Неудачные бои за Старые Выселки были, по всей видимости, последними боевыми действиями 192-й танковой бригады в июле 1942 года.
12 июля бригада в составе оставшихся 6 исправных танков М3л располагалась в районе хуторов Прокинские. По другим данным, последние исправные 3 танка М3л оставались на участке обороны 110-й стрелковой бригады, штаб бригады, зенитная и противотанковая батареи, рота техобеспечения – в районе Шишкино-Робчино, Леонтьево, 192-й мотострелковый батальон – на участке 350-й СД в обороне Старых Выселков. Согласно своему журналу боевых действий, 416-й танковый батальон (без танков) сосредоточился в районе лощины в 500 метрах юго-восточнее Леонтьево как раз 12 июля.
В бригадном ЖБД есть запись о том, что 15 июля во время проверки караула лейтенант Батин отошел в сторону и из автомата прострелил себе левую ногу. Сведений о том, что с ним стало после этого, найти не удалось.
17 июля 192-я танковая бригада имела в строю 8 танков (2 Valentine, 6 М3л) и 1 танк М3л подлежал отправке на заводской ремонт.
16 июля штаб 61-й армии своим боевым распоряжением поставил 192-й танковой бригаде задачу: до утра 19 июля сосредоточиться к югу от Белева на рубеже: Собакино – Фединское. 19 июля 416-й танковый батальон сосредоточился в районе лощины у западной окраины деревни Александровка-Васьково. 20 июля уже вся 192-я танковая бригада в составе 4 исправных танков (2 «Valentine», 2 М3л) сосредоточилась и заняла оборону на северном берегу речки Рука на участке: Собакино – Рука. Впереди нее расположились части 342-й стрелковой дивизии, находившиеся во 2-м эшелоне 61-й армии. Левее, на участке Рука – Фединское занял оборону 20-й отдельный танковый батальон.
Ориентировочно 29 июля состав бригады прибыло еще 2 танка Valentine, после чего к 30 июля ее состав вырос до 10 танков (4 Valentine, 6 М3л). 2 августа на станцию Веженка (восточнее г. Белев) из Москвы прибыл эшелон с танковым пополнением для 192-й танковой бригады, после чего к 3 августа состав бригады вырос до 53 исправных танков (3 Matilda, 4 Valentine, 14 М3с, 32 М3л). В состав 416-го танкового батальона вошло 23 танка (7 М3с, 16 М3л). После выгрузки танки расположились в лесу в 800 метрах южнее станции.
3 августа на основании боевого распоряжения штаба 61-й армии 192-я танковая бригада убыла из расположения 342-й стрелковой дивизии на доукомплектование и сосредоточилась к востоку от Белева в районе села Семеновское и находившихся в 3 км к западу от нее Хуторов, вблизи от расположения новоприбывших танков. По данным штаба АБТУ Западного фронта, по состоянию на 11 августа в строю имелось 55 танков: 6 Matilda, 3 Valentine, 14 М3с, 32 М3л. Примерно 11-12 августа на пополнение были также получены танки КВ-1. 4 из 5 танков КВ-1, вероятно, были из состава 20-го отдельного танкового батальона, который как раз был расформирован в эти дни. После всех пополнений и переформирований 192-я танковая бригада насчитывала 64 танка (5 КВ-1, 8 Matilda, 6 Valentine, 14 М3с, 31 М3л). 33 танка (3 КВ-1, 3 Matilda, 4 Valentine, 7 М3с, 16 М3л) составляли 416-й танковый батальон. Отсюда следует, что 417-й танковый батальон насчитывал 31 танк (2 КВ-1, 5 Matilda, 2 Valentine, 7 М3с, 15 М3л).
Утром 11 августа противостоявший 61-й армии немецкий 53-й армейский корпус, усиленный танковыми дивизиями, перешел в наступление, нанося удар навстречу 41-му танковому корпусу с целью окружения правофланговых стрелковых дивизий (346-я, 350-я и 387-я) 61-й армии. Тем же утром немецкая 11-я танковая дивизия прорвала оборону 346-й стрелковой дивизии, за день совершила рывок на 17 километров в северо-западном направлении и захватила плацдарм на западном берегу реки Вытебеть, достигнув деревни Речица.
Для нанесения контрудара и восстановления положения штаб 61-й армии стал срочно перебрасывать к месту прорыва свои резервы. Находящаяся к востоку от Белева полнокровная 192-я танковая бригада располагалась слишком далеко от линии фронта, в связи с чем с 19.00 11 августа до 4.00 12 августа она по приказу командования совершила ночной переход на западный берег Оки и прибыла на усиление 342-й стрелковой дивизии, которая занимала оборону во 2-м эшелоне 61-й армии к югу от Белева на реке Рука. Скорее всего, именно здесь бригадой и были приняты танки КВ-1 20-го танкового батальона, который в начале августа как раз располагался на усилении 342-й дивизии южнее Белева.
Уже в 4.30 12 августа получила приказ штаба армии о немедленном переходе в район деревни Дешовка (4 км южнее г. Козельск) с целью прикрытия Козельска с юга. К 14.00 того же дня бригада своими танковыми батальонами в составе 53 исправных танков (2 КВ-1, 2 Matilda, 5 Valentine, 14 М3с, 30 М3л) заняла оборону на участке: Губино – перекресток дорог в 1,5 км юго-восточнее Губино (417-й ТБ) – перекресток дорог в 300 метрах юго-западнее высоты 191,8 – (иск.) санаторий (416-й ТБ).
Позади танков в районе Никольской церкви в Березичах расположился мотострелковый батальон, а зенитная батарея – на западной окраине Дешовки. К 20.30 были отрыты окопы для танков и отработаны вопросы взаимодействия, вперед была выслана разведка для связи с передовыми частями и уточнения обстановки.
В районе Дешовки 192-я танковая бригада оставалась и 13 августа. Тем временем обстановка на стыке 16-й и 61-й армий продолжала ухудшаться. К вечеру 13 августа наступавшая с юга 11-я танковая дивизия, тесня противостоявшие ей 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию и 6-ю гвардейскую танковую бригаду, заняла Белый Верх, Бродок и Марьино, вышла к деревне Перестряж, а уже поздно вечером прорвалась в Ожигово и Жуково. 6-й гвардейский кавалерийский полк, 1-й танковый и мотострелковый батальоны 6-й Гв.ТБр оказались в полукольце в деревне Слободка. После безуспешных попыток прорыва вдоль западного берега реки Вытебеть все они были вынуждены отойти на восточный берег реки.
В 9.00 14 августа штаб 61-й армии поставил 192-й танковой бригаде задачу: срочно выйти на рубеж речки Трошенка на участке: отметка 190,0 – Трошна – южные скаты безымянной высоты в 1,5 км восточнее Трошны, закопать на этом рубеже танки и, действуя методом танковых засад, воспретить прорыв немецких танков в направлении Волосово. Данное распоряжение было получено штабом бригады только в 15.40, после чего в 17.00 бригада выступила из Березичей в Трошну. При выступлении из Березичей 416-й танковый батальон был вынужден оставить здесь 6 сломавшихся танков (2 КВ-1, 2 Matilda, 2 Valentine) и на марш вышел в составе 27 исправных танков: 1 КВ-1, 1 Matilda, 2 Valentine, 7 М3с, 16 М3л.
В тот день немецкая 11-я танковая дивизия прорвалась вдоль западного берега речки Вытебеть к деревне Бело-Камень и в 17.20 заняла ее. На западном берегу на участке: Волосово – Ожигово – Жуково – заняли оборону ее 15-й танковый и 111-й панцергренадерский полки, 1-й батальон 110-го панцергренадерского полка, 630-й армейский саперный батальон, мотоциклетный батальон. Сложилась серьезная угроза выхода немцев на восточный берег реки Вытебеть, который не был прикрыт никакими частями. Наступавший с юга по восточному берегу реки 192-й пехотный полк 56-й пехотной дивизии силами подчиненного ему 1-го батальона 171-го пехотного полка к 10.40 занял деревню Сметская (1,3 км восточнее д. Жуково), а ударивший оттуда в восточном направлении 1-й батальон 192-го ПП около 19.00 занял Сметские выселки (4,5 км восточнее д. Сметская).
На карте Сметские выселки обведены красным овалом.
В этой связи в 18.00 прибывший в Трошну командир 192-й ТБр полковник Петров получил через батальонного комиссара Евтушенко (комиссар 915-го артполка 346-й стрелковой дивизии) приказ командования армии о немедленном занятии деревни Сметская (1,1 км восточнее д. Жуково) с последующим переходом к обороне на восточном берегу реки Вытебеть на 13-километровом участке от деревни Кричина до высоты 200,4 (2 км южнее д. Сметская) включительно.
По решению Петрова вместо Трошны район сосредоточения бригады был изменен на деревню Кумово (4,4 км северо-восточнее деревни Сметская). Прибывшие сюда командиры 416-го танкового и 192-го мотострелкового батальонов, противотанковой батареи 192-й ТБр, а также командир сводного отряда 346-й СД подполковник Некрасов (начальник штаба 346-й СД) были в 19.30 вызваны в штаб бригады. По решению Петрова в 21.00 мотострелковый батальон с ротой танков 416-го ТБ должен был атаковать в направлении Сметской, а отряд Некрасова – занять высоту 200,4 южнее Сметской.
416-й танковый батальон головной ротой прибыл на опушку леса северо-восточнее Кумово только в 20.00. 15 минут спустя 2-я рота 416-го ТБ в составе 7 танков М3л во главе с лейтенантом Михаилом Князевым выступила на исходные позиции в лес в 1,5 км северо-восточнее Сметской.
Атака, по разным данным, началась в 21.00-21.10. На каждом из 7 танков М3л находилось по 3 автоматчика 192-го МСПБ. Времени на рекогносцировку местности и разведку огневых точек противника у 192-й танковой бригады не было совершенно. Тем не менее, танки достаточно успешно прорвали немецкие позиции и в 21.50 ворвались в Сметскую, что послужило поводом для начальника штаба 192-го МСПБ по телефону доложить командиру бригады о занятии Сметской, о чем тот сразу же доложил командующему армией.
Однако занять Сметскую с ходу не удалось. При свете ракет и зарева от горящей деревни противник открыл сосредоточенный огонь по мотострелкам, в особенности сильный фланговый артминометный огонь вела 11-я танковая дивизия со стороны Жуково и Ожигово. В итоге атаковавший за танками мотострелковый батальон не смог ворваться в Сметскую и был остановлен на подступах к Сметской. Атаковавший по соседству высоту 200,4 отряд Некрасова также не смог выполнить свою задачу и занять эту высоту. В ходе боя танк М3л лейтенанта Ивана Масалькова сгорел в Сметской со всем своим экипажем. Одним из убитых был, скорее всего, старший сержант Василий Еремин, который числится погибшим в Сметской 14 августа. Имена 2 других погибших не известны. Согласно донесению штаба 192-го ПП, танк был сожжен огнем взвода ПТО, который находился на усилении 1-го батальона 171-го ПП.
По подсчетам штаба 416-го ТБ, в этом ночном бою танкисты уничтожили закопанный в землю танк, 2 орудия ПТО, 6 пулеметных точек и 4 склада с боеприпасами. Потеряв 1 танк, израсходовав горючее и не имея пехотной поддержки, оставшиеся 6 танков в 23.30 вышли из боя и заняли оборону на опушке леса севернее Сметской...
Начало истории про Степку, который воевал в 192-м мото-стрелково-пулеметном батальоне, входившим в состав 192-й танковой бригады, можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь.
К началу августа батальон принял пополнение. Отделение, в котором воевал Степка, теперь было опять штатной численности - 9 человек. Отделением теперь вместо дяди Прохора командовал сержант Вахромов, а его заместителем и одновременно 1-м номером в расчете "дегтяря" был младший сержант Кольчугин. Оба сержанта начали служить в РККА еще в 1938 году, но на передовой оказались впервые.
Дядя Прохор всё еще лечился а армейском госпитале, откуда он написал Степке письмо. Раны на щеках у него заживали медленно. Степка всё собирался ответить, но кроме пожелания скорейшего выздоровления не знал, что еще написать. Писать про то, что у него никак не складывались отношения с новым отделённым командиром, ему не хотелось.
Между тем, сержант Вахромов уже откровенно придирался к Степке: внешний вид, состояние винтовки и т.п. Степка только "отрабатывал" один внеочередной наряд, как практически сразу получал следующий. Два раз уже отделённый командир жаловался на Степку командиру взвода, но от того дополнительных нарядов от этого пока "не прилетело".
В начале августа перед развернутым строем батальона комиссар бригады с тремя "шпалами" в петлицах, с большой звездой на рукаве гимнастёрки и с орденом Красной Звезды на груди громким голосом зачитал приказ Наркома Обороны №227. Степке особенно запомнились некоторые отрывки из приказа. Сначала про Красную Армию, которая "утекает на восток". Потом про то, что в "ротах, батальонах, полках и дивизиях, танковых частях" не хватает порядка и дисциплины. Затем про то, что "трусы и паникёры должны истребляться на месте". И наконец, про штрафные роты...
Зачитывал приказ №227 вновь назначенный военный комиссар 192-й танковой бригады старший батальонный комиссар Никодим Петрович Попсуевич.
Через день командир отделения вновь пожаловался взводному лейтенанту на то, что Степка "огрызается и не выполняет его приказы". После этого Степке случилось уже поговорить с командиром взвода, как говорится "с глазу на глаз". В землянке младшего лейтенанта было прохладно и темновато. Командир взвода был лет на 5 старше сержанта Вахромова, но как выяснилось, в армии раньше вообще не служил, а до осени прошлого года работал учителем в школе. Он смотрел на Степку внимательно, из-за его очков в круглой оправе взгляд казался слегка грустным. Выслушал Степку, получил ответ на вопрос "сколько раз ходил в атаку" и отказ стать при нем посыльным, отпустил.
Выдвижение батальона к фронту началось с многочасового ночного марша. Большую часть пути батальон в силу своей приставки "мото" преодолел на штатных грузовиках, часть из которых, правда, сломалась по дороге. Потом еще двое суток Степкина рота совершала пешие переходы, бойцы окапывались, снимались с позиций по приказу и двигались дальше в другом направлении. Но по всем признакам градиентом всех этих передвижений было сокращение расстояния с наступающим навстречу противником. Пару раз батальон на марше атаковали с воздуха пролетающие одновинтовые "юнкерсы", а один раз - двухвинтовые "мессеры". Степке уже не так было страшно от воя "юнкерсов", а вот бойцы их отделения из пополнения чувствовали себя не очень хорошо во время и сразу после таких налетов. Да и у обоих сержантов выражение лиц после этих налетов временно менялось с "я начальник - ты дурак" на "мы так не договаривались...".
Очередной раз роте приказали окопаться на возвышенности практически в центре довольно большой деревни не далеко от церкви. Церковь эта имела с одного высокую "башню" с колокольней, потом шла одноэтажная "вставка", с другой стороны которой находилось в 2-х этажное строение с маленькой маковкой на крыше. К вечеру рота закончила окапываться.
Следующие два дня никаких переходов не случилось. Степка дважды проскучал положенное время в составе боевого охранения и возвращался в свой окопчик. Старшина утром и вечером приносил еще теплую кашу с мясом.
К середине второго дня такого "сидения" с запада стала периодически доносится глухая канонада, а ближе к вечеру отделение снова погрузилось в свою "полуторку" и вместе со всей ротой двинулось в сторону этой канонады. Вскоре они въехали в другую большую деревню, название которой Степка случайно узнал, когда тащил вместе с другим бойцом ящик с патронами мимо их взводного лейтенанта. Ротный командир что-то показывал на своей карте взводному и повторил при этом несколько раз "Кумово".
Рота опять получила приказ окапываться. Но вскоре появился старшина, который вместе с холодным кулешом в термосе еще нес бидон с привязанной к нему мерной кружкой, что было явным признаком скорого наступления. Степка отказался есть и пить. Половина бойцов его отделения и оба сержанта последовали его примеру только наполовину, отказавшись от кулеша.
Почти совсем стемнело, когда рота по приказу выдвинулась на исходную позицию в лесок. Мимо залегших бойцов в сторону темнеющей впереди деревни промчались несколько танков с автоматчиками на броне. Сразу после этого командир их взвода поднялся и, крикнув "взвод, за мной", побежал вслед за скрывшимися в темноте танками. Впереди уже поднялась пулемётная стрельба, стали слышны взрывы.
Степка стремился бежать вровень с командиром отделения. В деревне занялось несколько пожаров, в небе повисли сразу несколько "люстр", стало светло почти как днем. Степка выстрелил пару раз на бегу, целясь в пожары.
Внезапно перед передней цепью батальона выросло сразу несколько "кустов" от взрывов тяжелых артиллерийских снарядов. Взрывов мин было намного больше, но они были не такие заметные. Батальон залег, не добежав до деревни с полкилометра, в которой уже вовсю гремел бой. Открыли теперь огонь и немецкие пулемёты. Необстрелянные бойцы из пополнения стали отползать назад. Двоих вскочивших на ноги тут же срезала пулемётная очередь.
Их взводный лейтенант неумело прополз вперед мимо Степки, опять хрипло крикнув, не поднимая головы, "взвод, за мной". Степка пополз за своим командиром. В это время немецкие снаряды стали рваться уже не перед, а по всей площади того участка, на котором залег батальон.
Боец вскоре догнал своего командира и теперь они ползли в нескольких метрах друг от друга по свежим следам от танковых гусениц. За ними никто больше из взвода не пополз.
Они преодолели почти половину оставшегося расстояния до крайних деревенских изб, когда на их пути встретился разрушенный танками ДЗОТ. Недалеко от него на земле лежала половина немца. Так, по крайней мере, это выглядело в свете пожаров и осветительных ракет. Нижняя часть тела до пояса была полностью вдавлена в землю. Младший лейтенант среагировал на увиденное бурно, а Степке удалось справиться со спазмом в желудке. За это он себя наградил тем, что подобрал валявшийся рядом с немцем бинокль, который не пострадал от танковых гусениц.
Еще через несколько минут они уже были у околицы села. Слева от них и подальше из большого сарая периодически стрелял немецкий пулемёт, а справа и ближе за поваленным забором прятались двое бойцов из танкодесантной роты их батальона. Оба они оказались ранеными, один из них к тому же был лейтенантом, командиром взвода автоматчиков. Лейтенант был ранен в левое плечо, а автоматчик - в правую ногу выше колена. Они предупредили своевременно вновь прибывших, чтобы те проявляли максимальную осторожность при передвижениях. Немецкий снайпер, засевший на чердаке одного из деревенских домов, "не давал поднять головы".
До дома, где засел снайпер, было метров триста или чуть больше, Чердачное окно, откуда стрелял снайпер, было хорошо видно. Но для прицельного огня из ППШ расстояние было великовато. Поэтому предыдущая дуэль автоматчиков со снайпером закончилась тем, что их в живых осталось вместо трех только двое, а лейтенант получил пулю в диск своего автомата. К тому же у второго бойца остался всего один не полный диск к ППШ. К их убитому сослуживцу, который после первой полученной пули вскочил. а после второй упал метрах в трёх перед забором, снайпер не давал приблизится.
План операции оба командира согласовали быстро. Лейтенант забрал у Степки винтовку, проверил прицел и с оханьем и стонами приготовился к стрельбе. Степкин командир отполз метров на десять в сторону и тоже приготовился открыть огонь из своего ППШ. Каску свою он снял и водрузил на штакетину от забора. Сам же залег в полуметре от неё.
План почти сработал. Младший лейтенант первым начал длинными очередями стрелять по чердаку дома, где засел снайпер. В ответ его каска закачалась, приняв на себя первую пулю. Лейтенант, выстрелив из Степкиной винтовки, видимо, не попал, куда надо. В ответ он получил пулю в свою каску. Второй десантник тоже дал несколько коротких очередей из своего ППШ, а потом стал заниматься раненым в голову лейтенантом.
Степка, настроив бинокль, видел, как немецкий солдат со снайперской винтовкой медленно стал слезать по приставленной к стене лестнице, а потом, прихрамывая скрылся за углом дома. Ни выстрел из Степкиной винтовки, ни запоздалая автоматная очередь в него уже не попали.
Не понятно, на сколько тяжело был ранен лейтенант. Он был без сознания, но крови вытекло не много. Каска его была пробита с двух сторон, как и каска младшего лейтенанта.
Из деревни всё ближе стал раздаваться рокот танковых моторов. Несколько танков, из тех что пару часов назад пронеслись с десантниками мимо изготовившегося к атаке батальона, теперь пятились из деревни назад, изредка стреляя из пулемётов. Ближайший танк разломал остатки забора, за которым прятались четверо бойцов, и стал пятиться дальше. Ещё немного и он скрылся бы в темноте.
Степка подскочил и изо всех сил побежал к медленно двигающемуся задом танку. Запрыгнул он на танк не совсем удачно, ноги в сапогах не смогли найти сразу опору и соскользнули вниз. Подтянувшись на руках, содрав обо что-то в кровь пальцы, он всё-таки сумел закрепиться рядом с башней. Из щели на башне, которая оказалась у него между ног, ударила короткая очередь. Степке сильно обожгло внутреннюю сторону обеих ног выше колен. Вторая очередь не нанесла Степке, раздвинувшему ноги шире, уже никакого вреда. Стучать по броне пришлось перочинным ножом, который достался Степке месяц назад от героически погибшего бронебойщика. Степка стал выбивать SOS. После второй серии такой "морзянки" танк остановился, люк на башне открылся и из него показалась голова чумазого танкиста с диковинным автоматом в руках. У автомата был тонкий ствол, а диск размещался между двумя резными рукоятками. Голова шмыгнула носом и спросила тонким голосом:
- Чего тебе?
На объяснения ситуации у Степки ушло несколько секунд. За это время мимо остановившегося танка прополз также задом другой танк. Остановившись на несколько секунд. он выстрелил из пушки по немецкому пулемёту, который всё ещё продолжал стрелять из амбразуры, вырезанной в стене сарая. После выстрела танк пополз дальше задом, но через пару десятков метров, крутанувшись на одной гусенице на 180 градусов, уже набирая скорость быстро скрылся в темноте.
Голова танкиста, с которой разговаривал Степка, почесала нос кулаком. повернулась и посмотрела туда, куда показывал Степкин палец, сказала Степке "держись" и скрылась в башне. Танк взревел и двинулся теперь вперед.
В нужном месте танк остановилась и из башни опять вылезла знакомая голова в танковом шлеме. Степка и младший лейтенант помогли стонущему десантнику забраться на танк, потом Степкин командир положил сзади башни три автомата и залез сам. Стёпка вопросительно посмотрел на своего командира, потом на неподвижное тело лейтенанта около забора. Голова в башне опять шмыгнула носом и спросила:
- Ну, всё, можем ехать?..
Стёпке стало вдруг очень горько и обидно, он закричал:
- Нет, лейтенанта забыли!..
Фактографический материал, использованный в этой заметке, был взят из публикации Максима Бакунина "192-я танковая бригада. Боевой путь до июля 1943 г".
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.