть". Да, это было очень опасно - выходить из нее, но мне так хотелось помечтать и погрустить в одиночестве. Гвайдены применили "зов", совсем не рассчитывая на результат. О моих возможностях сознательно покидать "сеть" не знал никто, но я не был уверен только насчет своей бабушки. Чужаки просто хотели, чтобы сложилась равная команда для игры, и больше ничего. И я попал под "зов" случайно. В школе нам объясняли, что это за психическое оружие Гвайденов. Попасть под него означало или совершить что-то плохое с собой, или убить союзника. А вернуться обратно в "сеть" у меня теперь из-за болезни не хватало сил. Что это было за состояние слабости и повышенной температуры у меня, даже военные специалисты разгадать не могли. Слабость, температура и странные видения были основными симптомами в ней. Про видения я никому не рассказывал. Даже своей бабушке. Никаких лекарств мне уже давно не давали. Болезнь начиналась внезапно и проходила сама через два-три дня.
-Бааа-бууушка, отпусти, пожалуйста, - слабым голоском, горячий от тридцати девятиградусной температуры, умолял я.
-Ты спятил? Быстро раздевайся, и - марш в постель!- приказала тоном, не терпящим возражения, моя бабушка.
Между нами началось молчаливое противостояние. Так далеко в своих ссорах мы еще с бабушкой никогда не заходили. Мною ей был продемонстрирован вспыхнувший в глазах лилово- бирюзовый демонический огонь моих требований. В ответ я увидел исторгнутую ею перламутровую вспышку, разом озарившую полумрак прихожей. «Давай, посмотрим, что скрывается там у тебя», - не стушевавшись под ее взглядом, подумал я. И вот уже я полностью погрузился в перламутровый ад семидесятиоднолетней женщины, матери моего отца. Много лет назад еще молодая Лариса, жена Высшего Командира межгалактического спецотряда, с пятимесячным ребенком на руках отрешенно смотрела на беззвездное небо, сделавшее ее вдовой. Вместо мужа моя бабушка получила только закодированное электронное послание с кратким описанием события, при котором погиб Высший Командир, и названием планеты (Noplev-459h). Это была четвертая по счету планета, которую мой дедушка присоединил к сообществу «Хозяева Вселенной». Вот тогда и сломалась девичья наивность, а безудержный романтизм был брошен в горнила сурового межгалактического противостояния, понял я, взирая на мир через призму ее сознания. Моя бабушка, взяв с собою моего папу, добровольцем отправилась на неизвестную планету под названием Noplev-459h, навсегда изменившую ее жизнь. Теперь она и сама жила на этой планете- убийце и работала в лагере, где размещали Гвайденов, захваченных в плен людьми. Она в каждом пленном чужаке на захваченной ее мужем последней планете видела только его врагов. В ненависти проходили ее мрачные будни в лагере для военнопленных, в котором ставились опыты на единственных врагах человечества- Гвайденах. Эти существа могли легко принимать множество внешних форм и неплохо подавляли волю человека, стоило ему только отсоединиться на личные мысли от человеческой сети. Этот мир моей бабушки был без лишних цветных мазков и улыбок, словно видео обзором предстала передо мной вся ее жизнь. В этом «фильме» без всяких тайн я увидел ее профессиональную деятельность, где она отвечала за воспитательную работу среди Гвайденов, а также за некоторые научные направления по чужакам. Из увиденного мною я сделал вывод, что она занималась именно сверхвозможностями внушения чужаками своей воли человеку. Также я увидел, как закрадывается в нее упоение властью над этими существами, населяющими большинство галактик, и как тешило ее самолюбие, когда алчные взгляды чужеродных самцов восхищались ее превосходными внешними данными.«Зло нельзя изменить или перевоспитать, его можно только наказывать!» - с такой мыслью прошли все ее трудовые годы на планете, на которой родился и жил я. В ней было много разного, но нашлась в ней еще и закрытая на два увесистых огромных замка металлическая дверь. Мои особые способности, данные мне кем-то как допуск к чужим тайнам, позволили заглянуть и за эту дверь. Девичий стыд всего одного соития с Высшим Командиром, моим дедом, и четыре, на мой взгляд, неплохих рисунка. И больше ничего! «Не понятно, почему ты этого-то так стыдишься?» - подумал я, разглядывая один из рисунков, на котором были запечатлены такие же горы, какие были и на этой планете. До меня неожиданно дошло, что рисунок моей бабушки, сильно напоминающий мне эту планету Noplev-459h,был нарисован ею до того, как мой дед завоевал ее. Она сама проставила на рисунке дату.«Может, она тоже видела сны, которые не могла объяснить?» - потом пытался понять я. Другие рисунки также представляли собой описание планет, неизвестных мне из школьного обучения.
Это незримое противостояние одиннадцатилетнего бледного и худого мальчишки и его пожилой бабушки было, словно сарказм заскучавшей реальности. Теперь уже я почувствовал, как по мне внутренним лучом провидческого фонарика любопытно шарит моя бабуля. Но в отличие от бабушки, я вообще ничего не держал на поверхности. Иначе сеть давно бы меня вычислила как непригодного, и я вместо обучения на одну из высших должностей Правительства находился бы на другой планете. У меня не было ни замков на дверях, ни самих закрытых дверей. Все нужные и не нужные мне события, материализовавшись в моей памяти, даже не по моему желанию, сразу исчезали, словно не желая, чтобы их распознала сеть "Хозяев Вселенной". По безумному взгляду своей бабушки я понял, что, шаря по пустому мраку моего внутреннего мира, она сильно перепугалась. Возможно, ей показалась, что ее внук - мрачное чудовище с пустотой в душе. А, может, она поняла, что перед ней - не маленький мальчик, а тот, кто гораздо старше и опытнее ее самой. Моя бабушка никогда не было слабой. Иначе добиться успехов в работе с чужаками ей было бы просто невозможно. Я еще раз вторгся в секретную зону ее научной деятельности по изучению Гвайденов. Она немного могла противостоять воле Гвайденов вне сети. Но, чтобы сопротивляться этому воздействию, надо было обладать особенными генетическими данными. «Как ты этого добилась?» - искал я в ней ответ. Сейчас моя бабушка тоже была вне сети, видел я, но выход из нее надолго мог навлечь подозрения у тех, кто обязан был следить за этим. Но меня поразило то, что она так же, как и я, оставалась незамеченной Правительством в своих противозаконных способностях. И тут внезапно я увидел в ней еще одну дверь. Эта дверь возникла, словно из ниоткуда. «Значит, бабуля, прятать ты все же умеешь!». Столько грифов секретности сразу я не видел за все семь лет обучения на Командующего. Вся дверь была буквально обклеена предупреждающими знаками Правительственного уровня. «Криптен, хватит!» -услышал я свое имя от бабушки в глубине своего сознания. И тут же она произнесла, но уже вслух: -Ты назвал меня - «бабуля»?!
После этих слов, помня, что лучшая защита- это нападение, даже если перед тобой - собственный внучок, моя бабушка инстинктивно врезала мне без размаха кулаком в лицо. Этот удар был полной неожиданностью для меня. От хлесткого удара ее кулака я порезал о зубы свою нижнюю губу. «А кровь - и вправду соленая», -подумал я. Мне раньше никогда не били в лицо кулаком, а разбитые колени или руки заживали так быстро, что я никогда не успевал попробовать на вкус кровь из раны. «Вот и губа уже полностью зажила», -отметил я.
-Иди в свою комнату!- уже не так властно сказала мне бабушка.
-Отойди, - сказанное мной слово прозвучало как «изыди», словно хриплым дыханием из преисподней. – Ты, наверное, забыла, что я - внук Высшего Командира?!!
Бабушка отошла не сразу, но ее решительность уступила место разуму. Такой взгляд она уже в жизни встречала. Это был взгляд ее покойного мужа. Мой дедушка был для нее лучшим воином человечества. И Лариса Дмитриевна с достоинством часового, получившего нужный пароль, покинула охраняемый пост возле двери. Я вырвался на свободу, с силой захлопнув за собой дверь. Во мне яростно кипела обида за физическое насилие. Никто не смеет хоть пальцем тронуть будущего Высшего Командира- всегда считал я.
Я играл в команде за Гвайденов против команды, которая состояла из людей. Трое против троих. Уже с самого начала игры я был поражен тому, что Гвайдены понимали человеческую речь, а я вдруг стал понимать их. А выяснилось это совсем случайно.
- «Куда ты побежал, идиот», -мысленно злился я на Гвайдена, упустившего, как мне казалось, хороший шанс для передачи ему шайбы.
- «Это кто говорит?» - удивленно отозвался в моей голове чей-то голос.
- «А ты кто такой?» - спросил я голос.
- «Это ты ругаешься на меня?» -опять спросил неизвестный голос.
И тут я понял, что это говорит тот Гвайден, на которого я только что злился.
- «Извини, я не хотел. Это я- человек!» - сказал я и махнул Гвайдену клюшкой.
Гвайден все понял и тут же я услышал его восторг:
- «Это же класс! Мы можем играть, понимая друг друга без слов».
Я «связался» также и со вторым Гвайденом. Но эта связь каждого из них существовала только со мной. Между собой общаться таким образом они не могли. И это было действительно удивительное открытие дня, когда я понял, что могу не только создавать сам сеть для мысленного общения с бабушкой или отдельно взятым Гвайденом, но и включать в эту сеть любого другого. Мы здорово поиграли в хоккей. Команда, в которой играл я, победила. Эти чужаки оказались даже очень понятливыми, как, впрочем, и я быстро вошел в контакт с ними. Именно контакт обеспечил нам эту победу, знал я. Но кто осудит победителя, если внешне это выглядело как честная и слаженная игра в команде?- довольный собой, подумал я.
-Ты что, не слышал, как я тебя по сети раз пять звал?- спросил меня мой одноклассник, игравший в команде против меня.
-Нет, - ответил я, прекрасно зная, что во время игры был совсем в другой сети.
-Могли бы выиграть у чужаков!- произнес он и, не попрощавшись со мной, пошел домой.
«Они ничем от нас не отличаются, если с ними играть в хоккей, а не воевать», -подумал я, наблюдая, как в это время дня с небес падает удивительный свет, заставляя сверкать горы, а меня - улыбаться.