Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 156 часть 16
Когда Татьяна Ширяева возвращалась из больницы, у неё бурлило и кипело в душе негодование: родная дочь её не признала.
«Вот как такое возможно? — не понимала она, — Может, придуривает? Испугалась, что опять очки сломала, и прикинулась, что меня не узнала. С неё станется. Опозорила меня на всю хирургию — дочь называется. Другая бы даже если и не признала, обрадовалась бы матери, а эта что ты, твердит: «Не моя мама», и всё, будь она неладна. Вот что делать? Куда бежать? С кем своей бедой поделиться?» — размышляла она, пытаясь сосредоточиться, остановившись у перекрёстка. Она съёжилась от озноба. Мороз крепчал.
«Стой — не стой, а идти надо. Ладно, домой пойду, пока совсем не околела, — решила она, огляделась по сторонам и перешла дорогу. — Что за жизнь — никакого покоя. Хоть бы поскорее ребятишки выросли, тогда бы я зажила в своё удовольствие и Ваньку бы послала на все четыре стороны, тогда бы он точно ценить меня начал, а так что толку: бегает от меня к Тигре и в ус не дует. Как бы ещё какую заразу от неё мне не притащил, а то позора не оберёшься…»
Татьяна шла торопливо и переживала: «Дома не варено и не мыто. Господи, на работе кручусь как белка в колесе и дома тоже, это какие нервы надо, чтобы всё это выдержать и духом не упасть».
Настроение у неё было удручённым, казалось: послюнявь палец и прикоснись к ней, зашипит как подошва раскалённого утюга.
Незаметно она подошла к своему дому, поднялась на третий этаж, из кармана пальто достала ключи и открыла дверь.
Прошка подбежал к матери, крича:
— Чё купила-а?
Старшие сыновья выглянули из комнаты и не увидев у матери в руках авоськи, скривили недовольно губы и тут же скрылись.
Татьяна ответила младшему сыну:
— Ничего я, Прошка, не купила. Нянька твоя меня до слёз довела.
— Няня? Где няня? — заканючил он, скучая по сестре.
— В больнице твоя нянька лежит, а нас теперь и не признаёт.
Иван вышел из кухни, вытирая мокрые руки о тёмно-синее хлопчатобумажное трико с вытянутыми коленками, и улыбаясь воскликнул:
— О-о, царица моя, вернулась!
— Признал знать-то, — фыркнула Татьяна.
— А чего это я свою любимую жену и не признаю? — он смотрел на неё настороженно, предчувствуя, что она, как всегда, не в духе. — Давай-ка я тебе хоть сапоги снять помогу.
Татьяна приподняла ногу, Иван присел на корточки, чмокнул коленку жены, а потом расстегнул молнию и снял сапог, а потом другой. Он помог ей раздеться и нарочито ласково предложил:
— Любимая моя, пойдём я хоть тебя чаем напою, а то я смотрю ты продрогла и больше на снежную королеву похожа, чем на царицу.
Прошка смотрел то на мать, то на отца и опять спросил:
— Няня где? — но мать молчала. — Где няня?
Иван погладил сынишку по голове и ответил за жену:
— Она же русским языком тебе сказала, что сестра в больнице, что тут непонятного-то, а? А ты всё нянькаешь и нянькаешь, как лялька маленькая. — Повысив голос, грозно пристыдил: — Не позорь отца, ту-ту-ру-тут-ту…
Прошка шмыгнул носом и нехотя удалился в комнату к братьям. Татьяна пошла переодеваться в свою комнату, Иван последовал за ней, закрыв дверь комнаты на шпингалет.
— Ты чего это дверь закрыл? — раздражённо задала вопрос Татьяна, расстёгивая молнию на шерстяной юбке.
— Как это чего? Дай хоть я на тебя полюбуюсь, соскучился, смотри как… — он глазами показал на свои штаны.
— Ваня, — гаркнула она на мужа, — ну ты и озабоченный… У меня дочь в больнице лежит, мать родную не узнаёт, а тебе лишь бы. Тьфу…
— Так я виноват, что ли, что, — он опять опустил глаза, намекая, — он без тебя скучает. Я-то чё, — он развёл руками, — я ничё. Это ему тебя подавай.
Татьяна нервно захохотала:
— Ванька, иди а, пока я тебя юбкой не отходила…
— Куда идти-то, к Тигре, что ли? Мы же с тобой договорились: если ты мне отказываешь, то я иду к ней! — распетушился Иван. — Забыла, что ли, наш уговор?
— Господи-и, — вскричала она, — да катись ты куда хочешь… — а потом укорила: — И это вместо того, чтобы жену поддержать, ты меня шантажируешь своей Тигрой?
— Да я и не думал, просто напомнил и всё, а ты сразу на крик перешла. — снижая тон голоса ответил он ей: — Пойдём-ка лучше чай пить, любимая-а!
Татьяна сняла свитер, накинула халат и, застёгивая пуговицы, выговорила своему непутёвому мужу:
— Грош цена твоим словам и твоей любви: только что Тигрой шантажировал, а сейчас уже любимой называешь. Шантажист ты, Ваня.
— Ты серьёзно? А я ж пошутил, царица моя любимая.
— Хороши у тебя шутки… — Татьяна подошла к двери, открыла шпингалет и вышла, проронив на ходу, — хоть домой не ходи, никому я не нужна: ни дочке, ни мужу, а архаровцам тем более.
Иван виновато последовал за ней, понимая, что переборщил с шантажом. Проходя сегодня с Прошкой под окнами Тигры, он заметил, что свет у неё не горел, значит, идти ему было некуда, если жена выставит его из дома с вещами.
— Прости меня, а? — попросил он кротко. — Нашло на меня что-то, опять бес попутал.
— Скажи своему бесу, что со мной такие шутки не прокатят.
— Слушаюсь и повинуюсь, царица моя! — отчеканил он, вытянувшись по струнке. — А я тут картошку пожарил, поешь пока не остыла. Мы уж с архаровцами наелись и тебе оставили.
Татьяна села на табуретку и готова была разреветься, но сдерживала себя изо всех сил. По столу прополз таракан и скрылся за тарелкой с хлебом. Глядя на него, она вспомнила и сказала:
— Тьфу-у, опять буры не купила, тараканы-то уже пешком по столу бегают.
— Так это ж к деньгам, Таньк! — спохватился Иван и доложил: — Мать сегодня свою видел, про Алёнку ей рассказал, так она расщедрилась и пятьдесят рублей дала.
— Да ну?! — не поверила мужу Татьяна.
— Говорю как на духу: ветчины купил целый батон, грохотку яиц и две булки хлеба, сдачу в кармане пальто возьми,— отчитался Иван.
Татьяна закатилась от смеха:
— И правда, Ванька, тараканы-то к деньгам развелись: мне бабы на работе скинулись и свекровка денег не пожалела…
— Ну так правильно, Тань, нет худа без добра. Ветчину-то будешь?
— Да я её не шибко люблю, но так и быть один ломтик съем, — согласилась она. Пока Иван нарезал ветчину, Татьяна поделилась с ним наболевшим: — Вань, а ведь Ленка-то меня не узнала. Отрицает и всё, что я её мать. А во мне, веришь нет, до сих пор всё внутри от обиды трясётся.
— Да может и на самом деле не узнала она тебя, Тань, она ж теперь, можно сказать, контуженная на всю голову, так что ты от неё ничего путного и не жди, и не переживай из-за этого.
— Так она же дочь моя, Ваня, — она смотрела на мужа и ждала поддержки.
— Ну и что, — уверенно произнёс он, — у тебя кроме неё ещё три сына есть, так что, налегай на ветчину с жареной картошкой и не грусти. Мы тебя любим, а ты, главное, не психуй и будет нам всем счастье!
По столу опять пополз таракан, Иван схватил его за усы и, покачивая им перед женой, всё же заметил:
— Деньги деньгами, Тань, а буру всё же купи.
— Да куплю-куплю, завтра напомни только, — она зацепила вилкой жареную картошку и попросила: — Чаю-то хоть мне налей, а то картошка в горле застрянет.
— Сейчас-сейчас! — оживился Иван и схватил эмалированный чайник с газовой плиты. — Что мне, чая, что ли, для свой царицы жалко? — он налил ей кипяток в кружку и разбавил его заваркой из фарфорового чайника, насыпал две чайные ложки с горкой сахарного песка. — Люблю ведь я тебя, Тань…
— Да что ж это за любовь-то у тебя такая?
— Да уж какая есть. — он улыбнулся и хвастливо заметил: — Счастливая ты, Танька, такого мужика себе отхватила!
— И не говори, Вань. Уж повезло, так повезло.
© 28.12.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного романа.
#литература #елена_халдина_касли #семейные_отношения #рассказы #дети #cccp
Продолжение глава 156 часть 17 Букет от Егорова
Предыдущая глава 156 часть 15 Я не хочу такую маму, не хочу
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Буйная бабушка