Верховный суд РФ сегодня принял решение о ликвидации международного историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» (внесено в реестр НКО-иноагентов) из-за «систематических» нарушений требований о маркировке «иностранным агентом».
В ходе прений сторон представитель прокуратуры Алексей Жафяров заявил, что «Мемориал» также спекулирует на теме репрессий и занимается реабилитацией «изменников родины». По мнению надзорного ведомства, организация «создает лживый образ СССР как террористического государства, обеляет и реабилитирует нацистских преступников, на чьих руках кровь советских граждан».
«Почему сейчас мы, потомки победителей, вынуждены наблюдать за попытками реабилитации изменников родины и нацистских пособников… Наверное, потому что за это кто-то платит. И вот это подлинная причина того яростного неприятия, с которым открещивается «Мемориал» от статуса иностранного агента» — с пафосом произнес прокурор, воображая себя в этот момент минимум Романом Руденко в Нюрнберге.
Фактически уважаемый прокурор Жафяров выдал покойному «Мемориалу» охранную грамоту в истории. Оказывается это не была организация русофобской демшизы, ведшая войну против русского народа. Оказывается это были люди, которые осмелились, изучая тему репрессий, «создавать лживый образ СССР как террористического государства». То есть, с точки зрения не советистов, не сталинистов, нормальных русских людей, были правы.
Я готов повторить — СССР был террористическим государством, созданным узурпаторами-русофобами во главе с Лениным, Троцким и Сталиным на месте исторической России. Целью СССР был террор против русской нации и подрыв нашей идентичности, истории, религии и культуры. Очень хорошо, что СССР закончился, плохо, что на его место не вернулась нормальная историческая Россия. Но будем надеяться, что однажды вернется.
Если бы «Мемориал» и его сотрудники в самом деле придерживались такой позиции, я бы первым вступил в эту организацию и стоял бы с протестами под окнами Верховного Суда. К сожалению, прокуратура сказала неправду. Основания закрыть «Мемориал» были — но совсем другие.
Систематическое оправдание деятельности запрещенных в России экстремистских, мало того, террористических, организаций — какой-нибудь «Хизб-ут-Тахрир». Внесение в число «узников совести» какого-нибудь блогера Синицы, сладострастно предававшегося публичным фантазиям о том, как детей российских полицейских будут насиловать и убивать на видеокамеру. И многое другое в том же духе, включая ожесточенную русофобскую проукраинскую организацию.
Впрочем, если ликвидировать за последнее, придется ликвидировать большую часть интеллигентских хорошелицых учреждений в этом городе.
Если коротко — «Мемориал» — это заповедник самой крайней демшизы с отчетливо выраженной этнокомпонентой. Осколок перестроечной эпохи. Когда «Мемориал» создавался в 1988-89 годах, его создавали молодые злые люди с одной единственной целью – разрушить монополию КПСС на власть. Я это отлично знаю, поскольку один из создателей «Мемориала» преподавал у меня в школе и я ходил на некоторые мероприятия самой первой поры.
Тема сталинских репрессий была прежде всего поводом, для того, чтобы поставить под сомнение вопрос право коммунистической партии править нами дальше. Потом таких людей оттеснила та самая демшиза с хорошими лицами. В политику «Мемориал» при этом не пустили, зато отдали полностью на откуп тему «сталинских репрессий».
Что такое были сталинские репрессии в представлении перестроечной интеллигенции опять же понятно. Это были репрессии против их родных бабушек и дедушек, крупных коммунистических революционеров, «пап Арбата». То есть кровавых красных палачей, ответственных за красный террор в годы гражданской войны, подавление крестьянских восстаний, уничтожение русской научной и инженерной интеллигенции, снос церквей и истребление священнослужителей в ходе безбожной пятилетки, и, конечно, коллективизацию с её массовыми депортациями и голодомором.
Вот этих вот «пап Арбата» в 1937 году в некотором количестве товарищ Сталин решил почикать. И вокруг этого истребления одними красными вождями и чекистами других красных вождей и чекистов сложился миф о «тридцать седьмом годе», которым в эпоху перестройки была забита вся пресса — журнал «Огонек», газета «Московские новости» и прочая, и прочая, — вы и названий таких уже не знаете.
Им удалось заслонить страданиями дедушек-чекистов ту огромную трагедию, которая вершилась в том самом 1937 году, так называемую «кулацкую операцию», когда согласно приказу НКВД №00447 были проведены массовые аресты и расстрелы хозяйственных крестьян, так называемых кулаков, бывших солдат и офицеров белой и царской армий, священников, чиновников царской России и прочих. Из 681 692 человек, приговоренных к расстрелу в 1937-1938 годах, 386 798, то есть 56% были казнены именно в результате «кулацкой операции». В первую очередь доламывали хребет старой исторической России, а уж во вторую подчищали чем-то не угодивших слуг нового строя, топивших в крови ту же Россию несколькими годами ранее.
И вот трагедию огромного истребляемого русского народа перестроечной интеллигенции удалось заслонить страданиями «жертв сталинского террора» своих предков — комиссаров в пыльных шлемах. Да ловко так заслонить. Как будто не было никакого «Архипелага ГУЛАГа» Солженицына, в котором Александр Исаевич показал трагедию именно русского народа, а не коммунистической номенклатуры и наглядно показал, что не было «сталинизма», а был ленинизм и коммунизм и что террор начался не в 1937, а в 1917. Собственно, потому «Архипелагу» так долго и не давали прийти к советскому читателю даже в пору перестройки и гласности, что он обламывал всю малину о «сталинизме», где главным плакальщиком числился Лев Разгон, зять куратора Соловецкого лагеря Глеба Бокия.
«Мемориальская» тусовка пыталась превратить «тридцать седьмой год» в своего рода аналог холокоста для внутреннего пользования. Мол грубый и невежественный русский народ во главе с другом Гитлера Сталиным замучил светлых идеалистов революционеров хотевших лучшего будущего этим дикарям. Мол этот народ виноват, что не оценил светлых порывов большевиков ленинцев, скормив их Сталину. А потому вечно перед потомками этих большевиков виноват и заслуживает своей судьбы, включая либеральные реформы.
Как-то так хитро получалось, что сталинский террор из террора против русского народа, развязанного большевиками, был переименован в террор русского народа против большевиков.
Даже таблички в самом громком проекте «Мемориала» в последние годы порой подобраны точно чтобы посмеяться над жертвами красного террора.
Летом 2020 мемориальцы соорудили табличку в честь Якова Биленкина-Бельского, «нашего Яши», как выразились на открытии. Кровавого убийцы, служившего в 1920-21 годах в Одесской ЧК и расстрелявшего вместе со своим начальником Максом Дейчем сотни ни в чем не повинных людей.
Еще круче вышло в этом году, когда лишь в последний момент, в результате громкого скандала, было отложено установление таблички в память Рудольфа Тольмаца, члена ялтинской расстрельной тройки. Осенью-зимой 1920-21 годов, после занятия красными Крыма, там были убиты десятки тысяч офицеров, профессоров, священников, студентов — всех, кто показался коммунистам имеющими опасное социальное происхождение.
Тольмац подписывал пакетные смертные приговоры. 10 декабря 1920-го — 101 человека, 21 декабря — 203 человек (204-й убежал с места казни), 22 декабря — 22 человек, 4 января — 78 человек. Основания для расстрела были предельно веские. Цитирую: «Казак. Офицер. Кулак. Полицейский. Бежавший поп. Врач, статский советник. Дворянка. Сестра милосердия».
Бывало, наконец, и такое: «Некий Дмитрий Макарчук, в 1940-е осужденный советским судом за измену в годы войны и значащийся в базе данных «Мемориала» (иноагент) как жертва репрессий, в 1943 участвовал в массовой казни евреев из числа заключенных нацистского концлагеря Травники».
В общем картина, казалось бы, вполне ясна. Западных и украинских иноагентов, занятых спекуляцией на жертвах коммунистического террора, при этом еще и весьма односторонне и лживо подбирающих списки жертв этого террора – надо примерно и показательно закрыть. Туда и дорога.
Однако — увы — это лишь одна сторона медали. Вторая же состоит в том, что, поскольку «Мемориал» была в свое время отдана практически монополия в вопросе памяти о коммунистических репрессиях, то простое и бесхитростное его закрытие приведет только к одному — торжеству тех сил, которые утверждают, что никакого красного террора не было, а если был, то цифры преувеличены, а если и не преувеличены, то всех посадили-расстреляли «за дело», и мол «время было такое», и мол «что они хотели – боролись против народного строя», и вообще самолично бы «царя николашку расстреляли бы», да и Холмогорова, смеющего перечить, заодно.
Безусловно, демшиза, сидевшая в «Мемориале» все эти десятилетия была очень вредными людьми. Это был малый народ, обделывавший свои дела против большой страны. Но именно это и делало их сравнительно малоопасными.
А вот тех, кто уверен, что для мнимо предсказанного Марксом и Энгельсом счастья будущих поколений можно было убить, стереть в лагерную пыль, ограбить и унизить миллионы русских людей — офицеров и священников, академиков и крестьян, монархистов и анархистов — моих прадедов — и ваших — вот этих людей по прежнему много. Они по прежнему считают себя победителями в гражданской войне. Они по прежнему уверены, что если ты захватил власть, ты имеешь право расстрелять всех, кто против тебя, кто с тобой не согласен хоть в чем-то, как поэт Гумилев.
Они кривляются про «миллионы расстрелянных лично Сталиным», мол вы все врете. Хотя отлично известно — сколько именно было этих расстрелянных лично Сталиным. Подписанные Сталиным расстрельные списки содержат 45 тысяч имен — значительная часть этих имен, спору нет, такие же красные палачи.
Но не только они — убит лично Сталиным и величайший экономист ХХ века профессор Кондратьев, посмевший утверждать, что индустриализацию нельзя проводить, моря русского мужика голодом и тем навлекший ненависть Сталина.
Убит лично Сталиным крупнейший русский военный теоретик Свечин, человек, которому, если бы не революция, суждено было взять вместе с адмиралом Колчаком Константинополь. Он был убит за то, что осмелился утверждать — в случае новой мировой войны Советскому Союзу следует готовится к эшелонированной обороне на своей территории, сберегая землю, ресурсы и, главное солдат. То есть Свечин пытался изменить авантюристическую военную доктрину красной армии и предотвратить потерю миллиона жизней в котлах 1941-го. Он навлек на себя ненависть красного маршала Тухачевского — Сталин в итоге расстрелял Тухачевского, но уж и Свечина заодно…
Апологеты массового убийства русских не только забили весь интернет своей писаниной и говорильней про благодетельность красного террора, про необходимость коллективизации, про мудрого Сталина и великого управленца Берию. Они еще и создают ту атмосферу, в которой плодятся и множатся новые нано-Сталины на самых разных участках политического спектра.
Вот, к примеру, зам Навального Леонид Волков. Типичная личинка Сталина: «Мы вас всех знаем. Мы вас всех запомним. Мы вас всех уничтожим… Вы все сдохнете и никто вас не защитит». И знаете, я верю что если он отвлечется ненадолго от труселей стриптизерши, он и правда нас всех уничтожит.
И вот чтобы ни из какой политической секты — хоть из правой, хоть из левой, хоть от Навального, хоть от Рашкина не вылез такой вот Сталин-маломерок, нам и нужна память. Настоящая память о кровавом терроре, который начался не в 1937, а в 1917, и который даже в 1956 только начал заканчиваться — а после этого были и Новочеркасский расстрел, и посадки русских патриотов при Хрущеве, и посадки верующих при Брежневе, и опять посадки патриотов при Андропове…
В свое время великий исторический подвиг Александра Солженицына состоял в том, что вместо мемуаров про красных маршалов и наркомов он выдвинул в рассказе о коммунистическом терроре на первый план простого незамысловатого русского человека — Ивана Денисовича. Заключенного «Щ-854». Русского человека как такового, на месте которого мог оказаться любой другой русский человек — мой дед или ваш.
И еще он показал ту жуткую вещь, которую делала с этим простым русским человеком коммунистическая диктатура, учила его жить по лжи, чтобы выжить — так как иначе выжить было нельзя.
В этой истории о в общем-то даже хорошо проведенном дне обычного зека есть жуткие слова: «Тут и печку затопили дровами ворованными. Куда радостней!». Единственная адекватная стратегия в лагере, колхозе, месткоме, на любом участке охваченном «системой» — лгать, воровать, утаивать и прятать, косить, пропускать работу и ловчить. При этом хорошо что-то делать только «для себя».
Причем все эти ложь и воровство не для корысти. Такое-то бывает всегда и везде, но у меньшинства. Это получались ложь и воровство ради элементарного выживания — физического при Сталине, минимально человеческой жизни при Брежневе. Вы нам лжете, у нас отбираете и нас насилуете — и мы будем вам лгать, у вас воровать, а насилие заменим хитростью.
«Хороший жир до работяг не доходит, плохой жир весь в котле. Так зэки больше любят, чтоб со склада отпускали жиры плохие».
Тот либеральный ад, с которым мы столкнулись в 90-е, был именно ситуацией, когда советские люди получили возможность делать друг с другом то, что раньше имела право только советская власть с ними — грабить и раскулачивать.
И вот из этого описанного Солженицыным с равной Достоевскому силой жуткого опыта следовал, казалось бы, понятный и непреложный вывод:
Никогда больше!
Он должен был бы стать Великой Хартией Вольностей русского человека — никогда больше не мучить, не унижать, не помещать его в барак. Холить и лелеять. «Сбережение Народа», как это опять же гениально сформулировал Солженицын.
Вместо этого началось совсем другое — с одной стороны сатанинский бал клептократов и хорошелицей письмобратии. А с другой — зловещий шепот, к нашему времени превратившийся в слаженный сатанинский визг: «Мало расстреливали! Надо больше!».
И каждая личинка Сталина, воображает себя среди расстреливающих, а не среди расстрелянных.
И для того, чтобы расчехлить свои расстрельные винтовки им необходимо, чтобы рассмотрение СССР как «террористического государства» стало рассматриваться как преступление. И поэтому они судят «Мемориал» не за его действительные грехи, а за мнимые преступления против имиджа Советчины.
И чтобы остановить это безумие, нам нужна память обо всем, что сделали с нашим народом, с нами, в эту страшную эпоху. Списки расстрелянных, посаженных и сосланных. Базы данных. Опубликованные уголовные дела. Исторические исследования и памятники. И когда сегодня наши силовые структуры все больше ограничивают доступ к документам о коммунистическом терроре, это вещь совершенно недопустимая.
Нужно было не запрещать «Мемориал» к радости неосталинистов, а его глубоко реформировать, убрав оттуда хорошелицых политических рантье и пригласив туда настоящих серьезных исследователей. Демшизу не подпускать на пушечный выстрел, зато работу интенсифицировать раз в десять. Можно было заодно и переименовать само общество — вместо общества «Мемориал» в общество «Память».
Жаль, что наше государство не пошло по этому пути.