Виктимир, напряжённо наблюдал за Ринузой, пока та общалась с драконом, а затем с великаном, и облегчённо вздохнул, как только девушка в очередной раз скрылась в портале. Пока всё шло по плану, но ему нельзя терять бдительность. Ринуза могла в любой момент нарушить Протокол, превысив должностные полномочия, хотя сейчас умело нашла исполнителя для выведения из строя будущего сильного защитника Светланы. Наверное, Тёмные специально поручили недавней выпускнице с недостаточным уровнем самообладания наблюдать за юной Хранящей. Ринузу, вероятно, считали расходным материалом. Неприкрытое желание заслужить повышение вкупе с порывистостью и нетерпеливостью вполне могли сработать в подобной ситуации на победу Тёмных, но против неё самой. Девушка не обладала достаточной для такой работы осмотрительностью, не утруждая себя тщательным расчётом вероятностей развития событий.
Светлый Наблюдатель, разумеется, не собирался постоянно закрывать глаза на попытки представителя противоборствующей стороны лично вмешиваться в происходящее. Он предупредил Ринузу, но не имел права делать это постоянно.
Виктимир по вибрации эфира определил направление и точку портального выхода Тёмной, слегка изменил вектор и вышел немного в стороне, скрывая своё появление. Его пятый уровень Света позволял оставаться полностью невидимым и неслышимым для адептки первого уровня Тьмы.
Молодой мужчина с интересом следил за скупыми, точными движениями девушки. Ничего лишнего. Никакой суеты. Ринуза явно никуда не спешила, как будто решив сделать перерыв в своих попытках помешать их общему объекту наблюдения.
Вскоре Виктимир понял, что Тёмная собралась просто порыбачить. Неожиданно для девушки. Мужчина ещё немного понаблюдал и осторожно удалился. У него появилось немного свободного времени, которое Наблюдатель решил потратить с пользой.
Светлый вышел в нужном месте из портала и минут пятнадцать продвигался по едва заметной в траве тропинке, пока не увидел знакомый частокол. Надетые на него черепа зловеще скалились, предупреждая, но Виктимир не боялся встречи с хозяйкой избушки. Он поднялся по крепкой лестнице из распиленных вдоль половинок брёвен и постучал в потемневшую от времени дубовую дверь. Спустя несколько мгновений щеколда звякнула, дверь приоткрылась, противно скрипнув несмазанными петлями. Наблюдатель, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о косяк, вошёл внутрь.
– Здрава будь, хозяйка, – произнёс он, вдыхая аромат только что испечённых пирогов.
– Здравствуй и ты, добрый молодец, – отозвалась старуха, окинув незваного, но предвиденного гостя острым взглядом. – По делу али так просто – мимо проходил?
– По делу, Старейшая.
– Присядь покуда к столу. В ногах правды нет. Я мо́вню к твоему приходу истопила.
– Благодарю, но не до бани мне сейчас.
– Про то ведомо мне. Тогда хоть пирогов отведай. С брусникой. Небось, на голодный желудок за моей непутёвой гоняться тяжелёхонько, – растянула тонкие губы в усмешке старуха.
– От пирогов не откажусь.
Бабка Агния накрыла стол скатертью, расшитой по краю сложным узором с петухами и цветами, куда поставила деревянное блюдо с подо́выми[1] пирогами, расписную кисельницу и небольшой ковш-скопка́рь, украшенный резьбой, с двумя ручками в виде хвоста и головы утки.
Пока гость ел пироги, запивая их клюквенным киселём из ковша, хозяйка избы уселась на лавку возле окна и продолжила прерванное приходом гостя занятие, ловко вывязывая толстым костяным крючком коврик из разноцветных ленточек, нарезанных из старой одежды. Сторонний наблюдатель очень удивился бы, увидев после тына с черепами возле замшелого домика на «курьих ногах» мирную картину с рукодельной старушкой, совершенно не похожей на привычную Бабу Ягу из народных сказок.
– Испола́ть[2] тебе, бабушка, – поблагодарил за угощение Виктимир, утеревшись расшитым льняным рушником.
– На здоровье, – покивала Агния, отрываясь от рукоделия. – А теперь поведай, с чем пришёл.
– Предупредить хочу. Скоро я не смогу делать вид, что не замечаю выходки Ринузы. Она молода и порывиста, хочет отличиться в глазах начальства, но её способы достижения желаемого противоречат правилам. Мало того, что девчонка таскалась по не магическому Миру с Большим Жезлом и спустя рукава отнеслась к точности внешнего соответствия местным условиям, так ещё и сделала попытку личного вмешательства, чуть было не применив Жезл как оружие. Я вовремя вмешался. Был бы на моём месте другой Светлый Наблюдатель, Ринуза давно предстала бы перед судом. Даже предотвращённая мной попытка прямого вмешательства – уже преступление.
– Я недавно с ней разговаривала. Остерегала. Девочка не безнадёжна. Повзрослеет. В разум войдёт.
– Если доживёт, – пробормотал Виктимир, нахмурившись. – Я буду за ней следить. Опосредованное вмешательство не стану пресекать, хотя оно тоже не приветствуется Протоколом. Но, по моему разумению, у Хранящей не должно возникнуть ложное представление, что она на прогулке, а все ей помогут в случае чего. Пусть Ринуза пакостит по-мелкому. Преодоление её воздействия позволит Светлане быстрее учиться, закалит волю и характер. Думаю, что руководство не будет возражать, однако если Ринуза переступит черту дозволенного, не посмотрю, чья в ней кровь течёт. Благодарствую за угощение, Старейшая. Мне пора.
Мужчина встал, почтительно склонился перед старухой, открыл снова противно взвизгнувшую дверь, поморщился и обернулся.
– Масло есть?
– Как же не бывать ему, милай, – заулыбалась Агния, демонстрируя идеально белые, ровные, а главное – целые зубы.
Она подошла к буфету и достала оттуда прозрачную бутыль с льняным маслом и отдала её Виктимиру вместе с пятнистым пером. Его она попутно выдернула из хвоста у филина, сидящего на коряге, прибитой прямо к бревенчатой стене. Птица возмущённо вскрикнула, захлопала крыльями и сердито сверкнула глазами, но быстро успокоилась и снова потушила свои янтарные глаза-плошки.
Мужчина смазал петли, несколько раз открывая и закрывая дверь, чтобы масло распределилось по всем поверхностям и попало в самые недоступные даже для кончика пера места. Наконец скрип прекратился.
– Принимай работу, хозяйка, – отдавая перо и бутыль, сказал Виктимир.
– Исполать тебе, добрый молодец. Вот уважил – так уважил! Давай тебе пирогов с собою дам. Перекусишь ещё в дороге дальней.
Старуха, не слушая отнекиваний смущённого парня, споро завернула несколько пирогов в чистое полотенце и насильно всунула свёрток ему в руки. Светлый снова склонил голову, благодаря, и поспешил выйти вон. Время не ждало. Надолго оставлять Тёмную без присмотра он не мог.
[1] Подовым на Руси назывался пирог из кислого (дрожжевого) теста, испечённый на поду – в топке русской печи после того, как дрова полностью прогорят, а печь раскалится.
[2] Исполать – хвала тебе, слава, спасибо (устаревшее).
Гл. 1. Суета вокруг письма