Люди, чьи друзья употребляют наркотики, нередко стараются помочь близким. Но если человек сам не видит проблемы, сделать это непросто. 16-летняя Алёна рассказывает, как в девятом классе пыталась помочь подруге, которая страдала зависимостью от психоактивных веществ.
Оригинальный текст читайте на сайте mel.fm
18+
Представленная ниже информация предупреждает об опасности употребления наркотиков. Напоминаем, что за незаконное приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов предусмотрена уголовная ответственность.
Имена героев изменены. Мнение редакции может не совпадать с мнением героев истории.
Моя подруга Женя
С Женей мы учились в параллельных классах. Познакомились в шестом, но начали общаться только через год. Она всегда была импульсивной, очень эмоциональной. И часто грустила.
Практически сразу после нашего знакомства Женя рассказала мне о проблемах в семье. Мама и отчим к ней никогда не прислушивались. Она мечтала выучить иностранный язык и учиться за границей, а они просто посмеялись над этим желанием.
Женя рано начала курить. Тем не менее, когда она впервые попробовала в восьмом классе траву, я насторожилась. Меня пугало, что, может, физической ломки у нее не будет, а психологическая зависимость появится: подруга производила ощущение эмоционально нестабильного человека, который, в принципе, может на что-то подсесть.
Женя рассказала мне о своих ощущениях от употребления: то приступы паники, то смех без повода. Все чаще во время прогулок выдавала мечтательное «Эх, сейчас бы…». Часто предлагала и мне, но каждый раз я отказывалась.
Делала все это она с компанией друзей из лагеря. У нас в городе есть один неблагополучный район, там происходит 80% всех криминальных историй. Эти ее друзья жили именно там. Поначалу я не сильно переживала и смеялась над историями Жени, но вскоре мне стало страшно.
Я начала аккуратно говорить о том, что это вредно и небезопасно. После этих разговоров она отдалялась, звала меня гулять гораздо реже.
В итоге я превратилась в пассивного слушателя, который просто иногда напоминает: то, что происходит, не так уж и забавно. Женя отмахивалась, говорила, что может остановиться, если захочет. Но не останавливалась.
Что-то похуже
Зимой наше общение почти совсем прекратилось. На мое беспокойство подруга не реагировала, а я боялась, что образ жизни Жени может повлиять и на меня.
Я не знала, что с ней происходит. Однажды ночью наша общая подруга переслала мне голосовые сообщения от Жени. В них она рассказывала, что они, как обычно, принесли на встречу с друзьями траву, но один знакомый подсыпал ей туда другой, более тяжелый наркотик. Она говорила об этом довольно легко, смеялась.
Женя попросила подругу пустить ее к себе на ночевку, но та отказала, потому что у нее дома были родители да и сама она категорически против наркотиков. Нам с подругами стало страшно: мы никогда не сталкивались с подобным в реальной жизни.
С той тусовки Женю забрала девочка из нашей параллели — всю ночь сидела с ней и разговаривала, чтобы та не впала в панику. Потом Женю ломало, ей было плохо. Наутро за ней приехал бывший молодой человек, который как раз и подсадил ее на траву.
Это была не та Женя, которую я знала
После той ночи Женя увлеклась синтетическими наркотиками. Не смогла удержаться. Примерно месяц сидела на системе — употребляла два-три раза в неделю. По ней было видно, что она «торчит»: испортились волосы, кожа, взгляд стал пустым, она стала носить мятые вещи огромного размера.
А еще Женя избегала контактов с нами. Если мы все-таки пересекались, она не делилась подробностями своей жизни. Общалась поверхностно, уходила от темы.
Сначала и я, и друзья Жени отвернулись от нее, потому что было страшно. Но затем мы понемногу снова начали общаться. Я поддерживала ее как могла.
Мама и отчим Жени знали, что она курит сигареты, но не знали обо всем остальном. Один знакомый подруги позвонил ее родителям и рассказал все как есть, попросил обратить внимание на проблему. Мама ему не поверила.
Родители Жени, кстати, до сих пор не верят в эту историю
В школе люди об этом всем тоже не догадываются, несмотря на то что Женя в пик употребления часто прогуливала, сидела на уроках с огромными зрачками или буквально спала за столом.
Любопытно, что мы с Женей учились в одном из лучших лицеев города, где все довольно строго, а подобные ситуации происходят реже, чем в других школах.
Я все еще не понимаю, почему никто не обратил на это внимания, ведь зависимость от веществ невозможно спутать ни с чем. Если ее не игнорировать сознательно, конечно.
Она постоянно находила оправдания
Я старалась помочь Жене: советовала специалистов, рекомендовала проконсультироваться у моей мамы-психолога. Женя всегда находила оправдания: нет денег, нет времени, родители не разрешат. Хотя я неоднократно предлагала ей помощь совершенно бесплатно.
В какой-то момент у меня даже возникла идея попросить кого-нибудь из комиссии по делам несовершеннолетних поговорить с ней и запугать последствиями, но я решила, что от этого все может стать только хуже.
Идеи Жени слишком быстро сменяли друг друга: от «С этого момента я больше ничего не употребляю» до «Пойду накурюсь» могли пройти считаные секунды. Понимать ее становилось все сложнее.
Поначалу я чувствовала себя самым настоящим опекуном Жени. Постоянно вытаскивала ее куда-нибудь, поддерживала желание бросить. Просила рассказывать обо всем, напоминала, что я рядом, потому что страшно потерять подругу. На это уходили все мои силы и время.
Но потом я начала бояться и за себя. Мне не хотелось, чтобы в один прекрасный день друзьям тоже пришлось выковыривать меня с каких-то мутных тусовок. Я попыталась помочь Жене, но сложно поддерживать людей, которые не ищут никакой помощи.
Она пыталась бросить, но срывалась
Женя периодически пыталась остановиться, но срывалась. Как-то она пошла в магазин за колой, но под лестницей заметила синий сверток. Она подумала, что это одно из веществ, которое она обычно употребляла — и разделила его с подругой. У Жени после этого случилась передозировка, но ее откачали.
Мы с Женей продолжали отдаляться друг от друга. Она часто плакала. Жаловалась, что у нее ломается психика, что она теряется в пространстве. Какое-то время держалась, а через неделю все начиналось. Говорила, что хочет бросить, но не может.
У нее резко менялось настроение. Она могла тридцать секунд рыдать, а потом внезапно засмеяться, а то и вовсе зайтись в истерике. Я ее не понимала, хотя очень старалась.
Ее часто что-то раздражало, бесило, нервировало: запахи, люди, звуки. Она могла услышать песню и провалиться в воспоминания, выпасть из реальности.
Однажды в кафе, где мы сидели, зашла компания, от которой отчетливо пахло травой. Женю начало трясти, она рыдала и не могла сказать ни слова. Я вывела ее на улицу, дала воды и отправила домой на такси. Такие ситуации происходили все чаще. Постепенно она перестала общаться со всеми, кроме тех, с кем употребляла наркотики.
Сейчас мы с Женей практически не общаемся, видимся редко. Я не знаю, употребляет ли она до сих пор. Она травмированный человек, психологически неуравновешенный. Таким людям, как мне кажется, гораздо сложнее выбраться из ситуации. Но я хочу верить, что когда-нибудь Женя справится с этим.