Немного завидую людям, живущим с лёгкостью, не впивающимся всей корневой системой в конкретный пятачок земли. Надоела квартира – переехали в дом, надоел север – рванули на юг, надоела работа – быстро переквалифицировались в другую профессию. Этим людям несложно развестись с одним партнёром и уже через полгода начать жить с другим. Им не доставляет особых хлопот стать гражданином другой страны другого континента.
Точно знаю, что такой мне никогда не стать, я медленная, скрипучая, трудная на подъём, связанная по рукам и ногам всем устройством своей жизни. У меня всё настолько плотно, что даже не кирпичик, а крошка от кирпича, выпадая из структуры моей башни, грозит обрушением всего здания. Мне трудно терять людей, каждая новая могила – минус кусок моего сердца, который не будет никем другим заполнен, сначала долго болит, потом отмирает. Мне трудно заводить новых друзей – может мне повезло встретить таких, с которыми другие уже не нужны, а может я не хочу никаких новых надстроек в своей башне. В общем, я та, которой для построения нового мира, необходимо под ноль снести старый – «до основанья, а затем...» - но печаль в том, что сносить годный для проживания, знакомый до мельчайшей паутинки в углу, мир у меня не хватит духу.
Себя и подобных мне я называю староверами. Религия тут не при чём, речь о вере в старый уклад жизни, вложенный в голову бабушкой – «где родился, там и пригодился», «дурак выбросит, умный починит» и так далее. С этими премудростями я подружилась не сразу, больше скажу – раздражали они меня невероятно в годы молодые и горячие. Но теперь они уже часть меня, нечто вроде таблетки валерьянки в сумочке: реальной помощи никакой, но в момент нервозности надо слопать, потому что в прошлый раз вроде отпустило же.
Когда встречаю людей, смело меняющих жизнь по мимолётному желанию, всегда испытываю секундный укол зависти. Именно на секунду. Завидовать долго и по-чёрному я, пожалуй, и вовсе не умею, это, во-первых, . А, во-вторых, зависть – желание обладать тем, что у другого есть, а у тебя нет. И вот этого я как раз не жажду. Не хочу быть лёгкой и летучей, предпочитаю быть основательной как старая бочка для засола огурцов. Все люди зачем-то нужны, и мы, староверы, тоже. Ведь, если все будут порхать в поисках счастья, кто же будет садить картошку, подбирать брошенных собак, вязать круглые коврики из полосок ветоши, сушить мелиссу, белить стволы деревьев по весне? Иногда я задаю себе вопрос, на своём ли месте нахожусь. Каждый раз отвечаю на него положительно. Это не означает, что я никогда никуда не перееду, никогда ничего не поменяю и всегда буду как хомяк в колесе – по кругу, по кругу. Просто мне для таких телодвижений – серьёзных перестроек жизни - нужны очень веские основания, долгие сборы, ясные планы, в чём люди лёгкие не нуждаются. Как у них получается с двумя чемоданами и котом переезжать через всю страну в город, названия которого в наших краях и не слышали – мне не понять.
А им, должно быть, не понять моей традиционности и привязанности к бытовым ритуалам. Первого марта мне надо испечь блины – вне зависимости от Масленицы, Поста, от погоды и занятости. Надо, потому что блин – солярный символ, маленькое солнышко, съешь и внутри тебя тепло, а на душе покой и самый позитивный настрой, и весна рада, что мы ей рады. Так делала моя прабабушка, от неё же страсть к рябине. Только ягоды зарделись, собрать букет из веток, поставить на подоконник или просто перед окном, чтобы всякая нечисть не заглядывала в дом.
У меня много таких бессмысленных для стороннего наблюдателя привычек на все времена года. В подобных занятиях я нахожу утешение от всех печалей, обретаю внутреннюю силу, начинаю видеть выход из самых запутанных ситуаций. Потому что, делая это, я как бы ощущаю себя в кругу большой семьи, которой у меня давно уже нет, некоторые умерли ещё до моего рождения. Вот мои мансийские предки всей деревней, ныне не существующей даже на карте, вот моя прапрабабушка по другой линии Акулина Тарасовна, вот и её дочь, прабабушка Христина Ивановна. В разных обстоятельствах вспоминаются разные люди, иногда и не люди, а только рассказы о них. Воспоминания эти дают возможность жить дальше, дарят иллюзию (или не только?) моего существования внутри чего-то большого. Словно я ветка на дереве. И мне хорошо, и моему единственному листику хорошо от ощущения мощного ствола и крепких корней. Мне трудно отказаться от этого ощущения, а, значит, мне трудно быть кем-то другим, жить где-то не здесь. И, задумываясь о том, что однажды мне придётся это сделать, немного завидую людям, живущим с лёгкостью.