Сегодня я хочу пропеть оду бабушке. Да-да, именно бабушке! Близкому по крови и духу человеку. Дети, чьё детство связано с общением с бабушкой, вырастают добрыми и счастливыми. Я из таких детей. У меня было две бабушки. Обе простые деревенские женщины, трудившиеся в колхозе.
Одна, бабушка Женя, Евгения Алексеевна, мама моего отца, жила в деревне, а потом с нами. Когда мы вместе с ней смотрели фильм-сказку про Золушку или читали историю о Козетте, она плакала и говорила, что все это о её жизни. Она единственная в семье была Алексеевна, её мать, оставшись вдовой (прадед-казак погиб в Гражданскую войну) вышла замуж повторно и родила других детей. С пяти лет моя бабулечка нянчила сводных братьев и сестер, пасла гусей и прятала за спину ладошки, когда родители привозили с ярмарки подарки всем детям, кроме неё. Вышла замуж рано, тоже осталась вдовой с ребенком, а потом повстречала моего деда. И была долгая война, оккупация, смерть малышки от первого брака (немецкий повар обварил ребенка кипятком), страх быть угнанной в Германию, страх за мужа, за еще одну дочку, уже мою родную тётю. Дедушка покалеченный, но живой вернулся домой. Родились еще дети, среди которых мой папа. Строили дом, растили детей, потом страшная контузия дала о себе знать: дедушка сильно болел, умер нестарым еще человеком. А бабушка преданно ухаживала за ним, рано осталась вдовой и жила одна. Жизнь не озлобила её и не раздавила. Она была верующим человеком. Сколько себя помню, видела её молящейся. Молитвами же она лечила нас в детстве. Когда бабуля жила с нами, все свои детские радости и горести мы с сестрой несли ей. Всегда выслушает, приголубит, а то и поплачет с тобой, если помочь не может. Бабули нет уже больше тридцати лет, а я помню ее глаза, улыбку, голос....
Другая моя бабушка, бабушка Нина, Нина Степановна, жила до самой своей смерти в деревне с моим дедушкой по матери. Подростком пережила войну, оккупацию. Грозы боялась всю жизнь: она напоминала ей фашистскую бомбежку. Говорила: «Буду только хлеб с водой есть, лишь бы война не повторилась!». Великая труженица. До глубокой старости работала в колхозе: в поле, на коровнике, на укладке сена и соломы (называли скирдование, адский труд! естественно, ручной). Родила трех дочерей. Досматривала родителей и свекровь, нянчила всех пятерых внуков. Дома хозяйство, огород. Как сейчас помню, просыпаемся с сестрами, бабуля с дедом на работе, а на печке горячее, недавно сваренное какао на домашнем молоке, сковорода картошки на сале, огромная миска пирожков, или оладий, или пышек. Встанет в 4 утра, обиходит скотину, выдоит корову, молоко перегонит, внукам свежего наварит-напечет, мужу обед в поле соберет и трудиться. В обед прибежит с работы, нас накормит и пешком с 10-литровым бидоном железным за 3 км корову доить (пастухи пригнали на обед), потом всей живности воды нальет, сама выкупается, постирает с себя снятую одежду, полежит полчасика, чистое платье наденет, повяжется белоснежной батистовой косынкой и опять в поле, до вечера. В работе угнаться за ней не могли и молодые! Чистюля, хозяйка великолепная. А как готовила! А главное - всех жалела, привечала, никого не осуждала и помогала даже чужим людям. А мы, внуки, рвались к бабуле с дедом из города постоянно. Ведь в их доме жила ЛЮБОВЬ. Они любили нас независимо от наших школьных оценок и поведения. Просто любили, прощали, баловали и никогда не унижали.
Нет в живых уже семь лет и второй моей бабули. Но до сих пор обе мне снятся. Скучаю безумно. Как много бы отдала за то, чтобы хотя бы раз погладить их натруженные руки, увидеть их дорогие глаза... Но, увы!.. И все-таки какое счастье, что они были в моей жизни! Почему были? Есть! Ибо любовь не умирает.